Юлия Эльская - Не запирайте вашу дверь
Милка восседала на балконе с видом королевы, снисходительно наблюдающей за снующими вокруг придворными.
Из туалета доносился громкий стук: Паша долбил стену над сливным бачком.
— Там золото-бриллианты? — осведомилась Вика. — А по прямому назначению удобствами воспользоваться можно?
— В этой стене когда-то был тайник, — усмехнулся Паша, положил инструменты на пол рядом с унитазом и подергал себя за нос. Очевидно, так он поступал, когда волновался.
— А что ищем?
— Завещание. Ираида Афанасьевна, светлая ей память, забыла рассказать, где она его хранит.
Он пожал плечами, посторонился, пропуская Вику, и шагнул в коридор. Я вышла следом за ним.
Судя по его тону, эта ситуация скорее раздражала Пашу, чем забавляла; ни к одной из наших версий такая информация не подходила.
Чайник на кухне уже кипел, я залила кипятком заварку в чашках и присела к столу в ожидании подруги. Паша задержался у двери, в раздумье прислонившись к косяку. О чем он думал? Не о Сене ли и Милке?
— Чай пить будешь? — позвала я его.
— Не сейчас, — покачал головой Паша. — Надо бы закончить.
Он ушел; вернулась Вика, взяла в руки чашку с чаем и энергично прошептала:
— Там действительно тайник, но пустой. Даже немного пыльный. Пошарь на полке, может, найдешь что-нибудь сладкое, хоть печенье какое-нибудь.
Я нашла пачку открытых вафель.
— Сеньку изолировали, а Паша — на «коне», — продолжала подруга чуть громче. — Они правильно поступили, как ты думаешь?
— Хочешь сказать, что Сеню лучше не злить? — я хрустнула кусочком вафли и немного помедлила перед следующей фразой. — Возможно, Паше они доверяют, а Сене — нет.
— Вон там, под яблоней, Тамарка в прошлом году укроп посеяла, а я это место перекопала и посадила клубнику, — вещала Милка, глядя в пространство. Клубники там почти не осталось: очевидно, она вымерзла еще прошлой зимой. — А после Тамарка мой лук выбросила и на грядку посадила свои огурцы. Но урожая на них не было, она не приезжала, а мы с мамулей за ними не ухаживали, и там выросли желтые, несъедобные переростки.
Вчетвером — Милка, Вика, Люська и я — мы сидели под окном дачного домика на двух скамейках. Из окна за нами наблюдала Алина.
Тамара и Евгения хозяйничали в доме, а Сеня, Юра и Паша кололи дрова — вечером, когда приедет Лёня, собирались жарить шашлыки.
Мы все приехали часа два назад, после чая с бутербродами разбрелись кто куда и — некоторые! — занялись делом.
Нашим делом была безопасность Милки, и мы старались не оставлять ее одну. Остальные — Сеня, Юра и Паша, с одной стороны, и Алина с другой — тоже ходили за ней хвостом, что нам с Викой совсем не нравилось.
Дачный участок оказался по современным меркам просто огромным, соток сорок, если не больше, есть где погулять и даже, при желании, потеряться. А также труп потерять — закопать, например, или еще как-нибудь спрятать…
Участок был совсем не обработанным с сельскохозяйственной точки зрения, из культурных растений — только яблони и малина, зато много деревьев: две липы, клены, березы и даже голубая ель около крыльца.
Деревья шуршали остатками листьев в ожидании солнца, просыхая на ветру после дождя. Ночью прошел небольшой дождь, было пасмурно, тепло и влажно — мягкая осенняя погода, чем-то напоминавшая весну.
На соседнем участке отцветали астры и диковатые, мелкие хризантемы, вился жизнерадостный дымок — там жгли костер из опавшей листвы. А у нас — ни цветочка, только бурьянного вида сорняки и завоеватели-одуванчики, уверенные в собственной правоте. Правда, земля вокруг дома кое-где хранила следы «боевых действий», но успехов в выращивании культурных растений не наблюдалось.
Изменилось направление ветра, и дымок поплыл в нашу сторону, распространяя ни с чем не сравнимый запах паленых листьев — это чтобы осень можно было отличить от весны. Я вытянула ноги и откинулась на спинку скамейки. Блаженство…
Но Милка вдруг встрепенулась.
— Они у меня дождутся! — приглушенно зашипела она. — Вот ветер переменится, тогда мы свой костер зажжем, чтобы дым к ним шел!
Я благодушно пожала плечами, Вика издала удивленное мычание:
— Да ну-у-у их!
— Да-да, — продолжала Милка, не слушая мою подругу. — Сначала они мыльную воду после своей стирки к нам в канаву выливают, потом дымят! Теперь я здесь хозяйка, я им устрою!
Она поднялась и ушла в дом, а я огляделась вокруг.
Рядом со скамейкой стоял вполне солидный, добротный деревянный дом, в отдалении — бревенчатая баня, а еще дальше — хозблок с двумя дверями по бокам и окном в середине. Что там, интересно, хранится? Вот бы незаметно посмотреть — ведь убить можно и лопатой…
Совершенно того не желая, я всё время мысленно сбивалась на убийство. Вика считала, что убить должны Милку, и мы на всякий случай решили не спускать с нее глаз, то есть повсюду сопровождали ее, не особенно маскируясь. Люська с удовольствием присоединилась к нашей компании: Сергея не было, а остальные ее не волновали.
— Что, дачка нравится? — поинтересовалась Люська, заметив, как я оглядываю участок.
— А урожай они собирают? — обратилась к ней Вика. Она тоже поглядывала по сторонам и всё сравнивала со своей дачей.
— Ну что ты, какой урожай! За растениями ухаживать надо, а им это неинтересно. Им интересно друг с другом биться. Сколько себя помню, они всегда воевали, а бабка их подзуживала. Кайф ловила от чужой драки. И как это она умудрилась дачку Милке оставить?! Я-то думала, что Женька с Тамаркой всю свою жизнь ее делить будут.
Ветер разогнал тучи, появилось солнышко, но стало прохладнее.
— Природа тут красивая, это да! — продолжила Люська, зябко поежившись. — И лес, и озеро совсем рядом, в нем летом купаться можно. Ираида Афанасьевна на даче по полгода жила, другие приезжали — кто чаще, кто реже. Милка всегда любила здесь бывать, и меня с собой брала. Пойду я оденусь потеплее, заодно посмотрю, что они там делают.
Как только она поднялась на крыльцо, Милка открыла дверь изнутри, словно специально поджидала. Люська уступила ей дорогу и нырнула внутрь.
Милка направилась к хозблоку, возле которого Сеня с Юрой пилили на козлах сухое дерево. Рядом отдыхал Паша, прислонившись спиной к двери и положив топор на землю.
Мы с Викой медленно побрели туда же.
Из дома выскочила Алина, почти бегом направилась к нам, обежала козлы и остановилась возле Сени.
— Ты чего? — взвилась Милка.
— Про шашлыки узнать, — с жеманной надменностью протянула Алина, гладя Милке под ноги. — И про дрова. Я, например, есть хочу. А ты — нет?
— Шашлыки жарить будет Паша! — отрезала Милка. Помолчав немного, она добавила: — Когда Лёня мясо привезет, тогда и будут шашлыки!
— Что бы вы без моего папы делали?! — риторически воскликнула Алина и улыбнулась Сене. Тот замер, забыв про пилу.
Милка сверкнула глазами, но промолчала.
К забору подъехали «Жигули» облезло-голубого цвета, из них вышел Лёня с двумя огромными сумками, затем выбрались сестра и мать Сени с десятком полиэтиленовых пакетов в руках. Все направились к дому.
— Вот и мясо, — всё тем же жеманно-язвительным тоном заявила Алина. — А где же ваши дрова?
Милка сплюнула на землю, резко повернулась и зашагала к дому. Мы с Викой — за ней. Перед крыльцом она остановилась и обернулась. Мы тоже остановились и несколько секунд разглядывали друг друга: мы Милку, а она — нас. Наконец ей это надоело.
— Что вы за мной ходите? — набросилась она на нас.
— Мы тебя охраняем, — честно ответила я.
— И долго вы собираетесь меня охранять? — она дернула уголком рта и поморщилась.
— Пока не убьют.
— А потом что?
— Потом уже не нужно будет охранять. Тебя ведь похищать не собирались, только убить угрожали!
— Охранять меня не нужно! За мной и так Тамарка с Алинкой по пятам ходят! — резковато заявила Милка, обращаясь к Вике. По ее лицу было видно, что она из последних сил сдерживается, чтобы нам не нагрубить, как это было принято у них в доме, когда дело касалось родственников. — Меня здесь никто не убьет, понятно? Отдыхайте, раз уж приехали. Воздухом дышите.
— Пойдем, — предложила мне Вика. — Пока они тут с шашлыками разберутся, мы погуляем. Обсудим что-нибудь…
Мы уже отошли от калитки метров на десять, когда из дома выскочила Люська и бросилась к нам.
— Вы куда? На станцию?
— К озеру, — объяснила Вика.
— К озеру в другую сторону, — с облегчением вздохнула Люська. — Я уже подумала, что вы домой уезжаете. Милка нервная явилась, словно поругалась с кем-то. Я решила — с вами, вот вы и уезжаете. Тамарка в доме завещание ищет, а Женька ее контролирует. Сенькины родственницы продукты привезли. Будут ужин готовить.
— А Алина? — спросила я.
— Ее Тамарка послала за Милкой следить. А где она?
