Фридрих Незнанский - Король казино
«Давай, дурачок, давай, — подумал Самсонов. — Скоро выдохнешься, милый. И посмотрю я, как перейдешь к главному».
И шеф действительно недолго повозмущался, потом снова уткнулся в бумаги и покачал головой:
Вот и вице-премьера для чего-то пристегнули... Знаком с Ларисой Ивановной?
Не имел такой чести, — вежливо ответил Николай Васильевич.
Женщина деловая, с характером. Может, что-то и было, но не такое, чтобы уж так расписывать. Все мы не без греха.
Я, товарищ генерал-полковник, взятки не брал, счетов в заграничных банках не имею, соучастником убийств, не касающихся интересов государства, не являюсь. А уж тем более не имею знакомств с ворами в законе и не потворствую их делишкам.
Каким таким делишкам ворья потворствовала вице-премьер? — перелистнул бумаги директор. — Не вижу. Где они, эти доказательства?
Это уж надо смотреть уголовное дело, которое ведет старший следователь по особо важным делам Генпрокуратуры Турецкий Александр Борисович.
Хорошо. Посмотрим. И в чем ее вина?
По спецдопускам и прочим документам, подписанным вице-премьером, перевозились наркотические средства, а точнее — героин.
Откуда?
Из Гонконга, где вор в законе установил тесные связи с триадами... Это организации типа наших мафиозных структур, — пояснил Самсонов, заметив вопрос в глазах начальника. — Отмывались так называемые грязные деньги, то есть деньги, добытые преступным путем...
Вы слишком подробно объясняете, — с ехидцей произнес директор ФСБ.
Могу короче. Вице-премьер Лариса Ивановна Стрельникова была участником устойчивой преступной группы: имела прямое отношение как к отмыванию денег, так и к переправке на территорию России героина, поставку которого из Гонконга обеспечивал вор в законе по кличке Бурят.
Имеются доказательства?
Имеются. Опять же в деле, которое ведет «важняк» Турецкий.
Что он за человек, этот Турецкий?
Талантливый следователь, отличный парень, не дурак выпить, — улыбнулся Самсонов. — Кстати, в свое время он вел дело небезызвестного генерала госбезопасности Кассарина1. И оно закончилось весьма печально для генерала.
Генерал — это еще не вице-премьер, — буркнул шеф.
«Вот ты и проговорился! — с удовольствием подумал
Самсонов. — Прижали тебя, господин директор, ох как прижали! И хочется, и колется, и мамка не велит!»
Совершенно с вами согласен, — вслух сказал он.
Значит, не дурак выпить? — улыбнулся шеф.
Это не мешает его работе.
Пригласил бы. Выпили бы вместе.
Я передам ваше приглашение.
Турецкий, Турецкий... А кто такой Турецкий, каков, не видывал. Любопытно... Он уже закончил следствие?
Думаю, что нет, товарищ генерал-полковник. Еще проводит следственные мероприятия.
Я переговорю с генеральным прокурором, — веско сказал директор.
Закон един. И все мы слуги закона, — твердо сказал Самсонов.
Директор вскинул глаза на генерала.
Для всех. Это вы верно сказали, — подтвердил директор, — закон един для всех. Без исключения.
Самсонов выложил на стол еще два листа бумаги.
Список наших сотрудников в Петербурге и Воронеже, причастных к делу генерала Пестова.
И Павлова, — добавил шеф.
Павлов — особая статья. Эти люди обвиняются, как и Пестов, в вымогательстве. Их вина тяжела, но лежит совершенно в другой плоскости, нежели преступления полковника Павлова.
Все они одним миром мазаны, — пробурчал шеф, просматривая список.
Ошибаетесь, товарищ генерал-полковник, — твердо проговорил Самсонов. — Было бы большой ошибкой мерить всех одной меркой. Не хотелось бы припоминать дело об «Афганском братстве», но приходится. Тогда было наломано много лишних дров.
Вы имеете в виду попытку государственного переворота во главе с генералами Агаркиным и Серым?
Так точно.
Какое может быть сравнение? — усмехнулся директор. — Здесь — какие-то мелкие вымогатели, а там — государственные преступники!
Я вынужден вам напомнить, товарищ генерал- полковник, что среди, как вы выразились, мелких вымогателей имеется человек, стоящий на большом правительственном посту.
Уж не считаете ли вы, что Лариса Ивановна готовит государственный переворот?
Я ничего не считаю, я хочу лишь напомнить вам, что существуют перевороты, осуществляемые путем оружия, а также так называемые ползучие, которые делаются при помощи огромных денег. Вам лучше меня известно, какими финансовыми возможностями располагают криминальные структуры. Вооруженный переворот имеет лишь, два выхода. Или пан, или пропал!
Ползучий незаметен, но не менее, а может быть, во много крат более опасен.
Для чего тогда вы защищаете этих людей? — спросил директор, хлопнув ладонью по списку.
Я защищал некоторых сотрудников и в деле маршала Агаркина2, и именно по одной лишь причине: закон един для всех, как вы справедливо утверждаете.
Кажется, дело Агаркина тоже раскручивал этот Турецкий? — помолчав, задал вопрос директор.
Не только. Но он также принимал в нем непосредственное участие.
В настоящем деле ему предоставлены слишком широкие права, — недовольно буркнул шеф, — Слишком большие.
Приказ о привлечении к работе наших сотрудников в группу по расследованию убийства Кузьминского был подписан вами, товарищ генерал-полков- ник, — напомнил Самсонов.
Убийство раскрыто благодаря чуткому руководству Турецкого, — тонко улыбнулся шеф. — Пора бы и честь знать!
А вот в данном случае я так не считаю, — резко ответил Самсонов. — Турецкий вышел на такие крупномасштабные махинации, что наша помощь ему должна быть усилена. Я уж не говорю о чем-то другом, быть может, более важном, но возьмите хотя бы операцию с ракетами в Хабаровске. Предотвращена акция, не имеющая аналогов в мире.
Она была проведена из рук вон плохо!
Это уже другой вопрос. Но ракеты-то с атомной начинкой обезврежены!
При чем тут Турецкий? Вас послушать, так все у нас делает один Турецкий1
Все гораздо сложнее, — помолчав, ответил Самсонов, поняв, что переубедить, доказать что-либо шефу невозможно.
Мы оба с вами, Николай Васильевич, подумаем и решим, как действовать дальше, — решил директор, внезапно смягчившись. — А теперь перейдем к нашим сотрудничкам! — он хлопнул ладонью по бумагам.
Шеф многих знал лично по работе в прошлые годы, когда он занимал должность гораздо ниже, чем сейчас, ведая кадровыми вопросами отдела по Центральной России, искренне интересовался людьми, с которыми не был знаком, вникал в подробности биографий, особенно отмечая те или иные положительные черты человека. Самсонов не то чтобы поверил шефу, но несколько успокоился, но при прощании вновь насторожился.
А я и не знал, Николай Васильевич, что вы защищали участников «Афганского братства», — улыбнулся директор.
Дело давнее. Тогда, в этом кабинете, сидел генерал Чебриков, — ответил Самсонов.
Генерал Чебриков всегда отличался решительностью...
Отдел «К» имеет свой, особый статус. Так было при генерале Чебрикове, так остается и теперь, — явно намекая на прямое подчинение своего отдела высшему руководству страны, сказал Самсонов и вышел.
Придя в свой кабинет, генерал заварил кофе по-турецки и, прихлебывая обжигающий налиток, стал припоминать разговор с шефом, стараясь понять невысказанный, внутренний смысл беседы. Было ясно, что директор имел встречи с людьми самого высокого ранга, он мог запросто зайти и к самому Президенту, пользуясь правом бывшего главного охранника. Но, подумав, Самсонов пришел к мысли, что вряд ли шеф пойдет на это: слишком грязное дело. Вероятнее всего, он встретится с кем-то из аппарата премьера, а может быть, и с самим премьером: пятно-то все-таки на правительстве. И конечно же, было принято или уже находится в конечной стадии отработка решения, каким образом смыть
это пятно. Генерал вдруг вспомнил, что директор не обошел ни одну фамилию сотрудников, причастных к делу, кроме генерала Пестова, полковника Павлова и подполковника Рябкова. Все трое имели прямое отношение к гибели Роберта Веста. Значит, судьба их уже решена. Но их действия впрямую касались вице-премьера, как человека, отдавшего приказ об уничтожении Веста. Замысел ясен как день: во что бы то ни стало отвести все подозрения от вице-премьера, хотя бы это было сопряжено с самыми решительными действиями, вплоть до исчезновения людей. Насторожил генерала и интерес шефа к Турецкому. Самсонов знал, что Александр не признает никакой охраны, но теперь он твердо решил установить за следователем по особо важным делам своего рода слежку, дабы предотвратить непредсказуемые последствия.
Вызовите ко мне подполковника Рябкова, — нажимая кнопку микрофона, приказал он.
Назначенный несколько месяцев назад вместо исполняющего обязанности огромного, гориллоподобного человека, запутавшегося в неблаговидных делишках сво- » ей жены, да и в своих собственных, Генеральный прокурор России сумел в короткое время снискать уважение сотрудников. Ему удалось раскрутить несколько крупных дел финансового характера, даже посадить в тюрьму бывшего ИО, но когда он занялся делами об убийствах телеведущего Владислава Листьева и отца Александра Меня, следственная машина застопорилась, хотя, казалось, уже виднелись положительные перспективы. По поводу дела, связанного с вице-премьером, он был вызван в аппарат премьер-министра, где имел беседу с его помощником по правовым вопросам. После обычного чиновничьего разглагольствования помощник потребовал прекращения дела в отношении Стрельниковой, а также убедительно доказывал, что следователь
