Жан-Мишель Шарлье - Преступный синдикат
И все же скандал вокруг объяснений, сделанных капитаном Балсом, поднялся невообразимый. Все детективы, обеспечивавшие наблюдение за Рильзом, были разжалованы до рядовых полицейских и переведены на патрулирование улиц. После нескольких лет немилости капитан Балс, однако, был назначен комиссаром отдела нью-йоркской полиции. Интересно, что решение об этом принял О'Двайер, как только его в 1945 году избрали мэром Нью-Йорка! По словам многочисленных гангстеров и шефов столичной полиции, основной функцией Балса с этого времени было получать и распределять между продажными полицейскими Нью-Йорка манну небесную в виде субсидий, регулярно выдаваемых преступным синдикатом.
Спустя годы Багси Сигел даст свою личную версию устранения Эйби Рильза, в которой он претендовал на роль вдохновителя и главного организатора.
По его словам, как только ему поручили миссию по ликвидации «стукача», он раздобыл тщательно разработанные планы внутренних помещений отеля| «Халф мун» и скрупулезно изучил личности полицейских, обеспечивающих охрану и наблюдение за помещениями шестого этажа. Один из них, которого всегда именовали не иначе как Инсайдер,[69] особенно привлек внимание Сигела своей одержимостью двумя пагубными страстями – к деньгам и женщинам.
Чтобы заручиться его поддержкой и склонить к сотрудничеству, Сигел подослал к полицейскому Эвелин Миттелмен, полагаясь на талант экс-любовницы казненного Страуса. Девица по кличке Смертельный поцелуй применила все свое обаяние и хитрость, помноженные на незаурядные актерские способности. Ей удалось окрутить Инсайдера с первой же встречи. Через четыре месяца она сделала из него настоящую марионетку. Он полностью оказался во власти ее прихотей и был готов ради нее на все. В это же время Карбо, доверенный человек Сигела, за десять тысяч долларов склонил к сотрудничеству одного из администраторов «Халф мун», которому дали кодовое имя Мидл мэн (Посредник). Этот человек должен был проследить, чтобы комната, расположенная под комнатой Рильза, оставалась свободной до тех пор, пока в один прекрасный день не появится «турист» из Монреаля и не сделает заранее оговоренный знак. Ему и сдадут эту комнату. «Туристом» был убийца, подобранный Сигелом специально для выполнения столь трудной миссии. Его звали Фрэнк Левек. Уроженец Квебека, он не был известен американской полиции и потому не рисковал оказаться разоблаченным до начала операции. На протяжении нескольких недель, уединившись на ранчо Багси Сигела, расположенном в укромном месте, Левек тренировался в лазании по отвесной каменной стене высотой около двадцати метров, на которой декораторы киностудии, не зная истинного назначения своей работы, воспроизвели мельчайшие детали фасада отеля «Халф мун», а также планировку и обстановку комнаты Рильза и той, которая располагалась прямо под ней на пятом этаже, Сигел контролировал ход приготовлений Левека, которому в этом помогали два других сообщника – Пит Монахам и Поль Келли, исполнявшие на ранчо роли Инсайдера и Мидл мэна.
Когда они были достаточно подготовлены, прекрасная Эвелин убедила своего нового любовника в необходимости встречи с Сигелом. Ее ласки и сто тысяч долларов умаслили полицейского, и он согласился участвовать в устранении Рильза с обязательным условием, чтобы это имело все признаки самоубийства или несчастного случая. Сделка состоялась. Инсайдер, хорошо знавший все привычки и манеры заключенных и их охранников, помог Левеку разработать окончательный вариант плана. Когда все было выверено с точностью до секунды, Сигел разрушил стену, служившую тренажером, и, сдавшись властям 8 октября 1941 года, расположился в тюремной камере, дабы обеспечить себе надежное алиби. Его заключение в тюрьму представляло собой пустую формальность. Сигел мог ежедневно выходить на свободу, заказывать себе любые яства, вина и принимать по своему желанию весь цвет киномира.
Инсайдер и Эвелин Миттелмен возвратились в Бруклин, а Левек – в Квебек.
В конце октября в «Халф мун» появился «турист». Он с готовностью дал себя обыскать полицейским, наводнявшим отель. Администратор признал его и, как было уговорено, выделил ему пустующую комнату на пятом этаже. В течение пятнадцати дней Левек изображал из себя скромного коммерческого представителя, постепенно приучая охранников к своим регулярным приходам и уходам, к своему лицу, усыпляя их недоверие своим добродушием и внешней незначительностью. К концу второй педели ни одному полицейскому уже и в голову не приходило уделять ему сколько-нибудь существенное внимание. Он превратился для них в одного из постоянных обитателей отеля, не вызывающих никаких подозрений.
11 ноября Левек обратился с просьбой выделить ему другую комнату. Администратор тут же предложил ему другой номер, но при этом сделал– так, что комната на пятом этаже после него снова оставалась свободной. К этому времени у Левека уже был дубликат ключа от нее. В этот же вечер к Рильзу приходила жена и они крупно поссорились. Когда в 23 часа Рози покинула своего мужа, он был вне себя от злости. Никогда не бравший в рот спиртного, он вдруг без особых колебаний согласился выпить и сделал большой глоток из бутылки, предложенной Инсайдером. В виски было добавлено снотворное. Вскоре Кид Твист крепко уснул.
Ночью Левек тайком покинул свое новое жилище и пробрался в комнату на пятом этаже, воспользовавшись изготовленным ключом. В 5 часов 30 минут, проводя обход, Инсайдер заглянул к Рильзу, храпевшему что было сил. Он опустил через окно провод, достававший до пятого этажа, и зажал его рамой. Левек был наготове. Он привязал к нижнему концу провода веревочную лестницу с двумя стальными крючками, обернутыми ватой, чтобы не оставлять следов на стене.
В 6 часов 45 минут детектив Джеймс Боил, совершая очередной рейд, не обнаружил ничего подозрительного в комнате Рильза. В 7 часов следующую проверку производил Инсайдер. Он быстро открыл окно, подтянул веревочную лестницу и закрепил крюки за подоконник. Спустя несколько секунд к нему присоединился Левек. Вдвоем они быстро одели сонного Рильза, раскачали его и выбросили наружу, сбросив вслед за ним связанные простыни. После этого Левек тем же путем вернулся на пятый этаж, захватив с собой веревочную лестницу и провод. Он закрыл за собой окно и, уходя, запер комнату на ключ.
В 7 часов 10 минут детектив Виктор Робине обнаружил отсутствие Рильза, а спустя несколько секунд увидел его труп на террасе. Левек дождался 8 часов 30 минут утра, уплатил по счету и покинул отель. Перед этим он любезно согласился наряду с другими клиентами ответить на вопросы следователей капитана Балса, даже не подозревавшего о тех необыкновенных акробатических трюках, которые проделал этой ночью «простодушный» канадец.
А Багси Сигел, как только узнал эту замечательную новость, попросил доставить дюжину бутылок шампанского, чтобы прямо в тюремной камере отпраздновать случившееся со своими надзирателями и многочисленными гостями.
Несмотря на кажущуюся привлекательность, версия, изложенная Багси Сигелом, никогда не вызывала особого доверия экспертов. Они считали, что Сигел выдумал всю эту историю с начала до конца, с тем чтобы продемонстрировать, насколько он изобретательнее других, главарей преступного синдиката, а также чтобы скрыть истинных палачей – личных охранников Рильза.
Как бы там ни было, цель была достигнута. О'Двайер и Туркус потеряли своего главного помощника. Кроме того, стало ясно, что правосудие, несмотря на небывалые предосторожности, не в состоянии обеспечить безопасность своих свидетелей, даже самых ценных и полезных.
Демонстративное устранение Эйби Рильза напугало других «кенаров». Разумеется, они не могли отказаться от уже данных показаний, по в дальнейшем их намять стала обнаруживать странные и многочисленные провалы, а их обличительные свидетельские показания уже не выглядели столь убедительными, как прежде.
30 января 1942. года, когда Багси Сигел, Фрэнк Карбо и Чамп Сегал в очередной раз предстали перед судом по обвинению в убийстве Биг Грина Гринберга, то даже Танненбаум, доставленный по этому случаю в Калифорнию, был настолько сбивчив и неубедителен в своих свидетельских показаниях, что произвел на суд самое нежелательное впечатление. Присяжные оправдали трех убийц. 21 февраля следующего года они были освобождены.
* * *Но смерть Рильза все-таки не спасла ни Бухалтера, ни его лейтенантов – Мэнди Вейса и Луиса Капоне. Улики и доказательства против них были слишком вескими, и Алли Танненбауму не удалось свести на нет значение своих свидетельских показаний. Кроме того, его могли обвинить в клятвопреступлении и самого отправить на электрический стул. Бухалтер и его приспешники потеряли всякую надежду на успех. Для оставшихся же на свободе главарей преступного синдиката принесение в жертву этих обреченных представляло собой некоторого рода уступку разбушевавшемуся общественному мнению, полагавшему, что от него пытаются скрыть правду. По личному приказу Лаки Лучиано, утвержденному несмотря на возражения Анастасии, высший совет отступился от Бухалтера и его пособников, оставив их на произвол судьбы.
