Евгений Сухов - На воле
— За подобные слова полагается отвечать.
— Я и отвечаю, — спокойно ответил Радченко. — Разве Это не ты стащил сотенную у своего соседа по нарам? Кажется, у него кликуха была Алтын?
Так оно и было в действительности. В тот день Саша проигрался в карты, и ему поставили условие: если до обеда он не сумеет достать сто долларов, то попадет в рабскую зависимость к горлопану с пятнадцатилетним сроком отсидки, которого звали Козырем. Выбрав момент, Саша сумел выгрести из тумбочки соседа «зелень». Тогда ему казалось, что ни одна живая душа не ведает о его поступке. Й вот теперь, когда все, казалось, забылось окончательно, правда прорвалась, как зловонный гнойник.
Впрочем, утверждение Коляна — это еще само по себе не доказательство. За такое обвинение могла полететь голова и более серьезного человека, чем Колян. Требовались свидетели, которые могли подтвердить факт крысятничества. Колян вряд ли мог знать, что такие люди имеются — одним из них был Сократ, двое других — его подельники, загремевшие на восемь лет за гоп-стоп. Видно, кто-то из них сболтнул однажды лишнее и донес правду до ушей Коляна.
Колян продолжал нагло улыбаться:
— А может, ты думаешь, что у меня нет свидетелей? Ну так это ты напрасно! Хочу тебя авторитетно заверить, что не каждый сумеет выдержать, когда в конец вставляют раскаленное шило.
Саша внутренне поежился:
— Чего ты от меня добиваешься?
Неожиданно беседа приняла совершенно иной и
очень неприятный оборот.
— Я хочу знать правду: действительно ли Сократ мертв?
— Он мертв.
— Подумай хорошенько о собственной судьбе, прежде чем огорчать меня ответом. Если он мертв, тогда почему его тело не показали даже самым близким?.. Сократ успел доставить мне массу неприятностей. А потом, хочу быть с тобой предельно откровенным, как со старым другом: я получил заказ на его отстрел. Он в любом случае умрет. Это может произойти завтра, может через неделю; допускаю, что это будет даже через месяц, но в таком случае твоя жизнь значительно осложнится. Ты ведь не хочешь, чтобы сегодня вечером тебя подвесили на самой высокой сосне из всех существующих? Уверяю тебя, телохранители помочь не смогут.
Саша проглотил слюну и произнес:
— Ты же сам знаешь, что его разорвало на куски.
Однако его голос прозвучал не очень убедительно.
— Неужели ты думаешь, что я столь наивен? Неужели ты полагаешь, что мне не знакомы все эти штучки с переодеванием? Даже если бы на месте взрыва нашли челюсть Сократа со всеми его пломбами и коронками, то даже в этом случае я не поверил бы в его смерть.
Саша усмехнулся:
— Что же тебя смущает?
— Шапка, то есть корона, до которой он не дотянул. Перед коронованием ему дали перстень-печатку, с которым он был обязан не расставаться даже в случае смерти. Когда покойничка заколачивают в гроб, печатка должна быть на мизинце. Так вот, у покойника уцелели кисти рук, но ни на одном пальце не было не то что печатки, но даже выколотых перстней.
— Откуда тебе это известно?
— Священник достаточно насмотрелся на его руки, прежде чем вложить в них иконку. Как ты думаешь, это похоже на Сократа, который спал и видел себя в шапке?
Радченко угодил в десятку. Сократ действительно спал и видел на себе воровской венец. Для него корона была так же необходима, как для иного звание заслуженного. Пускай ты имеешь авторитет, уважение коллег, признание, любовь начальства, наконец, но без звания каждый считает тебя неудачником, и сам ты поневоле начинаешь ощущать себя дворнягой на престижной выставке породистых псов. А тащиться в хвосте Сократ не любил, несмотря на свой простоватый вид. Коля Радченко раскусил его сразу, как полый орех.
— Ах вот оно что! — лицо Саши оставалось серьезным.
Их не беспокоил никто. На крыльце стоял вышибала в полтора центнера весом и каждому, кто пытался войти в казино, объяснял, что заведение закрыто на кратковременный технический перерыв. Делал это верзила весьма деликатно, но мягкость его фраз действовала на завсегдатаев так же убийственно, как удар тяжеловеса. Только тут Саша догадался, что Николаю Радченко принадлежат не только магазинчики на Новом Арбате, но и многоэтажное казино, устроенное в лучших традициях Лас-Вегаса.
— Учти, Саня: амбал, стоящий у входа, несмотря на свой добродушный нрав, ни за что не выпустит тебя из казино без моего согласия. Похороним тебя под мраморными плитами в подвале, и никто тебя не найдет…
— Хорошо, я могу сказать, что вместо Сократа действительно похоронили другого человека.
— Это я знаю и без тебя, — намного смягчился Николай. — Я хочу знать, где находится Сократ. Не подумай, что я очень жесток, но на размышление я даю тебе ровно пятнадцать секунд. — Колян выразительно посмотрел на часы. — Время твое пошло, парень… Пять секунд… Десять…
— Хорошо, я согласен, — неожиданно согласился Саша. Он даже нашел внутреннее оправдание своему предательству — ведь кому-то Сократ проговорился о том, что однажды Саше пришлось воспользоваться сбережениями соседа по нарам. — Я тебе покажу, где находится Сократ. Но как ты себе это представляешь?
— Ты сядешь со своими телохранителями в машину и поедешь к нему, а дальше уже мое дело. И не пытайся сбежать — я знаю, где твоя хата.
И Николай уверенно назвал Сашин адрес.
— Я знаю всех твоих приятелей, поэтому поиск для нас не составит большого труда. Так ты все понял? — доброжелательно осведомился Колян.
— Да.
— НУ вот и отлично, — похлопал Колян Сашу по щеке, — а то я уже начал было сомневаться в твоем уме.
Саша отсутствовал уже третий час. Сократ нервничал — неожиданных задержек он не терпел и вообще старался расписать свое время не только на ближайший день, но и на весь месяц. Сложись судьба иначе, возможно, из него получился бы неплохой плановик государственного масштаба. Государственное мышление Сократа Варяг использовал по полной программе. Не случайно именно ему он доверил аэропорт «Шереметьево», через который оружие грузовыми самолетами уходило в Северную Африку, на Ближний Восток и даже в Латинскую Америку.
В этом месяце был получен крупный заказ на доставку приборов ночного видения для зенитных установок и танков. В России такие приборы изготавливали только в Казани, но у Сократа там были такие прочные связи, что при желании он мог вывезти по кирпичику даже целый завод. Его отношения с заводом завязались еще в то время, когда он взял под контроль челночников, вывозивших в Польшу баулы, груженные приборами ночного видения, которые в дальнейшем хорваты и сербы успешно применяли друг против друга на поле боевых действий. Много позже Сократ понял, что это весьма неплохой бизнес, особенно если пропагандировать достижения отечественной оптики не в одной, отдельно взятой стране, а по всему миру. Уже на следующий год огромная партия приборов ночного видения бесследно растворилась в Юго-Восточной Азии, и результат — миллионная прибыль — был только началом все расширяющегося оружейного бизнеса.
Сейчас Сократ ждал звонка от Варяга, который был озабочен тем, что один за другим устраняются его люди, занимающие ключевые позиции. Создавалось впечатление, будто кто-то специально отстреливает нужных людей, чтобы оставить Варяга в полнейшем» одиночестве.
Сентиментальностью Варяг не страдал, но в этот раз с заметной теплотой в голосе попросил Сократа поберечься и, не прощаясь, повесил трубку.
Обычно Варяг звонил в одиннадцать утра, и Сократ с волнением ждал этого звонка. Звонок прозвенел вовремя — это был Варяг. У Сократа создавалось стойкое впечатление, что, прежде чем набрать нужный номер, Варяг обязательно смотрит на электронные часы.
— Как с товаром? — вместо приветствия поинтересовался вор в законе.
— Он похоронен, — отозвался Сократ.
Идея была не нова. Ее с успехом применяли в далеком Афганистане, когда в крепко заколоченных гробах вместо мертвецов перевозили героин. Сейчас в гробах лежали лазерные агрегаты, без которых зенитная установка превращается в груду бесполезного металла.
— Вот и отлично.
— Мне осталось только проводить его.
— Хорошо, родственники уже ждут.
Последняя фраза означала, что заказчик начинает
нервничать и сроки поджимают.
Оставалось выйти во двор и проконтролировать, как дюжие грузчики с трогательной тоской грузят гробы, не подозревая о том, что в их чреве находятся оптические устройства, способные переломить ход войны. У самого подъезда стоял роскошный «БМВ-750». Он совсем не вписывался в общую картину двора, — тесного и не приспособленного для автопарка. Единственная машина, которая могла здесь присутствовать, так это разве что проржавленный «Запорожец» доперестроечных времен. Еще здесь стоял огромный помятый мусорный бак, из которого, как из выпотрошенного тела, торчала требуха в виде грязного тряпья и пачек пожелтевших, словно переболевших гепатитом, прошлогодних газет. «БМВ» выглядел в стареньком дворике точно так же, как сверхзвуковой лайнер, совершивший посадку на картофельное поле.
