Сергей Белан - Ресурс Антихриста
— Я тоже поеду. Мне тоже есть о чем с ним поговорить.
— Илона просится со мной, у нее своя разборка…
— Нет! — жестко отрубил Таланов. — Пусть работает. У нас с тобой свои вопросы, надо обсудить с глазу на глаз. С ней попозже разберемся, пусть не обижается.
Илона, услышавшая такой ответ, сникла, но проглотила пилюлю молча, стараясь не терять достоинства, мол, подумаешь, обойдемся.
— Разрешаю выпить, — шутливо сказал Каретников, положив трубку, чтобы как-то смягчить небольшой эксцесс.
— А то я спрашивать стану, — обидчиво буркнула Илона.
— Выпей, выпей, успокойся. Видишь, все в порядке, ничего страшного не случилось, — пытался приободрить ее Каретников, у которого с души теперь будто глыба свалилась. — Сейчас мы увидимся, переговорим, разберемся, что к чему, и все будет о'кей, я уверен. Не сегодня-завтра встретимся в полном составе. Ну, пока! Надолго не прощаюсь.
Вице-президент «Пикадора» покинул офис в приподнятом настроении, но когда на уличной стоянке он подошел к своему «Форду», оно мгновенно улетучилось. Тут его поджидал очень неприятный сюрприз — оба задних колеса его «тачки» оказались спущенными. Он попробовал их подкачать — впустую — это были проколы.
«Сволочи! Скоты! — в сердцах ругнулся про себя Каретников. — Пытались угнать — не вышло, решили хоть так подгадить…» Но тут же утешил себя мыслью, что если исходить из принципа, отыскивая в плохом хорошее, то второй вариант развития событий был гораздо предпочтительней первого.
Он решил подняться в офис, сообщить Илоне о случившемся, так, на всякий случай, вдруг Игорь заждется его и будет звонить. После этого надо было думать, как выходить из положения. Визит к Таланову задерживался…
4
Он подъехал к месту встречи уже далеко за полдень. Неизвестные негодяи задали ему задачку, с которой пришлось повозиться: одна «запаска» лежала в багажнике, за другим колесом пришлось ехать на такси в гараж к одному приятелю аж в Болдераю.
В дачный поселок, застроенный в основном двух и трехэтажными коттеджами, вела только одна хорошо асфальтированная дорога, и найти строение с нужным номером Каретникову не составило никакого труда. Оно находилось почти на самой окраине поселка, там, где дорога заканчивалась, обрываясь шлагбаумом, за которым после короткого щебенчатого шлейфа начинался массив холмистого соснового леса. Двухэтажная дача под номером двести семнадцать на фоне других строений ничем особенным не выделялась: первый этаж из кирпича, второй — из дерева. Перед домом небольшая аккуратно подстриженная лужайка, вдоль забора грядки клубники, несколько фруктовых деревьев, кусты черной смородины.
Каретников подогнал «Форд» поближе к входу. Калитка из кованого железа оказалась незапертой, а дальше шла узенькая дорожка из железобетонных шестигранных плиток, которая привела его прямо к порогу. Входная, выкрашенная в коричневый цвет, дверь оказалась запертой, и ему пришлось нажать кнопку звонка. Подождал с минуту — никакого результата, повторил попытку — то же самое. Для верности еще подергал за ручку, дверь даже не дрогнула.
«Неужели не дождался, уехал, — с огорчением подумал он. — Что за фокусы у этого Игоря… Ну, невезуха!..»
Теряясь в догадках, он надумал обойти вокруг дома. На первом этаже достаточно высоко от земли находилось три окна. У одного из них он непроизвольно остановился — ему вдруг показалось, что прикрыто оно не так плотно как остальные. Он протянул руку и толкнул створку от себя. Окно, как бы нехотя, отворилось. Колебался он считанные секунды. Затем, немного отступив, коротко разбежался, подпрыгнул и одним движением перевалился верхней частью тела вовнутрь, сорвав при этом часть тюлевой шторы. Тотчас раздался грохот от упавших предметов вперемешку со звоном битой посуды. Каретников отодвинул мешавшую штору и обнаружил, что находится на кухонном столе, свалив с него часть утвари на пол, а локоть его левой руки точнехонько угодил в тарелку с овощным салатом. Сконфуженный, он тут же соскочил со стола и стал отряхиваться, ожидая, что на шум вот-вот кто-нибудь явится. Но нет, прошло время, а этого не случилось.
— Ау, есть кто дома?! — с тревогой крикнул он в тишину, но ответа вновь не последовало.
Не зная, что и предположить, он вышел из кухни и уперся прямо в лестницу, ведущую на верхний этаж. Судя по всему, жилые помещения находились там. Поднявшись, он очутился в маленьком холле и увидел три двери, все они были распахнуты настежь. Первой оказалась маленькая комнатушка со шкафом, тахтой и гитарой на стене. Заглянув во вторую, он сразу увидел Игоря. Тот валялся на неубранной двуспальной кровати, причем как-то странно по диагонали, уткнувшись лицом в подушку. На нем была голубая майка с короткими рукавами и «адидасовские» штаны с пестрыми вставками. Одна рука лежавшего была откинута в сторону, другая поджата под себя. Рядом, на низеньком столике стояла более чем наполовину опорожненная бутылка импортной водки, блюдечко с нарезанным лимоном, пепельница, заполненная окурками, банановая кожура. Здесь же на полу были разбросаны газеты, чья-то летняя одежда, в том числе и детская. Воздух в комнате был тяжелый, спертый, что вынудило Каретникова распахнуть оба окна, оказавшиеся, несмотря на ужасную духоту, закрытыми.
«Надраться успел… — с досадой подумал Каретников, глядя на отрубившегося друга. — Здорово видать ужрался, даже такой тарарам не разбудил. А может он тут в запое все куролесит, никак с пробки не сползет. Странно, очень странно, по телефону говорили — голос трезвый был. Будить, ждать, когда оклемается? — спрашивал он себя, наклонясь над лежащим. — Нет, сколько это пройдет, попробую растормошить…»
— Игоре-ок! — громко позвал он, беря того за руку. — Хорош дрыхнуть, вста…
Не договорив, он на полуслове инстинктивно отпустил руку и отпрянул в сторону, — наверное, жар каленого железа поразил бы его сейчас меньше, чем эта мраморная холодность руки. Страшное озарение пришло к нему вместе с шоком. Не желая верить догадке, он перевернул тело на спину. Игорь был мертв! Глаза его были открыты, невидящий взор устремлен в никуда. На майке, с левой стороны выделялось темно-бурое пятно. Неверными срывающимися движениями он задрал майку кверху; в области сердца в кровяном разводе он увидел едва различимую ранку.
На секунду ему стало дурно: неожиданно закружилась голова, спазм перехватил горло, подступила тошнота. Ноги у него сделались ватными, он присел на кровать. Потом почти машинально, действуя скорее как робот, закрыл покойнику глаза и, находясь в прострации, тупо уставился на недопитую бутылку. Отчаяние, овладевшее им, буквально парализовало его, в голове все смешалось, мысли хаотически метались и путались, он пытался сосредоточиться и не мог.
Телефонная трель, выведшая его из оцепенения, прозвучала в гнетущей тишине печальным реквиемом. Ничего не соображая, он, точно неуправляемый лунатик, добрел до телефона, висевшего на стене, и, сняв трубку, упавшим голосом спросил:
— Кто это? Алло, я слушаю…
— Валерий Дмитрич? — сквозь треск в трубке он все же различил голос Илоны. — Ну, все в порядке, добрались? Я…
— Игорь… — едва выдавил Каретников, но внезапный спазм снова сжал его горло и трубка, выскользнув из влажных пальцев, упала на пол. Он не стал ее поднимать, а развернулся и, будто подталкиваемый в спину кем-то невидимым, не оглядываясь назад, бросился к выходу. Прочь из этого кошмара, на свободу, на воздух, туда, где светит солнце!..
Машина не сразу тронулась с места; руки не слушались, и он никак не мог вставить ключ зажигания. Только выехав на знакомое шоссе, вице-президент «Пикадора» начал понемногу приходить в себя, успокаиваться. Надо было что-то предпринимать, и мозг, высвобождаясь из тисков стресса, принялся лихорадочно работать. По мере приближения к Риге он все полнее осознавал драматизм ситуации, в которой оказался из-за стечения нелепейших обстоятельств. Он ехал на встречу с другом, чтоб получить ответы на мучившие вопросы, а вместо этого жизнь чьей-то злой волей подкинула ему уйму новых. Да каких… в пору сойти с ума!
5
Ему повезло — Серебрянский оказался на месте, у себя в офисе. После того, как секретарь фирмы переключила телефон, Каретников обратился к нему без предисловий:
— Юлий Викентьевич, мне надо с вами встретиться по очень важному делу. Срочно! Я могу к вам приехать прямо сейчас?
Серебрянский ответил не сразу:
— Сейчас? Так ведь я, дорогой, уже закругляюсь, скоро пять. Это мы при коммунистах до ночи в кабинетах торчали, парились, служебное рвение друг перед дружкой выказывали. Теперь нужды в этом нет — на себя работаем, а не за красное знамя.
— Хорошо, — перебил его Каретников, — тогда предложите сами.
— Ну, у меня вообще-то сегодня вечер распланирован…
