Сергей Самаров - Месть в тротиловом эквиваленте
Командующий советскими войсками в Афганистане генерал Громов последним в воинской колонне покинул эту страну и заявил, что за его спиной не осталось ни одного солдата. Нет, не совсем так. Там находились бойцы спецназа ГРУ. Громов, возможно, просто не знал об этом.
Одну из этих групп возглавлял лейтенант Скоморохов. Она состояла из двух с половиной отделений его взвода. Эти бойцы, образно говоря, кое-что подчищали за армией.
К примеру, взвод Виктора Федоровича захватил и уничтожил штаб группировки талибов и сжег документы, ранее захваченные ими. В них говорилось о взаимодействии местных властей с частями Советской армии. Это делалось во избежание расправы, которую могли устроить талибы с теми, кто работал с шурави при прежней власти.
Задачу свою взвод выполнил, несколькими ловкими маневрами уклонился от преследования, а потом совершил невозможное. Бойцы прошли через целую горную провинцию, уже занятую противником, контролирующим все дороги и тропы, знавшим их куда лучше спецназовцев.
Солдаты добрались до границы с СССР, проходившей по реке Пяндж, пересекли ее и вышли в заповедник «Тигровая балка», расположенный на территории Таджикистана. Их не заметили даже советские пограничники, которые в заповеднике имели некоторые ограничения в передвижении и наблюдении. На контрольно-следовой полосе, которая тогда опоясывала весь Советский Союз, были оставлены следы стаи кабанов и больше ничего.
За пределы погранзоны спецназовцев вывел обходчик заповедника, бывший солдат того же взвода. Только теперь лейтенант Скоморохов вышел на связь и дал свои координаты. Взвод посадили на вертолет и вывезли к месту постоянной дислокации. Помимо ордена Красной Звезды командир взвода за эту операцию получил внеочередное воинское звание старшего лейтенанта.
Позже на счету Виктора Федоровича было участие в свержении президента Грузии Гамсахурдиа, помощь в качестве военного специалиста армянским ополченцам Нагорного Карабаха, участие в двух чеченских войнах, несколько поздних командировок на Северный Кавказ, участие в короткой военной операции по спасению населения Южной Осетии от грузинской агрессии.
В отставку он вышел в декабре четырнадцатого года. После того как был тяжело ранен в то же место на голове, куда уже получил осколок снаряда танковой пушки во время операции в Южной Осетии. На инвалидность Виктора Федоровича не отправили, дали послужить в должности командира батальона еще полтора месяца после госпиталя. Но он сам уже не чувствовал в себе былых сил и попросился на пенсию, имея выслугу, льготы участника боевых действий и награды.
Перед тем как выйти на пенсию, Скоморохов командовал несколькими сводными отрядами на Северном Кавказе. Он проводил там операции по поиску и ликвидации бандитских баз, как действующих, так и запасных. В этом деле Виктор Федорович считался чуть ли не лучшим специалистом во всем ГРУ.
Это и не удивительно, поскольку еще в Афгане, в самом начале своей службы, он специализировался как раз на поиске баз духов и успел приобрести там определенный опыт. А бандиты с Северного Кавказа во множестве проходили подготовку в лагерях под руководством тех же талибов, как стали называться духи после вывода советских войск. По крайней мере, почти все эмиры бандитов обучались там. Поэтому свои базы они строили по тем же принципам, перенятым у талибов.
Я, честно говоря, был не в курсе, как через шифротелеграмму пересылаются фотографические изображения, но они тоже были получены. Возможно, в оригинале фотографии были цветными, но у нас они распечатывались на простом лазерном принтере, который не передавал всех тонов и оттенков. Тем не менее даже такая копия позволяла увидеть красивое и мужественное, немножко мрачноватое или просто суровое лицо, как мне показалось, хорошего человека. Я готов был попытаться защитить его.
Пообедали мы вместе с полковником Быковским в офицерской столовой штаба округа. Там всегда кормили очень даже прилично.
Когда мы вернулись с обеда, у дежурного по разведуправлению сидел человек в штатском, который встал при виде Быковского. О чем они разговаривали почти минуту, я не слышал, но заметил, что полковник кивком показал в мою сторону. Он словно представлял меня.
После этого полковник взял из рук незнакомого мне человека толстый бумажный конверт и впереди меня прошел в свой кабинет. Субъект в гражданском сразу двинулся в сторону выхода. Я, естественно, направился вслед за Быковским.
Василий Игоревич после обеда показался мне мрачным и вредным, каким обычно не выглядел. Я даже подумал, что у него что-то с желудком не в порядке. Но настроение ему мог испортить и этот человек, который дожидался полковника у дежурного.
— Из ФСБ кто-то? — спросил я.
— Почему ты так решил? — поинтересовался Быковский.
— Внешне похож. Старается простачком выглядеть. Незаметным хочет быть, чтобы на него внимания не обращали. А глаза слегка умные и три раза хитрые.
— Физиогномику изучаешь? — Этими словами полковник словно бы подтверждал мое мнение.
— Нет. Просто твердо знаю, что если человек пытается что-то не показать на своем лице, то именно это, как правило, и открывается в первую очередь. Давно уже такое заметил.
— Это подполковник Лихачев Леонид Юрьевич из следственного управления ФСБ. Так уж вышло, что в этой шахматной партии он играет против тебя.
— Не понял, товарищ полковник.
— Именно Лихачев ведет дело подполковника Скоморохова. Он должен доказать его вину. Твоя же задача, сам понимаешь, прямо противоположная. Как это можно сделать? Твое мнение?..
— Полностью? Чтобы никаких сомнений не было?
— Именно так и никак иначе. Я считаю, что пока у твоих противников фактов нет, только сомнения. Так что ты скажешь?
— Только одним способом. Нужно найти настоящего преступника.
— Вот-вот. Леонид Юрьевич Лихачев сказал то же самое. Но он же заметил, что ты изменишь свое мнение о Скоморохове, когда ты познакомишься с их данными. Как тебе такое утверждение?
— Никак. У меня всегда есть собственное мнение. А с выходом на инвалидность я получил воз-моясность не прислушиваться и к денным указаниям командования, сколь угодно высокого. Мое личное мнение всегда опирается на честь офицера. Я стараюсь быть правдивым прежде всего перед самим собой и не допускать нечестности в отношении других людей.
— Мое мнение, значит, ты можешь не учитывать?
— В данном случае мне не хочется учитывать ваши слова о шахматной партии, а вовсе не мнение. Я в шахматах не великий специалист, хотя слона от коня отличить могу не только по внешнему виду. Тем не менее я всегда считал и продолжаю считать, что шахматы — это только игра, соревнование интеллектов. А следствие — это человеческая судьба, может быть, жизнь. Называть его игрой я не могу и не хочу. Для меня это так же серьезно, как и для самого подследственного.
— В принципе, я одобряю такое вот твое отношение к этому делу. — Полковник Быковский, кажется, вернулся в свое нормальное состояние. — Наверное, я был не прав, назвав Лихачева твоим шахматным противником. Но шахматы — это, как ты правильно заметил, соревнование интеллектов. Как раз оно вам сейчас и предстоит. — Быковский показал мне на место, которое я занимал раньше, и положил передо мной большой и толстый бумажный конверт, принесенный Лихачевым. — Прочитай. Если вопросы будут, позвоним Леониду Юрьевичу.
Я сел читать.
В принципе, это были, как я понял, выжимки из уголовного дела. Целиком мне предоставлять его никто, естественно, не собирался. Даже капитан Саня только хлопала ладонью по папке, но не открывала ее. А уж подполковник Лихачев тем более, кажется, не имел таких намерений, хотя у него экземпляр был свой собственный. Иначе он мог бы просто сделать ксерокопии с собранных документов и передать их полковнику Быковскому.
Нет, этот тип выполнял лишнюю работу, перепечатывал на компьютере отдельные эпизоды конкретных документов, на основании которых вполне возможно было бы составить весьма ложную картину. Подбор этих эпизодов был, как мне показалось, достаточно предвзятым и целенаправленным.
Хотя, может быть, в технической стороне вопроса я и ошибался. Подполковник Лихачев мог копировать эти эпизоды с файлов в своем компьютере и вклеивать их на отдельные страницы, не набирая заново. Думаю, в ФСБ, в отличие от уголовного розыска, делопроизводство ведется с использованием современных цифровых технологий.
Да, в уголовном розыске тоже стояли компьютеры. Только вот я дважды посещал кабинет капитана Сани и ни разу не видел, чтобы она пользовалась этой весьма полезной штуковиной.
Я ее даже включенной не заставал. Кое-какие документы, которые Радимова мне передавала за время нашего сотрудничества, были скопированы на ксероксе, а не распечатаны с компьютера. Не любят менты компьютерами пользоваться.
