Михаил Черненок - Расплата за ложь
– Перед тем, как ехать к дойке, в Веселую Гриву не заезжал? – спросил Голубев.
– Заезжал, чтобы поточнее узнать дорогу к грибному месту, – Сидоренко потупился. – Магазин райпо был на замке, на деревенской улице – ни души. Поехал наугад, как подсказывал сосед, по проселку через лес у кладбища.
– Пасущееся стадо видел?
– Поодаль видел, но пастуха вроде бы не было.
– О чем мужики в вагончике говорили?
– Разговор походил на матерную брань. По-моему, оба они были вдрызг пьяные.
– Двое их было? – уточнил Слава.
– Слышал голоса двоих. Сколько на самом деле было человек в вагончике не видел.
– У тебя в машине, случайно, не завалялся самодельный пистолетик под малокалиберный патрон?
Сидоренко натянуто улыбнулся:
– Кроме перочинного складешка для срезания грибов, иного оружия не имею.
– Не обманываешь?
– У меня привычки нет обманывать.
– Есть или нет – время покажет. Об одном, Николай Григорьевич, хочу тебя предупредить: ложь к добру не приводит. За нее можно жизнью поплатиться.
– Я ни в чем не виновен.
– Бандиты плохо разбираются в правых и виноватых. Тех, кто даже случайно оказался свидетелем кровавых преступлений, они обычно убивают.
– Какой я свидетель, если ничего не видел?
– Когда ты подъезжал к вагончику, убийца через открытую дверь мог заприметить номер твоих «Жигулей». Этого достаточно, чтобы посчитать тебя свидетелем и при удобном случае ликвидировать.
– Кажется, крепко я влип в грязную историю… – Сидоренко растерянно уставился на Голубева. – Что теперь делать?
Слава поднялся со скамейки:
– Постоянно помнить старую мудрость: береженого Бог бережет. Если заметишь за собой слежку или надумаешь сказать что-то дополнительно, запросто заходи ко мне в милицию. Чем смогу – помогу.
7
От разговора с Сидоренко у Голубева остался горький осадок неудовлетворенности. Удачно начавшийся поиск желтых «Жигулей» завершился по существу ничем. В том, что Николай Григорьевич многое не договаривает, Слава не сомневался, но трудно было понять, почему он хитрит: то ли из страха оказаться без вины виноватым, то ли из стремления отбояриться от причастности к убийству, если такая причастность действительно была, скажем, по какому-то нелепому стечению обстоятельств. Возникшее предположение о том, что Кипятилова застрелил сам Сидоренко, Голубев отмел без колебаний. За пятилетнее существование в райцентре «Русалочки» за этим заведением не числилось ни единого происшествия, а ее владелец слыл умным и добросовестным предпринимателем.
Перебрав в уме несколько вариантов оперативных действий, Слава пришел к выводу, что без детального выяснения личности и связей Шиферовой ему не обойтись. В первую очередь следовало проверить объективность показаний продавщицы, зафиксированных участковым Двораковским в протоколе дознания при осмотре обворованного магазина. С этой целью Голубев побывал в «Химчистке» и убедился, что там действительно находится белый костюм «Армани», который Шиферова сдала почистить. День оформления заказа совпадал с днем магазинной кражи. Отметив этот факт, как положительный, Слава направился в райпо. Главный бухгалтер – мрачная женщина с крашеными в рыжий цвет волосами без колебаний подтвердила встречу с Шиферовой в «Химчистке» и свое обещание выдать Клаве зарплату, если она привезет недельную выручку.
– О какой сумме шла речь? – спросил Голубев.
Главбух задумалась:
– Не помню. Сумму, кажется, мы не обговаривали.
– А сколько Шиферова обычно наторговывала за неделю?
– По-разному. Где-то около пяти-семи тысяч. Бывало и побольше.
– Жалоб покупателей на ее работу не было?
– Теперь покупатели брюзжат, но официально не жалуются. Это в прежнее время, когда сплошь дефицит был, жалобные письма сыпались, как из рога изобилия.
– Сколько у вас продавцы сельских магазинов зарабатывают?
– Оклады на селе небольшие, чуть выше минимальной пенсии.
– Говорят, кроме оклада, у них есть калькулятор, счеты и весы…
– За обсчет покупателей наказываем хитрюг беспощадно.
– В таком случае, интересно, что заставило Шиферову из кафе «Русалочка», где заработок значительно больше минимальной пенсии, перейти на мизерный оклад?
Главбух пожала плечами:
– Таких, как Шиферова, раньше называли «летунами». По-моему, из-за легкомысленного характера Клава просто не может подолгу работать на одном месте. Она и до «Русалочки» скакала с места на место.
– Не в вашей системе?
– Нет, в частных магазинах красовалась.
– Не припомните, в каких именно?
– Все Клавины места запомнить невозможно. Знаю лишь, что перед «Русалочкой» Шиферова торговала у Артема Лупова в «Электротоварах»…
С Артемом Луповым, упомянутым главбухом, Голубев познакомился на заре перестройки при расследовании уголовного дела по убийству сожителя Юлечки Галактионовой, работавшей товароведом в райпо. Артем в то время возглавлял бригаду райповских грузчиков и оказался чуть ли не основным подозреваемым в убийстве. Голубеву со следователем Лимакиным пришлось затратить много усилий, чтобы установить подлинного убийцу и доказать непричастность Лупова к преступлению. После состоявшегося суда Лупов покинул бригадирство и занялся коммерческой торговлей.
От конторы райпо до «Электротоваров» было пять минут езды. Плечистый здоровяк Артем встретил Славу басовитым возгласом:
– Добро пожаловать, Дмитрич!
– Привет, Мистер-Твистер, – с улыбкой ответил Слава.
– Не подначивай, Шерлок Холмс. До владельца заводов, газет, пароходов мне… как от неба до земли.
– Прибедняешься?
– Отнюдь.
– Плохи делишки?
– Дела идут – контора пишет. Рубль дадут, а два запишут.
– Охмуряешь покупателей?
– Упаси Бог! Марку фирмы держу на высоте. У меня покупатель всегда прав. А ты, однако, опять кого-то ищешь?
– Настраиваюсь на поиск и хочу с тобой душевно побеседовать.
– О чем или о ком?
– О Клаве Шиферовой.
Лупов поморщился:
– Ой, не хочется мне говорить об этой язве.
– Чем Клава тебя заязвила?
– Чуть не обанкротила, вертихвостка.
– Проторговалась?
– Если бы… Прикарманила полсотни тысяч и хвостом вильнула.
– Не понял.
– Чего тут понимать. Первый раз слышишь, как продавцы уводят чужие деньги?
– Это не редкость. Мог бы через суд вернуть «уведенные» Клавой тысячи.
– Вай-вай, Дмитрич. В суде надо доказывать, а у меня, кроме слов, иных доказательств нет. Без официальных бумаг работаем с наличкой.
– Чтобы налоги меньше платить?
– Естественно. Если я полностью уплачу госрэкету, нагишом останусь, и электролампочки мои погаснут.
– Давно Клава тебя облапошила?
Замявшись, Лупов почесал коротко стриженый затылок:
– Досконально хочешь знать?
– Разумеется, – Слава встретился с Артемом взглядом. – Надеюсь на твою искренность. Лапшу мне навешают другие.
– Эх, где наше не пропадало… – Лупов, усмехнувшись, вздохнул. – Восемнадцатого марта нынче Шиферовой исполнилось двадцать пять лет…
– Погоди, Артем, – перебил Слава. – Разве у нее не в августе день рождения?
– Нет, Дмитрич. Своими глазами видел новенький Клавин паспорт Российской Федерации, где черным по белому написано: «18 марта». В столь знаменательный для Клавы день сотрудницы магазина с моего согласия организовали юбилейный сабантуйчик. Попили коньячку с шампанским, завеселели и теплой компашкой во главе со мной уволоклись к Шиферовой на квартиру. Там шампанское полилось рекой, замолотил ритмами магнитофон, и незаметно прогудели мы часов до трех ночи. Дальше получилось, как у Пушкина: «А когда устали гости, положили молодых на кровать слоновой кости». Иными словами, все ушли, а я заночевал с Клавочкой в постели. На другой день плутовка заявила, что уходит из моего магазина. Спутавшись с ней по пьяни, я даже обрадовался избавлению от бельма на глазу. Быстро провели учет и рты открыли: вместе с Шиферовой «ушли» пятьдесят тысяч наличными. Пулей полетел к вертихвостке. Выслушав меня, Клава невинно похлопала длинными ресницами и обидчиво надула алые губки: «Артем, порядочные мужики с постельных денег сдачу не берут. Станешь ершиться – исповедуюсь в тяжком грехе перед твоей женой. Тебе очень нужен такой ералаш?» Ох, блин, и пометал же я икру! Пришлось кредит брать в Сбербанке, чтобы сохранить фирму. После такого бледохода зарекся выпивать с игривыми зажигалками.
– Хороший урок, – засмеявшись, сказал Голубев.
Лупов зажмурился:
– До конца жизни буду помнить блондинистую училку.
– Не знаешь, кто помог Шиферовой устроиться в «Русалочку»?
– Для устройства Клаве помощь не нужна. Очарует и заговорит любого работодателя.
– Выходит, и Сидоренко она очаровала?
– Не без этого. Вообще-то я предупреждал Николая, мол, строго контролируй лукавую бестию. Может кинуть, как последнего лоха. И, кажется, был прав. После ухода Клавы из «Русалочки» Коля чего-то засуетился.
