Евгений Сухов - Капкан для медвежатника
И последнее: нужно сохранять самообладание и быть уверенным в себе, что, пожалуй, будет самым трудным.
Глава 4
СТАРЫЙ ЗНАКОМЫЙ
Начальник московского сыска его сиятельство граф Григорий Васильевич Аристов предавался приятным воспоминаниям. Третьего дня он вернулся из Баден-Бадена, где проводил очередной отпуск вместе с одной замужней дамой, о фамилии которой следует умолчать по вполне понятным причинам. И понятно, что впечатления от столь приятной вакации были еще весьма свежи.
Его сиятельство сидели в огромном кожаном кресле и были похожи на гору, вернее, вулкан, который на первый взгляд давно потух и не представляет никакой опасности. Однако подобное впечатление было кажущимся и весьма обманчивым. Сей вулкан готов был в любую минуту вспыхнуть адским пламенем, осыпать окружающее пространство слоем черного пепла и извергнуть из себя смертельный поток лавы, уничтожающей все на своем пути.
Чашечка кофею дымилась на блюдце с золотой каймой, но Григорий Васильевич ее не замечал: он, вернее, то, что находилось под генеральским мундиром и кожею, все еще пребывало на знаменитом курорте, расположенном у подошвы Шварцвальдовских гор, похожих на две обнаженные женские груди.
Ах, эти женские груди!
У Мари они были просто великолепны. Идеальной формы, упругие, они в точности умещались в приоткрытую ладошку, занимая ее всю. Их было так приятно поглаживать и легонько мять…
А бедра!
Он просто сошел с ума, когда Мари, сбросив с себя последнее исподнее, что еще держалось на тоненьких бретельках, шагнула к расправленной кровати и, заложив руки за спину, вытянулась во весь рост. Дожидаться его долго Мари не пришлось: он навалился на нее всей своей тяжестью, женщина охнула и испустила протяжный стон, вцепившись в его плечи тоненькими пальчиками.
А потом... Что было потом, не поддается описанию. Просто нет слов, способных выразить то наслаждение и негу, что испытал Григорий Васильевич в последующие минуты соития.
Мари была прелестна!
Ее взгляд, томный и одновременно страстный, когда он встречался со взглядом Аристова, заводил Григория Васильевича еще больше, а ее потемневшие зрачки были столь бездонны, что Аристов тонул в них без всякой надежды и желания хотя бы коснуться дна...
Они излились почти одновременно, что говорило о схожести темпераментов и идеальной физической совместимости. Указывало это и на то, что телесное соитие происходит у них не впервые и они уже успели приноровиться друг к другу.
Потом были роскошные купальни «Термы Каракаллы», построенные императором Каракаллой еще в начале третьего века, – горячие воды с целебными свойствами, и знаменитое во всей Германии казино, где Григорий Васильевич выиграл четыреста пятьдесят марок.
Кстати, они с Мари снимали номер, который занимал Николай Васильевич Гоголь, когда ровно семьдесят пять лет назад приехал в этот вольный город впервые. Чуть позже, снова приехав в Баден-Баден, автор «Мертвых душ» опять снял этот номер и правил в нем своего «Тараса Бульбу», отдав затем повесть в местную газету «Europa», где она и была опубликована. Все это рассказал Аристову князь Николя Гагарин, живший, кажется, безвыездно в Баден-Бадене на своей роскошной вилле.
– Ну, нравится мне здесь, – отвечал князь на вопросы русских путешественников, почему он выбрал для проживания это место. – Как-никак, летняя столица Европы, к тому же здесь самое изысканное общество, и вообще, господа, здесь так мило...
А вечерний променад по замечательным аллеям лучшего европейского курорта! А предвкушение блаженства с Марией, которое могло наступить тотчас, захоти этого Григорий Васильевич…
А неповторимый запах ее духов...
– ... пойман с поличным!
– Что? – поднял голову Аристов, совершенно не заметив появления своего секретаря, голос которого и вывел Григория Васильевича из сладких грез воспоминаний.
– Я говорю, ваше сиятельство, что не менее как получасом назад задержан на месте преступления и препровожден во второе полицейское управление известный вор-медвежатник Савелий Николаев Родионов...
– Что?! – невольно подался вперед Аристов.
– Задержан с поличным на месте преступления... – Секретарь заметно волновался, ибо то, что он говорил, было действительно событием из ряда вон выходящим. Король медвежатников всея России – за решеткой! Это покуда не укладывалось в голове и было равносильно тому, ежели б великого князя Михаила, к примеру, побили бы камнями гвардейцы-гренадеры.
– Как это случилось? – спросил Григорий Аристов, теребя короткую бородку.
– Весьма просто и, я бы сказал, банальнейшим образом, – сделал секретарь то, чего не надлежало бы делать, а именно: высказывать вслух свое мнение. Григорий Васильевич такого в подчиненных не терпел и сам, будучи на оперативных совещаниях или «разгонах» у директора департамента Белецкого, всегда держал язык за зубами. Потому и зубы у него были покуда целы.
Аристов чуть поморщился и буркнул:
– Короче.
– Слушаюсь. Дело обстояло так...
* * *Савелий Николаевич Родионов был давнишним и, можно сказать, коротким знакомым графа Аристова.
Знакомство их, правда, поначалу заочное, началось с ограбления коммерческого банка в Староконюшенном переулке, седьмого по счету за два последних месяца. На полке настежь раскрытого сейфа лежала алая роза и записка с весьма язвительным содержанием, в которой взломщик в весьма изысканных выражениях благодарил управляющего банком и его вкладчиков за щедрый подарок и желал московскому сыскному отделению (в лице Григория Васильевича Аристова) успехов в «их нелегкой, но приносящей пользу Отечеству службе». Подобный поступок смахивал на откровенное издевательство, и Аристов дал себе слово во что бы то ни стало упрятать злодея в кутузку.
В течение короткого времени было вскрыто еще несколько несгораемых шкафов. Вор действовал настолько искусно, что ни царапин, ни каких-либо повреждений на дверцах и на замках обнаружить не удалось. Было ясно, что орудует один и тот же взломщик, причем наивысшей классификации, поймать которого будет крайне непросто.
После проникновения в здание Торгово-сырьевой биржи, устроенного путем подкопа, и вскрытия сейфа с суммой, на которую можно было скупить решительно все товары торгового дома Мерилиза, да еще остались бы деньги и на колониальные товары господина Мюра, фактом столь многочисленных и дерзких ограблений заинтересовался сам государь император. Он сделал весьма нелицеприятное внушение министру внутренних дел Петру Аркадьевичу Столыпину, а могущественнейший статс-секретарь с правом личного доклада императору, естественно, «намылил голову» директору Департамента полиции Ракитову.
Ракитов, в свою очередь, устроил разнос Аристову и начальнику Охранного отделения Беклемишеву, после чего Григорий Васильевич стал рыть носом землю. Почти в прямом смысле. Он лично приехал осматривать сооруженный из цветочных теплиц подкоп под здание Торгово-сырьевой биржи, лазал в него, после чего провел дознание смотрителю теплиц и выяснил, что недели за две смотритель принял на работу нового садовника с великолепными рекомендациями, который после ограбления биржи исчез. Испарился.
– А особые приметы этого садовника вы не могли бы вспомнить? – спросил старика Аристов.
И старый смотритель поведал ему, что особых примет у садовника не было. Разве что руки...
– А что руки? – в нетерпении спросил Григорий Васильевич.
– Ну, такие, с длинными пальцами. Как у музыкантов.
Аристов хмыкнул. Иных рук у вора-медвежатника быть и не должно. А здесь, скорее всего, работал вор-артист. Художник, можно сказать, своего дела...
– Ну а рост, цвет глаз, позитура?
– Позитурою худощав, – ответил смотритель, – но не сух. Про таких говорят: жилистый. Глаза как будто серые. Росту же он малость выше среднего. А большего, прошу прощения, не упомню. Внимания не обращал, прошу прощения.
Так Григорий Васильевич узнал кое-что про Родионова, еще не ведая, кто он таков. То есть, иными словами, познакомился заочно...
* * *– ... Итак, сегодня около трех часов пополуночи сработала сигнализация Императорского Промышленного банка. Прибывшие на место происшествия полицианты во главе с помощником полицеймейстера Второго управления господином Самойленко взяли под стражу находившегося в кабинете управляющего банком господина Заславского известного вора-медвежатника Родионова Савелия Николаевича. Секретный сейф в тайной комнате управляющего был вскрыт и найден пустым, на месте преступления был обнаружен кожаный саквояж с полным набором воровского инструментария. Содержимое сейфа, а это были секретные документы неизвестного содержания, при воре обнаружено не было. Очевидно, он успел передать их не установленным покуда сообщникам. Сам Родионов сидел в кресле и курил сигару...
