Владимир Колычев - Мы – одна бригада
Они загрузили две машины, закрыли вагон. И растворились в темноте. Никакой милиции, никаких погонь. Так и заскучать можно...
А на следующий день к Игнату снова заявился Равиль. Он принес деньги. Целых четыреста рублей!
– Ни фига себе! – Игнат не смог скрыть своего восторга.
– А ты думал! – подмигнул ему татарин.
– Лафа!
– Ты чо, с дуба упал? Какая ж это лафа? Мы с тобой по лезвию ножа ходили. А если бы нас повязали?
– Не повязали же!
– Так в том-то и дело, что нет. И хрена когда повяжут!.. Кстати, тут еще одно дельце намечается.
– Когда? – Да скоро. Когда конкретно, нам скажут. А пока велено отдыхать... Ты как хочешь, а я сегодня иду в кабак!
– И я хочу!
– Так в чем же дело?
– Да есть дело, – сдался Игнат. – Со шмотками проблема.
Равиль знал фарцовщика, который в тот же день отгрузил Игнату джинсы, кроссовки и модную майку. Все новенькое, по высшему разряду. И по льготному тарифу. Игнат почему-то решил, что вещи ворованные. Но тут же проглотил эту мысль. Какая ему разница, откуда взялись эти шмотки. Он заплатил за них триста «рэ», и теперь они принадлежат ему.
В ресторан он пошел в обновке. На кармане целых сто рублей. Надо было бы кое-что отложить на черный день. Но душа требовала веселья, и он ничего не мог с собой поделать.
Это был не самый крутой в городе кабак. Но Игнату здесь понравилось. Все, как он хотел. Суетливые официантки, музыка, на столе горячие блюда, салаты, водка. И дежурная бутылка шампанского. На случай, если выгорит вариант с девочками.
Но вариант не выгорал. Путаны в этом кабаке не водились. А залетных девочек, не отягощенных высокой моралью, пока не наблюдалось. Но Игнат не унывал.
Настроение выше крыши. Клевый прикид, бабки на кармане. И сам по себе он не какой-то там рохля. Жесткий независимый взгляд, в плечах косая сажень, крепкие кулаки. И боевой дух на высоте. Он не просто чувствовал себя хозяином положения, но еще и гордился этим.
Равиль налегал на водку. Игнат от него не отставал. И к тому моменту, когда в зале, наконец, появились девочки, он был изрядно навеселе. В голове приятно колыхающийся туман, кровь бурлит в жилах, хочется чего-нибудь остренького и горяченького. Девчонки были сейчас как нельзя кстати.
Игнат навострил лыжи на знакомство. Но девчонки опередили события. Одна из них первой подошла к их столику.
– Приветик! – развязно поздоровалась она.
Игнат не мог поверить своим глазам. Это была Люська Климкина, его бывшая одноклассница.
Она очень изменилась. И притом в лучшую сторону. Из рыхлой толстухи превратилась в сдобную милашку. Смазливое личико, пышные формы.
– Люська, ты-то что здесь делаешь?
– Да вот заглянула на огонек. Можно я присяду?
– Да, конечно, какой вопрос? – заерзал на стуле Равиль. – И подругу свою сюда тащи.
Как будто в противовес ей подруга была худой и тощей как вобла. Ни сиськи, как говорится, ни письки. Но личико довольно-таки симпатичное. Равиль с лету запал на нее. Игнату же доставалась Люська.
– Слышь, Люська, а ты смелая! – пьяно ворочал языком Игнат. – Блин, в школе учишься, а сюда притащилась. А если классная узнает, не боишься?
– Чхать я хотела на классную! – фыркнула Люська. – И на школу тоже. Я в швейном учусь. А там у нас свои порядки...
Она достала сигарету, смачно закурила. Как бы в подтверждение того, что в их ПТУ вольные нравы. И водку она пила с такой легкостью, как будто это был компот. Игнат понял, что проблем с ней не будет.
Равиль с Юлькой потерялись. Игнат остался с Люськой. Ночь, фонари, на дороге шуршат шинами машины.
– Отвези меня домой, – прижимаясь к нему, попросила она.
Такси он ловил полчаса, не меньше. Но ему показалось, что прошло не больше трех минут. Не успел опомниться, а машина уже стоит возле дома, где жила Люська.
– Ко мне пойдешь? – загадочно улыбнулась она. – Я сегодня одна...
Он смутно помнил, как поднимался на этаж, заходил к ней в квартиру. Зато хорошо помнил, как оказался в ее жарких объятиях, как вместе с ней рухнул в постель, как загонял свою мышку в ее норушку...
Люська стонала под ним, извивалась как змея. Музыка и танцы. Игнат был в полном восторге. Но восторга надолго не хватило. Наступило опустошение. После которого он хотел только одного – спать.
Проснулся Игнат утром, в десятом часу. Рядом посапывала Люська. Она спала голышом, подмяв под себя одеяло. Игнат посмотрел на нее и болезненно поморщился. Голова трещит, на душе муть болотная. Если вчера пышные Люськины телеса вдохновляли на гусарские подвиги, то сегодня ничего, кроме тошноты, не вызывали.
Игнат попробовал подняться с постели, но Люська тут же пришла в движение, схватила его за руку.
– Ты уже уходишь?
– Да нет, водички бы попить.
– Я сама. Я мигом!
Люська как была голышом метнулась на кухню, вернулась с полным ковшиком. Игнат был сейчас в таком состоянии, когда холодная вода возбуждала куда больше, чем вид обнаженного женского тела.
Люська насиловала его почти всю ночь. И сейчас была не прочь продолжить начатое. Но Игнат охладил ее пыл.
– Скажи, я какую машину тебе больше напоминаю, «ноль первый» «Жигуль» или «четыреста двенадцатый» «Москвич»? – насмешливо спросил он.
– Чего? – непонимающе вылупилась на него Люська.
– Какой я у тебя по счету, ноль первый или четыреста двенадцатый?
Она обратила к нему страдальческий взгляд, хлюпнула носом.
– Прости!
– Чего? – развеселился Игнат. – Я должен тебя простить? За что? Ты что, моей девчонкой была?
– Раньше нет. А сейчас да!
– Может, мне еще и жениться на тебе?
– А ты хочешь?
– Мне всего шестнадцать, – сказал он. – Рано жениться.
– Я ж не говорю, что мы сейчас поженимся, – влюбленно смотрела на него Люська. – Я просто твоей девчонкой буду. А потом ты в армию пойдешь. Я ждать тебя буду...
«А заодно ублажать каких-нибудь хмырей из подворотни», – мысленно добавил Игнат.
– А когда ты из армии вернешься, мы поженимся, – заключила она.
– И ты не боишься? – усмехнулся Игнат. – Я же буйный, весь в отца. Возьму и пришибу тебя ненароком!
– Ты не буйный, – покачала головой Люська. – Ты хороший... Ты знаешь, почему я из школы ушла? Думаешь, швеей-мотористкой хочу стать? Как уж бы! Я не могла оставаться в школе, из которой тебя выгнали!
– Ух ты, круто ты загнула!
– А ты не смейся, ничего смешного нет. Наша школа – дурдом, а учителя шизанутые на всю голову. Твой отец убил мачеху, а ты-то здесь при чем? Почему эти уроды на тебя наехали?
– Потому что уроды. Потому что шизоиды. Это ты правильно сказала...
– Я еще не все сказала...
Люська интригующе смотрела на Игната. Казалось, она нарочно тянет паузу.
– Говори! – повелся он.
– Я про твою мачеху кое-что знаю.
– Что ты про нее знаешь? – встрепенулся Игнат.
– Я знаю, с кем она гуляла.
– Чего?! Что ты несешь? Она ни с кем не гуляла, поняла!
– Как не гуляла? – удивленно выставилась на него Люська. – А отец твой за что ее убил?
– Ни за что! Крыша у него поехала, вот за что!
– Значит, ты ничего не знаешь... А мачеха твоя гуляла, в самом деле гуляла. Не веришь?
Игнат не хотел верить. Но сомнения все же одолевали. Может, Марина только прикидывалась умницей, а сама грешила на стороне. И отец об этом догадывался. Потому и ревновал. Потому и в тюрьму сел за убийство...
– Откуда ты знаешь? – спросил он.
– Да у меня тетка с твоей мачехой вместе работала. Она все про нее знает...
– И что она знает?
– А то, что Марина красивой бабой была. И умной. Мужиков себе с умом подбирала, чтобы с квартирой, с машиной...
– И много у нее любовников было?
Люськина тетка могла и наврать с три короба. К тому же с какой это стати она должна была раскрываться перед Люськой? А она, получается, раскрылась, рассказала про Марину. Что-то здесь ни то... Но Игнат почему-то верил Люське. Может, потому что хотел верить? Чтобы хоть как-то оправдать своего отца...
– Варька говорит, что немного. И гуляла она с умом. Любовник ее забирает, они уезжают к нему, а потом он домой ее отвозит. Так чтобы на ночь оставаться, никогда. И никаких пьяных кутежей... Варька ей завидовала. Ей-то вечно какие-то уроды попадались...
Вот оно как, тетка Люськина-то и сама с грешком. Неужели все бабы такие?
А Марина в самом деле приходила домой вовремя. Только иногда немного задерживалась. Оказывается, за это «немного» она успевала ублажить своего любовника... Игнат Люське верил. Но лучше бы она ему ничего не рассказывала. И за отца обидно. И за саму Марину. Была б его воля, он бы всем ее любовникам яйца бы повыдергал.
– А знаешь, кто у нее последним был? – не унималась Люська. – С Дольцевым она спала.
Игнату показалось, что он ослышался.
– С кем? – переспросил он.
– Ну с Дольцевым, с физруком нашим...
– Врешь?
– Да чтоб мне провалиться на этом месте!.. Помнишь, ты еще обломал Дольцева, ну когда сказал, что у него штаны порваны. Вот примерно тогда он с твоей мачехой и сошелся...
