Кирилл Казанцев - Проверка на преданность
И Пашка старательно искал такого заказчика, мелькал в нужных кругах, поддерживал отношения с теми прорабами, которые такое счастье имели и могли составить протекцию в случае чего.
В тот теплый летний день Пашка вернулся домой рано. Весело щебетали птицы, приветливо кивали головами старушки у подъезда, резвились детишки на площадке. Но у Пашки было отвратительное настроение, и вся эта благодать его только раздражала. Рабочие требовали зарплаты, заказчик выпендривался и зажимал часть денег. Чтобы разрулить в этой ситуации, надо получить аванс на другом объекте. Но там тоже были проблемы – заказчик все тянул с авансом и тянул.
Галка в ярком веселеньком халатике открыла дверь и сразу по лицу мужа поняла, что у него неприятности. Она всегда это понимала, но не потому, что была такой уж проницательной, а потому, что Пашка никогда не скрывал от нее своего настроения, не закрывался в «своей раковине» со своими проблемами. Так у них повелось еще с начала семейной жизни: делить все радости и невзгоды, все переносить вместе и решать тоже вместе. В этом смысле Пашке с женой повезло.
Галка болтала, стараясь отвлечь мужа от невеселых дум, рассказывала, как у нее дела на кафедре, где она работала старшим лаборантом. Постепенно Пашка оттаял и перестал хмуриться. Дом действовал на него благотворно. Ужин закончился уже не в угрюмом молчании, да и рассказ Пашки о свалившихся на него проблемах прозвучал уже не так трагически, каким он рисовался до этого в голове. В конечном итоге проблема была чисто эмоциональная. «Бодаться» с заказчиком – это суть его работы, склоки с рабочими – тоже вещь неизбежная. Хотя тут правота на его стороне. Он никогда своих рабочих не обманывал, всегда первым делом расплачивался с ними, а потом уже думал о своей доле. А если кому что-то не нравится, то пусть устраиваются в строительную организацию по трудовой книжке, там зарплата четко по датам. А если нравится на вольных хлебах, то пусть от этих хлебов вкушают и специфики.
Потом они перебрались в зал, включили телевизор. Обычное дело – подремать перед экраном под какой-нибудь сериал, если нет в этот день серьезных фильмов.
– Ой, смотри, – вдруг позвала Галка. – Мальцев!
Пашка оторвался от газеты с телепрограммой, поднял глаза на экран телевизора и действительно увидел Владимира Мальцева. Передача была о проблемах массового спорта в городе и физическом воспитании подрастающего поколения. Съемки шли на каком-то стадионе, а интервью брали у вице-губернатора и министра областного правительства по развитию спорта. Рядом с ними и маячило лицо Мальцева.
– Вот жук, – рассмеялась Галка, ловко управляясь с утюгом на гладильной доске. – Он что, в депутатах теперь или в правительстве?
– Скорее при правительстве, – усмехнулся Пашка, глядя на экран. – Какую-то дирекцию спортивных сооружений при спортивном министерстве возглавляет. Смотри, а лицо-то у него пошире стало, не то что восемь лет назад.
Примерно восемь лет они и не виделись с Володей Мальцевым. Когда-то они учились в одной школе, правда, в разных классах. Друзьями не были, а так – приятелями. Просто у них была общая компания. Ходили на пруды купаться, в волейбол играли в школьном спортзале. А потом Мальцев с кем-то договорился, и во двор привезли материалы. Оказалось, что для строительства спортивной площадки.
Володя тогда всех на полном серьезе поставил на уши, был у него уже тогда талант убеждать. И вся их компания, включая и самого Пашку, взялась за строительство площадки. Тогда они с Мальцевым, кажется, и сблизились, стал Володя Пашку как-то выделять из всех. За старательность, что ли, или за желание помогать.
Потом они школу окончили и стали потихоньку расползаться по жизни в разные стороны. Но Пашка с Мальцевым снова пересекся. Как раз тогда в Екатеринбурге организовывалось областное отделение «Молодой гвардии». Пашка к этой идее отнесся скептически, полагая, что комсомол уже не возродить, но то, что Мальцев обращался к нему за помощью, самолюбию льстило.
То Мальцеву надо было помочь информацию распространить о какой-то акции, то молодежь собрать на уборку сквера и высадку деревьев. Он Пашку даже хвалил и в пример ставил. Вот какой энтузиаст, только в ряды вступать не хочет. Пашка, собственно, и не прочь был бы вступить в эту организацию, но жизнь у него сложилась так, что… Сначала надолго из города пришлось уехать, потом было как-то не до того.
– Надо ему на глаза попасться как-нибудь, – сказал Пашка жене. – Случайно, на улице.
– И что? – удивилась Галка. – Что он тебе? Он теперь птица вон какого высокого полета, ты ему теперь никто.
– Ну, это ты зря так о нем, – стал возражать Пашка. – Все-таки я ему столько помогал, столько вместе всякого сделали. Думаешь, сделает вид, что не узнал? Нет, он ко мне всегда хорошо относился, ценил. Если есть у него какие-то вакансии, я думаю, не откажет. Тут ведь главное что? К бюджетной организации присосаться, да чтобы во главе свой человек был.
– Ну, попробуй, – пожала плечами Галка.
Сказала она это хорошо. Пашка всегда улавливал, с каким настроением жена произносит свои фразы-резолюции. Сразу чувствовалось: верит она в успех или не верит, одобряет или снисходительно предлагает попробовать и забыть. Сейчас она сказала тоном заинтересованного человека. Почему бы старому приятелю не взять к себе ее мужа? Глядишь, финансовое положение в семье немного стабилизируется. Надоедает женщине нестабильность в доходах, и именно потому, что она – женщина. Им нужна уверенность, им надо планировать, им в завтра надо заглядывать.
То, что Андрей Краюхин ему обязательно позвонит, Антон не сомневался. Сразу было понятно, что он своим новым знакомым и спасителем заинтересовался, есть на него какие-то особые виды. И даже когда Антон отказался идти в директора липовой фирмы и обналичивать деньги, интерес к нему у Краюхина не пропал.
Звонок раздался через два дня. Обычные дежурные вопросы звучали совсем не так, как задаются по привычке. А после вопроса, нашел ли Антон работу, сразу стало понятно, что абонент надеется на отрицательный ответ. Антон не торопился, он нехотя стал объяснять, что работу предлагают, но в одном месте как-то не очень все серьезно, в другом, извините, копейки предлагают. А он готов головы отрывать и грудь подставлять, лишь бы платили как следует.
Закончился разговор тем, что Краюхин предложил встретиться. Он хотел познакомить Антона с одним человеком, который может взять его к себе. Кем именно – неизвестно, нужно встретиться, чтобы он посмотрел на Антона. Без всякой рисовки, но и без энтузиазма, Антон согласился. Чем не вариант!
Встретились они с Краюхиным вечером, когда было еще светло. Пожав Антону руку, Краюхин потащил его куда-то по улице. Был он опять возбужден и доволен. Антон пожал плечами и последовал за ним. Боковым зрением он заметил, что Полина на месте, сегодняшний образ ее удачен, и она теряется в потоке женщин на улице. Порядок, съемка идет!
Они подошли к светлой «Тойоте», и Антон поморщился. Стекла у внедорожника были сплошь затемнены, даже лобовое, а ему очень хотелось, чтобы Быков посмотрел записи беседы с этой личностью и навел бы о ней справки. На свою одежду Антон принципиально не хотел вешать никакой аппаратуры. Многие преступники, особенно если они работают в полиции, знают о такой возможности, и вполне могут воспользоваться другой аппаратурой, которая определяет всякие «жучки» и «маячки».
– Ну, вот и пришли, – кивнул на «Тойоту» Краюхин. – Иди, садись в машину. Там тебя ждет человек, его зовут Сергей Михайлович.
– А что такая таинственность? – с неподдельным неудовольствием спросил Антон. Ему действительно это не нравилось, потому что сквозь затемненные стекла Полина не сможет запечатлеть лицо неизвестного.
– Ладно, ладно, – с усмешкой подтолкнул его в спину Андрей, – не выделывайся. Кто платит деньги, тот и заказывает странности в поведении.
То, каким тоном это было сказано, да и сама таинственность ситуации наводили на мысль, что этот будущий благодетель – птица высокого полета в криминальном мире. А возможно, и не только в криминальном. Через тонированное переднее стекло Антон различал широкую мужскую фигуру за рулем машины. Он потоптался на месте, демонстрируя явное неудовольствие, затем решительно шагнул к машине и открыл дверь.
– Давай, залазь! – раздался сочный баритон из кондиционированных недр салона. – Что-то ты нерешительный какой-то. Андрюха тебя расписывал как парня делового и конкретного.
Антон оставил замечание без комментариев и молча полез на переднее сиденье. Стараясь не выглядеть подозрительно, он мельком окинул взглядом салон и человека за рулем. Широкий в плечах, с крупным бритым черепом и тяжелой нижней челюстью. Личность примечательная, «с прошлым». Такая характеристика пришла в голову непроизвольно, без всяких объяснений. Чуть позже стало окончательно понятно – самоуверенный, с покровительственными интонациями, чуть нагловатый, был в начальниках, или работа, возможно предыдущая, связана с властью над людьми. Наколок на руках и на груди, видневшейся из расстегнутой рубашки, нет, значит, не сидел, не из уголовной среды. Хотя… Антон вспомнил, что и на занятиях в институте, и потом, по различным сводкам, он встречал упоминания о людях, которые успешно занимались криминальными делишками, даже преступлениями, руководили бандами и преступными группировками, состоящими сплошь из уголовников, но сами эти «уникумы» судимостей не имели и ни разу к уголовной ответственности не привлекались. Удавалось им как-то от нее уходить.
