Вячеслав Жуков - Охота на президента
– Да что ты все заладил, так да так? Выражайся яснее, – потребовал майор.
– Ладно, – тряхнул усатый Грек своей башкой. – Пожалуйста. Извольте, товарищ майор. Судя по заключению криминалиста, один след принадлежит вдове Калугиной. Другой – врача «скорой помощи». Есть еще пара следов. Один из них, принадлежит помощнику врача, стажеру. А другой – тому самому неизвестному нам милиционеру.
– Ну и что? – спросил старший лейтенант Ваняшин, плохо понимая, чего этим Грек хотел выразить.
Усатый наставник разочарованно покачал головой.
– Да, Алексей, – вздохнул он. – Видать рановато тебе старлея дали, – заметил Грек.
Ваняшин обиженно надулся.
– Ты давай по делу, – предложил он, решив, что Грек отвлекается.
– А если по делу, то суть его такова, – важно заговорил Грек. – В комнату, где лежал на полу Калугин, заходили только два человека: его супруга и врач «скорой помощи». Следы подозреваемого нами мента обнаружены только в прихожей на коврике и линолеуме. Следы практиканта фельдшера – в прихожей, коридоре и кухне.
Федор Туманов закурил и сказал задумчиво:
– А ведь действительно. Как же я не подумал об этом. Если этот милиционер выстрелил в Калугина, то тело его должно было лежать в прихожей, а не в комнате.
Грек хмыкнул.
– Да я сам поначалу не подумал. А сейчас заглянул в заключение, и мысль эта пришла мне в голову.
– А еще чего пришло в твою светлую головку? – с ехидцей спросил Ваняшин.
– Пока только это, – сказал Грек, глянув на улыбающуюся физиономию приятеля Лехи Ваняшина.
– Да, Сан Саныч, – иронично произнес старлей Ваняшин. – Видно светлые мысли тебя боятся беспокоить и обходят стороной.
Грек на это замечание отмолчался. Заметив, что Федор Туманов сидит задумчивый, он не удержался, чтобы не поинтересоваться:
– О чем кумекаешь, гражданин начальник?
– Пытаюсь, разобраться, как все на самом деле могло происходить. Не мог же тот милиционер выстрелить Калугину в голову и каким-то неведомым образом перетащить его труп в комнату и при этом не наследить.
– Не мог, – согласился Грек, и тут же высказал другую точку зрения: – Но он мог передать Калугину оружие и что-то сказать на словах. Вдова уверяет, что у них в доме оружия не было. Но вдруг оно откуда-то появляется. Не из воздуха же. Значит, кто-то все-таки принес его в дом.
– Вот видишь, – радостно воскликнул приятель Леха. – Все-таки, ты не лишен логического мышления. Это ж надо до чего додумался. Гениально.
Грек нахмурившись, мрачно глянул на приятеля.
– А что, скажешь, я не прав?
Ваняшин не ответил, и Грек расценил это как поступок, при котором старший лейтенант остался верен своему мнению. Не сумел он убедить Ваняшина, ну и не надо. В конце концов, это не так и важно. Пусть считает, как хочет. Лично для Сан Саныча его мнение тоже ничего не значит. Другое дело майор. И Грек спросил у Федора Туманова:
– Николаич, а твое мнение?
– Мое мнение, что это тщательно спланированное и хорошо подготовленное убийство, – сказал Туманов и тут же спросил у Грека: – Ты лифтершу эту привозил к нам сюда?
– Да, привозил, – отмахнулся Грек, подумав, что об этом майору не стоило напоминать. Все-таки, в розыске он работает не первый год.
– Фоторобот того милиционера сделал? – наседал майор.
Грек согласно кивнул, сказав:
– И фоторобот сделал, и во все районные отделы направил. Только результата пока никакого, – разочарованно добавил он. – И вообще, сомневаюсь я, что это был настоящий мент. Скорее всего – киллер, переодетый в милицейскую форму. Как думаешь, Николаич?
Федор пожал плечами. Не хотелось признаваться, но сейчас он думал о другом. Теперь опять придется работать без выходных. И дома, скорее всего, следует ожидать скандала. Даша и так высказывает недовольство, что майор из-за этой работы совсем забыл про них с сыном. Федор только в очередной раз обещает вывезти их на выходные из душной Москвы за город, а потом оказывается, наглым образом забывает про свое обещание.
– Все может быть. Во всяком случаи пока его не отыскали, остается только гадать.
– Что мы и делаем, – с невеселым смешком проговорил Леха Ваняшин.
Неожиданный звонок телефона заставил сыщиков отвлечься от всякого рода размышлений. Слишком уж настойчивым он был. Трубку снял Грек.
– Слушаю, капитан Греков, – произнес Грек в трубку.
Звонила Людмила Калугина.
* * *До издательства, куда Людмила сдавала рукописи переводов, она обычно добиралась на метро, а потом пару остановок на трамвае. Но на этот раз Людмила решила изменить привычке и, выйдя из метро, пройтись пешком. В принципе, километр, другой, это совсем немного. К тому же, для людей, чья работа связана с долгим и нудным просиживанием за столом, такие прогулки только на пользу.
Выйдя из метро, она повернула к палатке, в которой обычно продавали мороженое. Сейчас, при такой жаре, не помешает стаканчик фруктового. Она уже полезла в сумочку за деньгами, и невольно бросила взгляд за трамвайную остановку, где стояло несколько микроавтобусов, маршруток такси. И ей стало не по себе. Она даже забыла, зачем подошла к палатке и вообще стоит тут в очереди. Все мысли сейчас были о другом.
Толстая бабеха, продавщица мороженого, оторопело уставилась на нее, когда Людмила, отстояв в очереди, с деньгами в руке, вдруг прошла мимо окошка.
– Девушка, вам какое? – спросила на всякий случай продавщица, но девушка так и не ответила.
Людмила увидела белую «Тойоту» с тонированными стеклами. Возможно, не придала бы этому значения. Но утром, выходя из подъезда, видела эту же самую машину на углу дома. И тогда, когда в то злосчастное утро, ходила за молоком. Интуиция подсказывала ей, это та самая «Тойота», увидев которую продавцы молока занервничали. Людмила не знала почему, но больше они уже не появлялись возле Универсама. Только теперь к ней пришла довольно странная и пугающая мысль о том, а что, если смерть мужа как-то связана с этой машиной. А теперь они следят за ней. Людмила не знала, кто сидит в этой машине, но была уверена, что это так и есть.
Она торопливо пошла по улице, то и дело, поправляя солнце защитные очки. Когда-то муж шутил над ней, говоря, что в этих очках она похожа на черепаху Тортилу. Нет, разлюбезный муженек оказался не прав. А может быть и прав. Людмиле плевать, на кого она похожа в этих очках, главное, что в них как в зеркале она может видеть отражение той части улицы, которая находится позади. И сейчас, поправляя очки, она пыталась разглядеть, не едет ли за ней та белая «Тойота», и ругала себя за то, что не воспользовалась трамваем. Ведь придумали их, между прочим, для того, чтобы люди ездили. Люди и ездят, а она, как дура топает пешком, сбивая высоченные каблуки туфлей. Еще одна блажь, от которой ни одна женщина не в силах отказаться. Хочется выглядеть модно, эффектно, красиво, и для этого ходить на высоких каблуках, испытывать мучения, когда ты торопишься, того и гляди, чтобы нога не подвернулась, и не сломался тонкий длиннющий каблук.
Она отошла на довольно большое расстояние. Все то время, пока шла, то и дело наблюдала за улицей через очки. Белой чертовки «Тойоты» не было. И она уже стала успокаиваться. Ведь могла и ошибиться. Внезапная смерть мужа внесла некий психологический надлом в сознание. В таком состоянии поверишь во что угодно, и уж конечно, дашь волю собственным опасениям, что с ней и произошло. Стало казаться невесть что. А с этой «Тойотой» вполне может быть совпадение. Там «Тойота», возле ее дома и тут – совпадение и не более. Разве мало в Москве белых «Тойот». Надо было посмотреть на номер, но как раз это сделать она и не догадалась. Не догадалась тогда, когда пришла купить молока для мужа. Когда сегодня утром вышла из подъезда и сейчас, возле станции метро. Она оказалась лишена простого – смекалки. А с другой стороны, почему она должна запомнить номера? Пусть это делают гаишники, а она – женщина, к тому же осталась без мужа.
Глянув в очередной раз в очки, она вдруг испытала желание бежать. Сейчас бы скорей вернуться домой. Запереться и никому не открывать дверь.
Белая «Тойота» с тонированными стеклами ехала за ней в каких-то двух, трех десятках метрах.
Мимо охранника дежурившего внутри здания возле дверей, она пролетела вихрем, немало удивив его. Но догонять ее и требовать, предъявления пропуска, он не стал. Только осуждающе покачал головой.
В издательстве Людмила пробыла чуть больше полчаса. За это время успела сдать рукопись и, заключив договор, получить сравнительно небольшой гонорар. Когда выходила, охранник не упустил напомнить ей про пропуск. Людмила извинилась, сославшись на спешку. Охранника ее извинения вполне удовлетворили.
Разговаривая с ним, она через стеклянные двери пыталась разглядеть улицу. В одну сторону. В другую.
«Тойоты» не было. И она почувствовала некоторое облегчение на душе. Неужели отстали? Но тут же задалась вопросом, по поводу слежки. Зачем им, или ему, неважно, следить за ней? Ведь она не сделала никому ничего плохого. Просто жила. Просто выполняла обязанности жены при муже. Пахала на издательство. А теперь выясняется, что вдобавок к этому, она попала в поле зрения чьих-то интересов. Ею интересуются. Какая чушь.
