Евгений Сухов - Завет лихого пацана
Так что, по большому счету, было о чем жалеть. Тем более странным было то, что об исчезновении альбома узнала Вероника. Никита показывал ей этот альбом. Она сдержанно перелистывала его страницы и, посмотрев последнюю фотографию, поинтересовалась с некоторым вызовом:
— А меня ты тоже будешь фотографировать?
Слегка смутившись, Зиновьев пообещал этого не делать. Но однажды, когда она осталась у него ночевать, в нем неожиданно проснулся фотохудожник, и он сделал три снимка. Причем на одной из фотографий запечатлел и себя, обнажившись по пояс. Никакой пошлости, все в пределах приличия. Ноги Вероники он закрыл легким покрывалом, а для большей художественности слегка приоткрыл грудь. Проявив пленку и отпечатав фотографии, Никита признал, что эти снимки были вершиной его мастерства, и после некоторого колебания поместил их в альбом.
Однажды, не удержавшись, он показал ей эти фотографии. Вероника посмотрела снимки и сухо потребовала:
— Я хочу, чтобы ты их уничтожил.
— Обещаю, — кивнул Зиновьев, совершив над собой определенное насилие.
Но разорвать или сжечь фотографии он так и не смог, не хватило сил. И вот теперь они пропали.
Никита остановил машину, но выходить не спешил. Следовало получше осмотреться, пренебрегать безопасностью никак было нельзя. На первый взгляд вокруг не замечалось ничего настораживающего. Теплый вечер выгнал половину жильцов дома на улицу, да и место располагало к приятному времяпрепровождению. Двор утопал в зелени, привычно галдели под деревьями дети, у подъездов на лавочках сидели старухи, а сторонники активного образа жизни, заложив руки за спину, фланировали вдоль подъездов.
Вроде бы все в порядке. Никита уже было взялся за ручку, чтобы распахнуть дверцу машины, как в оконце предстало лицо старика с непричесанными, неопрятными патлами, торчащими в разные стороны. Еще один российский типаж. Сейчас начнет просить рубль за охрану тачки, и попробуй не дай! Возьмет да ковырнет втихаря гвоздем по боковине, и товарному виду конец!
И, только всмотревшись, он узнал в этом старике родного деда. Старик уже в который раз удивил Никиту — надо же, какой мастер перевоплощений, блин!
Никита распахнул дверцу. Дед, подобрав полы старенького плаща, устроился в кабине и, неприязненно поморщившись, объявил:
— У тебя здесь бензином пахнет.
Выглядел дед непривычно. Из-под серой клетчатой кепки во все стороны торчали волосы соломенного цвета.
— Есть немного, — обескураженно признался Никита. — Надо бы карбюратор посмотреть, да как-то все некогда.
— Ты уж посмотри, — захлопнул дверцу старик, — а то ведь так и задохнуться можно.
— Почему ты не объявишься?
Старик невесело хмыкнул:
— А ты думаешь, что мне жить надоело? Не угадал, поживу еще, но пока в одиночестве.
— И где же ты остановился?
— Есть одна хата, — неопределенно протянул старик.
Взгляд у деда был цепкий, от его внимания не пряталась даже малейшая деталь. Он не доверял даже старухам, сидящим около подъездов.
— Так что ты скажешь?
По просьбе деда встречу со скупщиком алмазов Арсеном Зиновьев перенес. Получив такое известие, Арсен постарался держаться спокойно, но в его тоне невольно прорывалось раздражение.
— Пробил я твоих армян, — наконец сообщил старик. — Для них ты подарок. Подобных камней у них никогда не было. Судя по тому, что я о них узнал, могу сказать, что с ними можно иметь дело.
У Никиты где-то под ложечкой радостно заныло.
— Назначить встречу?
— Да. Можно продать и более крупную партию алмазов. Для встречи выбери пустырь около парка. Это место просматривается со всех сторон. Если что, затаиться будет сложно, а если кто-то будет подходить, так я тебя предупрежу.
Внук согласно кивнул:
— Понял.
— Мне надо идти.
— Как тебя найти?
— Это лишнее. Подойдешь к нашему тайнику. Там узнаешь, когда именно встретимся.
— Хорошо.
Дед вышел из машины и, не оборачиваясь, пошел по тротуару.
Глава 5 ИНФОРМАТОР САВЕЛЬЕВ
Возглавив областное управление ФСБ, Виктор Ларионович Яковлев не отказался от работы с информаторами. В этом не было ничего удивительного, у каждого опытного оперативника имеются свои источники, связи, наработанные годами, а потому глупо было бы передавать их какому-то третьему лицу. Кроме того, всегда существовал риск, что новый человек не сумеет должным образом распорядиться связями, да и люди эти не будут доверять неизвестному. А доверие это и есть самое существенное.
Как бы там ни было, но между оперативниками и информаторами часто возникает нечто вроде душевной привязанности, у которой есть перспективы перерасти в самую настоящую дружбу. Так получается, что оперативники часто решают какие-то проблемы своего информатора, и тот работает уже не только за вознаграждение, хотя деньги в этих взаимоотношениях тоже представляют весьма существенный момент, а еще из чисто дружеских чувств.
Своих информаторов Яковлев не передавал никому. И по мере того, как рос по служебной лестнице, он обрастал агентами, как дерево листвой. В этом Виктор Ларионович не видел ничего дурного, у него всегда была возможность продублировать полученную информацию, проверить, не ведет ли его информатор двойную игру, ведь всегда важно составить собственное мнение по какому-то вопросу.
Ценность сложившейся ситуации заключалась еще в том, что вместе с ним росли и его информаторы, занимая со временем руководящие посты в своих ведомствах, а это означало, что получаемые от них сведения носили еще более ценный и уникальный характер.
Подчас на совещаниях, вызывая немалое удивление подчиненных, Виктор Ларионович, к слову, мимоходом подбрасывал такие факты, которые нередко способствовали разрешению сложного дела. Присутствующим оставалось только удивляться осведомленности генерала и гадать, откуда он берет такие факты.
Так что агентов полагалось ценить и даже по-своему любить их. А с некоторыми из них он даже обмывал свои звездочки и очередные назначения.
Повесив генеральскую форму в шкаф, Яковлев отправился на встречу с информатором. Узнай коллеги о его страстишке встречаться с агентами во внеурочное время, так наверняка выразили бы недоумение. В конце концов, у него в руках такие рычаги власти, что только прикажи, так даже жар-птицу из-за семи морей в пять минут приволокут. А он, как рядовой опер, торопится в безлюдный скверик, чтобы наедине переговорить с информатором.
В этот раз генерал шел на встречу с Леонидом Петровичем Савельевым, начальником летного отряда.
Сотрудничество их началось двенадцать лет назад, когда Яковлеву, тогда еще капитану КГБ, было поручено расследовать дело о валютных сделках. Вот тогда-то в поле зрения оказался второй пилот «Ту-154» Леонид Савельев, частенько совершавший рейсы в столицы некоторых стран Западной Европы. В результате оперативных мероприятий было установлено, что, кроме бытовой аппаратуры, которую привозил с собой каждый летчик, Савельев подрабатывал еще и тем, что занимался валютным обменом и, судя по оперативным данным, уже сумел сколотить нешуточное состояние.
Это в нынешнее время доллары можно обменять едва ли не на каждом углу, а тогда за подобную деятельность могли запросто поставить к стенке. И нужно было до самозабвения любить деньги, чтобы заниматься столь рискованным бизнесом.
Савельев попался на банальной подставе, которые контора тогда проводила десятками. Однажды к нему за помощью, демонстрируя легкий прибалтийский акцент, обратился молодой человек. Как только Леонид Петрович забрал разменянную тысячу долларов, так мнимый прибалт с иезуитской улыбкой, представившись сотрудником контрразведки, раскрыл перед его глазами удостоверение и попросил проследовать в машину.
Савельев в тот момент испытал самый настоящий шок и в первые минуты даже ничего не мог сказать. Внутренне он уже был полностью сломан и представлял себя на нарах в компании золотозубых уркаганов. Яковлеву оставалось в тиши служебного кабинета лишь довершить дело и склонить его к сотрудничеству.
Как только капитан Яковлев расписал грядущие перспективы, ненавязчиво упомянув о том, что жить парню остается теперь совсем немного, Савельев покрылся таким обильным потом, словно только что выскочил из-под сильного душа. Сделав задумчивое лицо, Яковлев сказал, что в его силах помочь Леониду Петровичу выкрутиться из нехорошего положения, но для этого тот должен будет каждый месяц в письменной форме докладывать ему обо всем, что происходит в авиаотряде. Разумеется, это будет учтено, Савельев даже будет поощряться материально и по возможности его будут продвигать по службе. А еще через минуту Яковлев уже диктовал текст, в котором второй пилот «Ту-154» Леонид Петрович Савельев добровольно, без всякого принуждения, изъявлял желание сотрудничать с органами госбезопасности.
