Владимир Колычев - Палач мафии
Танковая атака – это сильно. И без бронебойных снарядов ее не остановить. Матушка-природа наградила Кирилла богатырской силой и железными кулаками, жизнь научила, как всем этим пользоваться. И еще у него был дополнительный плюс. Амбалы не могли наброситься на него разом. Потому как выползали из прохода по одному.
Первого Кирилл встретил прямым в башню. Удар молниеносно быстрый, мощный. Но амбал сумел его заблокировать. Собственной головой. Он пропустил удар. Но лобовая броня выдержала. Он остался на ногах, лишь чуть-чуть пошатнулся. И тут же «выстрелил» в ответ.
Кирилл присел – ушел от удара. И снова его кулак вышел на цель. На этот раз он нашел уязвимое место в броне. Костяшки пальцев врезались в живот, расплющили мышцы пресса. Прямое попадение в печенку. Амбал затрубил, как раненый слон, скрутился в бараний рог и свалился Кириллу под ноги.
Но его место тут же занял второй. И уже выбросил вперед тяжелую, железобетонную ногу. Он метил в пах. И если бы удар удался, Кириллу пришлось бы худо. Но он смог перехватить ногу, взять ее в жесткий захват. И снова в ход пошла медвежья сила.
Кирилл использовал ногу как рычаг, развернул амбала спиной к себе, заставил лечь на пол. На этом дело не закончилось. Он продолжал выламывать ногу, подтягивал ее к шее.
– У-у, сука! Пусти! – взвыл бугай.
– Сейчас я тебе хребет скручу! – весело предупредил его Кирилл.
И с простодушным задором подмигнул смотрящему. Тот неподвижно сидел на своем месте и удивленно смотрел на него. Он явно не ожидал такой прыти от простодушного деревенского хлопца.
– Не надо, а-а! – во всю глотку заорал амбал. – Твоя взяла, а-а-а!..
Кирилл оставил бугая в покое. И с достоинством комбайнера-ударника вернулся на свое место. Сел на край шконки.
– Говорил же, я за себя не ручаюсь, – в упор глядя на Штопора, сказал он.
В случае чего можно взять в оборот и эту морду. Кирилл уже понял, что никто не придет к пахану на помощь. Более того, другие авторитеты только и ждали, чтобы смотрящему свернули башку. Ясно для чего – чтобы занять его место… Вот оно, блатное братство.
Никто бы не помешал ему расправиться со Штопром. Зато его сожрали бы после. Новый смотрящий обязательно сыграл бы на публику – отомстил бы за своего предшественника. Всем бы показал, какой он сильный и благородный.
Нет, не будет Кирилл ломать Штопора. Дураков нет…
– Не слабо, пацан, не слабо, – только и смог сказать пахан.
Полез за сигаретами. Нервничает.
– Ты это, проверить меня хотел, – простодушно улыбнулся Кирилл. – Проверяй… Только это, чтобы про пидоров – ни слова. Терпеть не могу…
– Это хорошо, – натянуто улыбнулся Штопор. – Значит, ты правильный пацан, не вопрос… Где так махаться научился?
– Пять лет в спецназе ВДВ отпахал. Нормально?
– Нормально, – криво усмехнулся смотрящий. – Хорошо, что не в спецназе МВД…
– А-а, на мента меня проверяешь. Давай, давай. Мне по барабану. Я не мент…
– А ты что, оправдываешься?
Под морозным взглядом авторитета Кириллу стало не по себе.
– Ну да, оправдываюсь, – не стал отрицать он.
Сейчас ни в коем случае нельзя фальшивить.
– А чего ты так разволновался? – пытал Штопор. – Менты что, не люди?
– Скажешь тоже! Я что, не знаю, как на тюрьме к ментам относятся…
– Давят ментов на тюрьме. А почему?
– Да козлы они, вот почему… Ты думаешь, за что сюда попал? Да ни за что! Шел себе, а тут менты. Навалились скопом, скрутили и к себе поволокли. Говорят, что я ларек бомбанул. С обрезом…
– А был обрез?
– Ну да, брали ларек с обрезом. Два каких-то чудака. Но я то здесь ни при чем! Я-то невинно пострадал. Менты все!..
– Тут все невинно пострадали, – понимающе усмехнулся авторитет.
Камера большая, народу много. За всеми не уследишь. Наверняка есть среди людей «наседка». Все это понимали. И рядовой «пассажир» Кирилл, и камерный генерал Штопор.
– Два чудака, говоришь, ларек брали? А где второй?
– Второй ушел.
– А тебя взяли.
– Взяли… Только не того взяли…
– Понятно, что не того… Корешка своего ты сдал?
– Да ты что! Я друзей не сдаю!
– Точно?
– Да чтобы я сдох, если вру…
– Нормально, пацан. Все у тебя путем… Считай, что на хате ты прописан.
Кирилл не стал сдерживать вздох облегчения. Пусть все видят, как его радует милость смотрящего. Ведь он только что ходил по лезвию бритвы. И с паханом не очень почтительно разговаривал, и с его бойцами сцепился. Тут не то что опустить – убить могли. Но все обошлось. Как тут не радоваться?
Смотрящий дал понять, что разговор окончен. Медленно поднялся.
Кирилл достойно прошел проверку. Так же достойно выдержал бой с двумя амбалами. За это его должны хоть чуточку поднять над всеми остальными. Но смотрящий оставляет все как есть. Если разобраться, это унижение. По тюремным меркам, Кирилла опускают. Если он останется лишь при своем, он упадет в глазах толпы. А без уважения ему нельзя. Иначе он может провалить свою миссию.
Кирилл снова набрался наглости.
– Один момент! – остановил он смотрящего.
Штопор застыл на месте. Но головы к нему не повернул.
– Какие-то проблемы? – спросил он.
– Ну да, проблемы…
Кирилл уже не строил из себя деревенского простака. В конце концов, он доказал свое право на достойное место под солнцем.
– Условия бы жилищные улучшить. Как-то не с руки делить койку на троих…
Штопор кивнул. Но ничего не сказал. Молча отправился в свой угол. А через полчаса за Кириллом пришел молодой паренек с блатными замашками.
– Тебе, что ли, отдельная шконка нужна? – с показным пренебрежением в голосе спросил он.
В глазах же читалось уважение к Кириллу.
– А что?
– Что-что, ордер на новую квартиру тебе выписали. Пошли!
Смотрящий выделил ему «новую квартиру». Не в блатном «квартале», но и не у параши. Третий ярус – не самое престижное место. Зато шконка отдельная. Не надо ни с кем делить спальное место. В переполненной камере это немалое благо.
Отдельная «квартира» – не слабая прописка, уважение сокамерников. Пока это было все, что требовалось Кириллу.
Глава 3
Жара в камере стояла невыносимая. Духота и влажность спрессовывали воздух, делали его похожим на студень. Этот студень лип к телу, проникал через кожу, впитывался в кровь. Дышать было трудно. Нос отказывался пропускать через себя одуряющую смесь из запахов параши, грязных тел, носочного духа и табачного дыма.
Он зависал на своей «пальме». Обмахивался газетой, ловил спасительный сквознячок от окна. Вместе с дуновением ветерка в камеру проникали миазмы перегретого асфальта и выхлопных газов.
От условий содержания люди зверели. То и дело вспыхивали ссоры, которые нередко перерастали в драки. Смотрящий пресекал конфликты, жестоко наказывал виновников: кого-то жестоко избивали, кого-то петушили. Это был самый настоящий ад.
Облегчение наступало только на прогулке. Один раз в день заключенных всей камерой выводили в небольшой тюремный дворик с решетчатой крышей. Как раз тот случай, когда небо в клеточку.
Появились и друзья «в полосочку».
Большинство арестантов заехали в камеру по бытовым статьям. Кто-то кого-то ножом пырнул по пьянке, кто-то у соседа колбасу из холодильника стащил, кто-то кому-то морду на дискотеке набил. Были здесь и профессиональные преступники. Блатные, воровские ребята.
И, конечно же, братки из «новых». Такие были и в их камере. Крепко накачанные парни с умеренным интеллектом. Они держались вместе, одной «семьей». С блатными не конфликтовали. Даже не пытались отвоевать для себя привилегии. Вчетвером они занимали всего две шконки и, как все другие «пассажиры», спали по очереди.
Кирилл даже не смотрел в их сторону. Хотя для дела он как раз-то и должен был влиться в их среду. Но не спешил. Выжидал.
На прогулке «новые» обычно занимались спортом. Отжимались, качали пресс, сходились друг с другом в спаррингах. На них обращали внимание. Зато им ни до кого не было дела.
Сегодня было немного по-другому. Два спортсмена с ходу приняли упор лежа. А двое других направились к Кириллу.
Он сделал вид, что не замечает их. Казалось, его интересует только свежий воздух. В сущности, так оно и было. Этот час нужно было провести с пользой для себя – проветрить легкие, надышаться на целые сутки. Общение с братками не входило в его планы. Не до них… Но деваться некуда. Они шли к нему.
– Как дела, братэлла? – спросил первый.
Он стоял на широко раздвинутых ногах, чуть пошатываясь взад-вперед. Глубоко посаженные глаза с мелкокалиберными зрачками смотрели на Кирилла в упор.
– Дела у прокурора. А насчет остального… Какой я тебе брат Элла? Гонишь, да? Меня Игорем зовут…
Браток не въехал в шутку. Непонимающе уставился на Кирилла. Желваки вздувались, как пузыри у лягушки. В глазах отражался напряженный мыслительный процесс.
Зато его дружок оказался куда более сообразительным.
