Татьяна Полякова - Ее маленькая тайна
И Колька завтра, конечно, поедет, отговаривать смысла нет, да и без разницы мне: лишится он своей головы или она еще некоторое время будет служить ему украшением. Правда, Колька парень неплохой, то есть не хуже многих других, хоть, конечно, и не лучше.
Тяжело вздохнув, я сказала:
— Завтра тебя ждет дорога и встреча с тремя королями. Остерегайся их, потому что они смерти твоей хотят. Если после шести вечера завтра из дома не выйдешь, жить будешь долго и удача тебя не оставит. — В этом месте я еще раз тяжело вздохнула и уставилась на него. Он облизнул губы, посмотрел на меня с укором, а я решительно добавила:
— Короче, из дома носа не кажешь, и все будет хорошо, высунешься — жди неприятностей.
— Как же, сиди дома… — разозлился он, а я удивилась:
— Ты чего, Коля? Просил погадать, так я гадаю. А остальное — дело не мое.
Тут я еще кое-что порассказала и, судя по всему, произвела впечатление. Зная Колькины мысли, было это совершенно нетрудно. Но он-то не знал, что я знаю, поэтому краснел, ерзал и таращил глаза.
— Все, — закончила я глазеть на двух королей и крестовую десятку. — Вопросы есть? Вопросов нет. Сеанс закончен.
— А… больше ты ничего не знаешь? — посидев пнем минут пять, робко поинтересовался он.
— Что тебе еще? — удивилась я.
— Ну… погадай еще раз… может, чего увидишь.
Он извлек из бумажника деньги и положил на стол. Сумма заметно превышала мою обычную таксу.
— Убери, — сказала я, демонстрируя обиду. — Не чужие ведь люди.
— Нет, — мотнул он стриженой головой. — Хочу, чтоб все было как положено…
Я вздохнула и еще раз разложила карты. Как на грех, выпали одни вини. Колька на них уставился и спросил:
— Хреново?
— Ну… — ответила я уклончиво, повертела в руках шестерку, отшвырнула ее, поморщившись, и сказала:
— Коля, завтра вечером сиди дома… — Тумана я напускала вовсе не для того, чтобы запугать Кольку, просто ему очень хотелось услышать, чем закончится завтрашняя встреча, а я об этом не имела понятия, потому что даром предвидения меня Господь не наградил. Умный человек избегает неприятностей, именно эту мысль я и пыталась донести до Колькиного сознания. Он понял все по-своему. Тяжело поднялся, отводя взгляд, и сказал:
— Ладно, я пошел.
Дружок тосковал в кресле рядом и выглядел слегка пришибленным.
— Тебе тоже погадать? — спросила я.
Парень вскочил и попятился к двери.
— Не-а…
— Правильно, — пришлось мне согласиться. — Меньше знаешь — крепче спишь.
Буркнув «до свидания», парни удалились.
Док проводил их до дверей и возник в комнате.
— Чего им надо?
— Судьбу узнать хотели. А судьба — она, как известно, злодейка.
— Что ты ему сказала?
— Посоветовала завтра вечером смотреть телевизор. Но он, конечно, не послушает.
— И что?
— Да откуда ж мне знать? — удивилась я. Док кивнул, но не поверил.
Через две недели меня вновь посетил Чиж по служебной, так сказать, надобности. Рядом с ним стоял высоченный парень с перебитым носом, ранее я его не видела и появлению в своей квартире слегка удивилась: я не люблю перемен, и парни, кстати, тоже их не любили.
— Где Колька? — поинтересовалась я.
— Нету.
— Что значит «нету»? — спросила я больше для порядка, потому что ответ уже знала.
— Похоронили. Десять дней назад. Вот такие дела…
— Жаль парня, — не очень сокрушаясь, заметила я.
Мы перешли к насущным делам. Уже перед уходом Чиж вдруг спросил:
— Это ведь винновая шестерка? Не зря ты ее в руках вертела… Ты ведь знала, что его убьют, так?
— Я знаю то, что мне карты показывают…
— Само собой… — Чиж покачал головой и виновато добавил:
— Я ведь раньше не верил… ну… думал — глупость все это, гадание и все такое… и никому бы не поверил, если б своими глазами не увидел… Деньги тебе не зря платят.
— У меня дар, — серьезно заявила я. — От бабушки достался. А у нее от матери. По наследству то есть.
— Ясно, — еще разок кивнул он, после чего удалился, при этом выглядел просветленным, словно ему открылось нечто высокое.
После этого случая ребятишки в городе, не только из нашего района, но и из соседних, стали относиться ко мне с заметной настороженностью. При встрече сдержанно здоровались и были исключительно вежливы, правда, узнать свою судьбу никто из них не спешил. Док утверждает, что они считают меня колдуньей. Может, он и прав. Нет более суеверных людей, чем те, что не в ладах с законом. В общем, покойный Колька успел-таки сделать мне рекламу. Теперь в городе меня знала каждая собака и проявляла ко мне уважение (не собака, конечно, а местная шпана). Отношения у нас сложились дружеские, можно сказать — душевные. В атмосфере этой самой душевности прошел еще год. Ничего нового он не принес, если не считать денег, но они не очень радовали, потому что мы с Доком так и не придумали, куда их тратить. Правда, купили «БМВ», выглядела машина очень прилично, на этом наша фантазия истощилась. Решили было купить квартиру, получше да попросторней, но заленились: не хотелось покидать насиженное место. А народ, ждущий от меня откровений, все прибывал. Кажется, уже весь город охватили, и не по одному разу, а они все откуда-то брались. Стали приезжать клиенты из районов, иногда очень отдаленных. Когда в прихожей возникла гражданка неопределенного возраста и выдающейся комплекции, преодолевшая расстояние в двести километров, чтобы увидеться со мной, я задумалась, а потом и вовсе затосковала. Неужто дар, или что там есть, ниспослан мне для того, чтобы стать всероссийски известной гадалкой? Совсем мне этого не хочется. Неужели нет ему применения поинтереснее?
Дни шли, а я продолжала изводить себя невеселыми мыслями. Док тоже выглядел несчастным и тоже размышлял, иногда даже сожалел, что покинул родную психиатрическую больницу, где приносил явную пользу. Впрочем, Доку проще, вернуться в психушку никогда не поздно, а вот я…
В самый разгар самокопания и анализа своей судьбы, пришедшийся аккурат на Рождество, в нашем доме вновь появились незваные гости, на сей раз рангом повыше. Я читала «Иудейскую войну» Флавия и думала о том, что раньше люди жили веселее, тут в дверь позвонили. Док заспешил в прихожую из своей комнаты, а потом заглянул ко мне и стал делать какие-то тайные знаки, начисто забыв, что это совершенно лишнее. Я уже знала, что у нас дорогой гость, хозяин района, в котором мы обретались. Это именно ему мы усердно платили дань. Звали его Володя, точнее, Владимир Павлович, а кличка была довольно странной — Кума, надо полагать, производная от фамилии Кумачев. Поскольку кличка звучала двусмысленно и с намеком на неуважение, называть его так в глаза никто не решался. Для меня он был Владимир Павлович, встречались мы до сей поры дважды, оба раза в казино, где он был хозяином, а я заходила просадить часть денег, изъятых у доверчивых граждан вполне законным путем. В общем, мы были знакомы, но не настолько, чтоб он запросто навещал меня по вечерам. Я удивилась и, честно говоря, немного струхнула, но лишь до того момента, когда он возник в комнате в сопровождении доверенного лица. Ни одной черной мысли на мой счет. Я порадовалась и заулыбалась, а также принялась демонстрировать гостеприимство.
— Не суетись, — махнул рукой Кума, устраиваясь в кресле. — Я так… заглянул ненадолго.
Я затихла в кресле напротив, продолжая выказывать глубокое удовлетворение от встречи с ним. Сопровождающее лицо ненавязчиво исчезло за дверью, Док попросту не появлялся, в общем, мы сидели одни, Кума прикидывал, как половчее начать разговор, а я удивлялась и его разглядывала.
Он был старше меня года на два, выглядел внушительно и вполне пристойно. Головы по бандитской моде не брил, цепей, колец и браслетов не носил, одевался элегантно. Изъяснялся вполне грамотно, матерился только по крайней необходимости, старался быть справедливым, правда, так, как эта справедливость ему виделась, кровавые разборки не жаловал, беспредельщиков считал мудаками и сам грех убийства на душу по сию пору не брал. В общем, мог считаться вполне приличным парнем. Его уважали, кое-кто очень не любил, а кто-то сильно боялся. Последние несколько дней выдались тяжелыми, и Кума думал и гадал, как жить дальше.
По этой надобности и притащился, но из-за дурацкого форса попросить «погадай» не мог, смотрел на меня и силился изобрести причину, по которой он нанес мне визит. Хотя дело было не только в форсе: его сильно удручал пример Кольки Вихряя, безвременно почившего после лицезрения в моих руках винновой шестерки, но Кума даже самому себе в этом бы не признался. В общем, никуда не торопясь, мы поиграли в кошки-мышки.
— Ехал мимо, дай, думаю, зайду, — без фантазии начал он. — Ты у нас теперь знаменитость…
— Я плачу исправно, — на всякий случай заканючила я. — Расходы большие, менты цепляются, житья нет.
— Да ладно, не о том я… Просто интересно: ты вправду чего умеешь или это фокус какой?
