Дик Фрэнсис - Заезд на выживание
Она ударила по тормозам, и мы проползли мимо желтой коробки со скоростью не больше тридцати миль в час. И как только миновали ограничитель, машина вновь устремилась вперед на бешеной скорости.
Я снова набрал номер сотового телефона отца.
— Ты выходишь или нет? — спросил я, когда он ответил.
— Уже почти вышел, — ответил он.
— Что ты там копаешься, понять не могу? — в отчаянии воскликнул я. Прошло минут десять, если не больше, со времени моего первого звонка. Интересно, подумал я, все родители так сварливы и упрямы, когда им вот-вот стукнет восемьдесят?..
— Просто никак не могу найти маленький подарочек, который привез Берилл и Тони из Сидмаута, — ответил он. — Куда запропастился? Наверное, все же в чемодане…
— Послушай, папа! — Я почти орал на него. — Очень прошу, немедленно убирайся из дома! Подарок потом найдешь и…
— Ага! Вот он, нашел! — торжествующе воскликнул он.
— Вот и отлично, — заметил я. — А теперь уходи и держись как можно дальше от дома…
— Погоди секунду, — сказал он. — Там кто-то стучится в дверь.
— Не открывай! — взвизгнул я, но он, видимо, уже меня не слышал.
Одна надежда, что это соседи, Тони и Берилл, решили заглянуть к нему поздороваться. Но, разумеется, это были не они. Телефон он по-прежнему держал в руке, и я, хоть и смутно, мог расслышать разговор, состоявшийся на пороге дома.
— Что вам надо? — услышал я голос отца, он говорил надменно и строго. Ответа посетителя я не разобрал, лишь какие-то обрывки слов, затем снова раздался голос отца, теперь уже встревоженный: — Нет, — сказал он. — Мне не надо. Прошу вас, уйдите.
А потом послышался страшный треск, и на линии настала полная тишина.
Я быстро набрал номер домашнего телефона. Гудок за гудком, до тех пор, пока кто-то не снял трубку. Но не успел я произнести и слова, как и здесь на линии воцарилась тишина. Я снова набрал тот же номер и услышал частые гудки — занято.
— О господи… — пробормотал я. — Кажется, Джулиан Трент уже прибыл, а отец все еще в доме.
Элеонор вдавила педаль сцепления в пол, мы свернули на автомагистраль А34 и помчались к северу. К счастью, час пик еще не настал, машин было не так много, и мы долетели до развилки и выехали на дорогу М40 на бешеной скорости.
Я снова попробовал позвонить отцу на домашний телефон, там по-прежнему было занято.
— Послушай, может, стоит еще раз позвонить в полицию? — сказала Элеонор.
На этот раз меня соединили с другим полицейским, и он принял и зарегистрировал вызов как срочный. И обещал мне немедленно выслать по адресу патрульную машину.
— Сколько это займет времени? — спросил я его.
— Минут двадцать, — ответил полицейский. — Но это при самом благоприятном раскладе. А так — дольше.
— Двадцать минут! — не веря своим ушам, воскликнул я. — Но неужели нельзя скорее?
— Кингс-Саттон на самом краю нашего графства, — ответил он. — И патрульные машины мы высылаем из Таусестера.
— А как насчет Бэнбери? — спросил я. — Ведь оттуда значительно ближе.
— Бэнбери относится к Теймс-Вэлли, — ответил он. — А Кингс-Саттон находится в подчинении полицейского подразделения Нортхэмптоншира.
— Нет, это просто безумие какое-то! — воскликнул я. — Пошлите кого-нибудь и как можно быстрей!
Пока я вел эти переговоры, Элеонор гнала машину как сумасшедшая. Обогнала грузовик на крутом повороте, заставила группу мамочек с детишками кинуться врассыпную на переходе. Тем не менее, мы никого не сбили и не задавили, благополучно прибыли в Кингс-Саттон за рекордно короткое время, и она, следуя моим указаниям, остановила машину за углом так, чтоб ее не было видно из бунгало отца.
— Жди здесь, — сказал я, вылезая из машины с костылями.
— Может, лучше дождаться полиции? — робко спросила Элеонор. Обошла машину, взяла меня за руку. — Пожалуйста, подожди их.
Со времени моего последнего разговора с ними прошло мргнут семь или восемь, не больше. Пройдет целая вечность, прежде чем они приедут.
— Элеонор, милая, да пойми ты! Отец там один, рядом с Трентом, — сказал я. — Ты бы стала ждать?
— Тогда я иду с тобой, — решительно заявила она.
— Нет, — сказал я. — Ты останешься здесь, дождешься полиции, поговоришь с ними. И покажешь им дом.
Элеонор крепко обняла меня, прильнула к груди.
— Будь осторожен, господин барристер, — сказала она. — Я люблю тебя.
— А я тебя — еще больше, — попытался отшутиться я, затем отстранил ее. Мне было не до ласк и объяснений в любви.
И вот я перебрался через живую изгородь и осторожно подкрался сбоку ко входу в бунгало отца. Дверь распахнута настежь. Я заглянул в дом и не заметил ничего необычного, за исключением разве что мобильного телефона. Он валялся на полу у порога, задняя панель отлетела, батарейка вывалилась и лежала рядом. Наверное, отец просто выронил его из рук, когда в дом ворвался Трент.
Я осторожно шагнул в прихожую — господи, до чего же громко стучат костыли, — затем опустил их на твердый деревянный пол. Но почти тотчас же понял, что о шуме беспокоиться было нечего. Потому как увидел в другом конце коридора Джулиана Трента. Увидел, как он машет своей бейсбольной битой и систематично превращает жилище моего отца в то, во что совсем недавно превратил мою квартиру. Сейчас он подбирался к одной из спален, намереваясь раздолбать там все в пух и прах.
Я заглянул в гостиную. Отец лежал на ковре лицом вниз, из раны на затылке сочилась кровь. Я быстро подошел к нему, наклонился, опираясь одной рукой о край светло-голубого дивана. Да, следовало признать, он был не в лучшей форме. Я осторожно перевернул его на бок и увидел, что его как минимум раз сильно ударили по лицу, и еще за правым ухом виднелась довольно глубокая рана. Поначалу я даже понять не мог, дышит ли он еще или нет. Пытался прощупать пульс на шее, но безуспешно. Однако из ран на голове все еще сочилась кровь, и это несколько обнадеживало. И тогда я проверил, свободны ли у него дыхательные пути. Вроде бы да. Рот был слегка приоткрыт, и я бережно повернул его голову набок, чтоб было легче дышать.
Где же эта чертова полиция?..
Внезапно шум и грохот в спальне стих, и я услышал шаги Трента, он направлялся по коридору прямо к нам. Я поднапрягся, сделал несколько шагов и спрятался за распахнутой в гостиную дверью. Может, он не заметит, пройдет мимо. Может, вообще уйдет.
И тут отец застонал.
На самом деле то был еле слышный звук, больше похожий на вздох. Но Трент услышал его и остановился в дверях.
Я покосился на отца, лежащего на полу, и с ужасом заметил, что оставил один из костылей рядом с ним, на ковре.
И убирать его и прятать было уже поздно.
Трент бесшумно вошел в гостиную. Я всем телом вжался в стену за дверью и скорее почувствовал его присутствие, а не увидел. Ни на секунду не сомневался — он здесь. Я даже заметил кончик его бейсбольной биты, Трент держал ее перед собой. И еще я понял: оттуда, где он стоит, прекрасно видно отца и лежащий рядом костыль.
— О'кей, — громко произнес он, нарушив тишину, и я едва не подпрыгнул от неожиданности. — Знаю, ты где-то здесь. А ну, выходи!
Вот черт, подумал я. Я совершенно не в той форме, чтоб вступить в схватку даже с двенадцатилетним ребенком-калекой. Уже не говоря о том, что этот тип вдвое старше воображаемого соперника, здоров и прекрасно развит физически да к тому же еще вооружен бейсбольной битой. И я остался на том же месте.
Но тут он сильно потянул дверь на себя и нашел мое убежище. И стоял теперь прямо передо мной в синих джинсах и темно-зеленой рубашке поло с короткими рукавами и размахивал своей битой из стороны в сторону. И, как всегда, на тонких его губах змеилась улыбка.
— Ну что, настало время завершить незаконченное дельце, — насмешливо протянул он.
— Толку тебе от этого никакого, — с вызовом произнес я. — Твоего крестного отца арестовали прямо в суде сегодня утром, следующий на очереди — ты. Полиция уже ищет.
Но ему, похоже, было плевать. Я покосился в окно. Где же эти чертовы полицейские?..
— Тогда нечего тянуть резину, — небрежно заметил он. — Жаль, конечно. Планировал прикончить тебя медленно, со вкусом и расстановкой.
— Вот только вил под рукой на этот раз не оказалось, — заметил я.
— Нет. — Улыбка не сходила с его губ. — Жаль, конечно, но и это сойдет.
И он взмахнул битой, целясь мне в голову, и я едва успел увернуться.
В последний момент поднырнул под нее, и деревянная бита с грохотом врезалась в стену прямо у меня над головой. Помедли я долю секунды — и конец. Я отпрянул в сторону и запрыгал на одной ноге. Потом подумал, что молено опустить и вторую ногу — какая-никакая, а опора, должна выдержать мой вес. Попробовал — получилось, и захромал по комнате прочь от него. Но двигался все равно страшно медленно, и у Трента было время развернуться и вновь взмахнуть своей битой — на сей раз он не промахнулся, нанес удар по бицепсу левой руки, чуть выше локтя. Правда, удар получился скользящим, по касательной, но рука все равно онемела от боли, безжизненно повисла.
