Елена Муравьева - Азбука мести
— Каким образом? — удивился Круглов.
— После Полищука она полезла к его сыну. Потом к клиентам, в том числе к Осину. Глеб Михайлович узнал и турнул ее коленом под зад, хотя считал очень толковым специалистом.
— Тогда она выскочила замуж за Круля? — предположил Валерий Иванович.
— Ее бросил Витя, и она окрутила Андрюшу. Изменяла ему со всем белым светом, с каждым встречным-поперечным. Осину просто проходу не давала, только и бегала на аборты. — Галя помолчала минуту и выдала, — Нина сделала от моего мужа шестнадцать абортов.
— Лихо. Почему так много? — ахнул Круглов.
— Мечтала родить от него ребенка.
— Почему же не родила?
— Потому, что Виктор каждый раз отказывался признать ребенка своим. Я поклялась: признает хоть одного — уйду немедленно. Все, кроме Нины, принимали его решение как должное, одна она тупо беременела, тупо тянула до предела, тупо закатывала истерики и тупо отправлялась в больницу. Шестнадцать абортов, шестнадцать убитых детей — не чрезмерная ли плата за настойчивость и глупость распутной бабы?
— Она могла родить и потребовать экспертизы на отцовство, — хмыкнул Круглов.
— И заработать алименты? — заметила насмешливо Галина. — Нет, Нина метила выше. Она собиралась подарить Вере Васильевне внука или внучку и заполучить богатую старушку в покровительницы.
— Опять Вера Васильевна и ее деньги!
— Что поделать, все, что касается Виктора, замешано на старухиных деньгах.
— А как Андрей реагировал на Нинино желание иметь ребенка от Осина? — устало спросил Круглов.
Галя виновато посмотрела на Валерия Ивановича, явно сожалея, о том, что ему предстоит услышать.
— Положительно.
— Зачем ему воспитывать чужого ребенка? — приподнял он брови.
— Боюсь, вы не поймете.
— Я в курсе отношений между Виктором и Андреем.
— У Нины слишком длинный язык, — недовольно буркнула Галя. — Впрочем, оно к лучшему. Не придется изворачиваться и искать обтекаемые фразы. Да, мальчики дружили странную дружбу. Круль боготворил Виктора. Осин обожал Круля за это восхищение.
— Мало ему было женского восхищения?
Галя поморщилась, неохотно продолжила:
— Осин — невероятный человек и вызывает к себе невероятные чувства. Андрей — не голубой и, тем не менее, испытывает настоящее влечение к мужчине. Разве это не чудо?
Валерий Иванович удивился Галиной наивности:
— В тюрьмах и лагерях мужчины часто насилуют мужчин. Нередки случаи, когда жертвы привязываются к своим палачам, любят их. Бисексуальность в природе человека.
Галина оценивающе посмотрела на разбитое лицо Круглова, поджала губы. Возразила:
— На воле люди обычно не меняют свою ориентацию. Даже самые циничные развратники трепетно оберегают свою природу от посягательств.
Не всегда, хотелось возразить Валерию Ивановичу. Если пьяный Осин согласился на эксперименты в джипе, значит трезвый, желал этого. И, следовательно, искушал наивного Круля почти сознательно.
— Вы опять оправдываете мужа? — спросил строго.
— Нет. Но двигательной силой в этих отношениях был не он.
— Хорошо, хорошо. Замнем для ясности. Расскажите лучше, какая кошка пробежала между Виктором и Людмилой.
— Черная, конечно, черная…
История черной кошки оригинальностью не отличалась. Детская ревность, зависть, украденные у бабки и подброшенные Людмиле драгоценности. Взрослая ревность, желание вырвать жену из тлетворных Людиных влияний. Стремление подчинить себе Андрея, сына Игоря и Люды. Как оказалось Виктор пристрастил Андрея к легким наркотикам и транквилизаторам. Не отправься мальчишка на учебу в Англию, неизвестно бы чем закончилась эта дружба.
Услышав заветные слова: «наркотики и транквилизаторы», Круглов встрепенулся.
— Если можно подробнее…
Позже, прослушивая диктофонную запись, Глеб Михайлович поинтересовался:
— Каково ваше мнение, Валерий Иванович: Галочка с присущим ей тактом облила грязью Нину и в отместку за заботу обмарала Людмилу или это мне показалось.
— Галя ни сказала худого слова в адрес Люды, — Удивился столь неожиданной трактовке Круглов. — Хотя может я и не прав.
— Интересно что вам расскажет Роман. Теперь его очередь ответ держать. — небрежно уронил Глеб.
Однако удовлетворить любопытство Полищуков Круглов не смог. Роман Алексеев уехал в командировку. В банке сообщили, дня на три-четыре.
— Жаль, — огорчился Глеб Михайлович.
— Я могу пока навестить старших Осиных, — влез с инициативой Круглов.
— Не надо, — остановил его Глеб. — Подождем, пока вернется Роман.
— Хозяин — барин, — припечатал Валерий Иванович и отправился в отпуск.
Утро следующего началось со счастья. Круглов открыл глаза, обнаружил милую в кресле у компьютера и улыбнулся. Лера вечно носила его вещи. Даже у себя дома забирала у него то рубаху, то футболку, вместо того чтобы одеться в свое. Сейчас Лера экипировалась по полной программе: напялила его свитер, на ноги натянула его носки, обула его тапки. В руках его любимая синяя чашка.
— Зачем тебе моя рубаха? — попробовал он вначале навести порядок.
— Затем, что она твоя, — получил резонный ответ.
Слава Богу, хватило ума проглотить глупые возражения: «ну, и что», «я же твои халаты не беру». Против чего он мог возражать, если ему объяснялись в любви? Если любви было мало дней и ночей. Если любовь выливалась на его вещи, вторгалась в его дела и проблемы, требовала отчетов и доверия. Если спасения от любви не было. Нет спасения, обещал сияющий серый взгляд, нет, и не будет. И не надо, молился Круглов. Жалкие мгновения слабости, когда ради денег он едва не предал любовь, стерлись из памяти бесследно. Сейчас он и за миллион не отдал бы женщину в кресле у компьютера. За сто миллионов, за тысячу.
— Доброе утро, — Круглов сладко потянулся. Красота!
— Доброе, — любезно сообщила Валерия Ивановна, не отрывая взгляд от монитора.
Вежливость и чрезмерная занятость не предвещали ничего хорошего. Круглов быстренько перебрал в памяти грехи. Увы, каяться было не в чем, совесть сияла кристальной чистотой. Ночь протекла бурно и страстно. Ужин и вечер — тихо мирно. Он вкратце пересказал Лере впечатления от встречи с Галей и Полищуками и постарался увести разговор от очередного обсуждения собственных проблем. Но это ведь естественно. Сколько можно мусолить одно и тоже.
Однако, Валерия Ивановна, видимо считали иначе, что и демонстрировали оскорбленной спиной и гордым затылком.
— Я уже все осознал, — на всякий случай соврал Валерий Иванович.
— Тогда выкладывай, — милая упорно всматривалась в пейзаж за окном.
«Какое ты настырное создание», — мог бы сказать Круглов. Если бы посмел и успел высказаться, до того как его разорвут на мелкие кусочки и сотрут в порошок.
— Ты о чем? — лицемерно и неубедительно прикинулся дурачком.
— О том!
Круглов неожиданным рывком ухватил кресло и притянул к себе. Сграбастал Леру, увлек на постель, попытался всунуть руку под свитер. Не тут то было.
— Нет! — категорично и твердо было ему заявлено.
— Почему?
— По качану.
— Валерия Ивановна!
— От Валерия Ивановича слышу. Нам надо обсудить положение.
В интонациях сплошные рокочущие восклицания. НАМ! НАДО! ОБСУДИТЬ!
— У меня все в порядке. Я контролирую ситуацию, — ответил Круглов.
Лучше бы молчал. Не нарывался. Через десять минут, с трудом пробившись сквозь скороговорку обвинений и разоблачений, он капитулировал.
— Хорошо, нам надо обсудить положение, — признал жалобно.
— Нам? — уточнила милая, временно реабилитируя эгоиста, единоличника, себялюбца, тирана, деспота, угнетателя и пр. пр.
— Нам, нам, — покаянно заявил перечень пороков.
— Тогда гляди. — Лера указала на экран монитора.
— Господи! — изумился Круглов. Лера составила таблицу, в которой в одну графу поместила «неприятности», случившиеся с Осиным. А в другую — события, послужившие к тому вероятным поводом.
— Я ничего не упустила?
— Нет, — Круглов пробежал глазами по строкам.
— Что скажешь?
— Пока не умоюсь и не попью чаю — ничего.
Лера, обреченно опустив голову, разочарованная в лучших чувствах, отправилась на кухню. Загрохотали кастрюли, бухнула дверца холодильника. Кипучий темперамент требовал выхода.
Круглов вздохнул тяжко, поплелся умываться. Хотел поплескаться подольше, да раздумал. Грохот в кухне обретал угрожающее звучание. Еще минута и будет поздно. Милая или убьет его, или сама от нетерпения умрет.
Стоило переступить порог, посыпались слова:
— Ты только немного потолковал с Галей, Андреем и Ниной и каждому твоему заданию, от собачки до абортов и наркотиков, нашлось соответствующее событие в биографии Осина. Не кажется ли тебе, что ребята распределили между собой подвиги Осина и каждый старательно осветил свою часть?
