Владимир Колычев - Брат за брата
– Вон, за той железной дверью...
Дверь прочная, железная, с «глазком». Запирается со стороны, где волки. Именно волки, а не надзиратели какой-нибудь американской тюрьмы. Не могут быть в Америке столь суровыми условия содержания заключенных. Да и сажать в тюрьму их не за что.
– Не углядел я водилу, не углядел. Моя вина, – повинился Андрей.
– Можешь поплакать. Только что это изменит?..
– Надо было сообразить, что не просто женщин он вез, а невольниц. Значит, были варианты, как их усмирить, если вдруг взбунтуются...
– Все предусмотрели...
– И тепленькими нас взяли... Блин, надо же было так вляпаться... Теперь самих на запчасти пустят... Хотя нет, ножи о нас затупятся. Не боись, брат, вырвемся...
Если бы это сказал кто-то другой, Данила бы скептически усмехнулся. Но Андрей – профессионал высочайшего уровня. К тому же заговоренный. Говорит, что его просто невозможно убить. Значит, выпутаются они из этой истории. И Анюту вместе с другими невольницами выведут...
Раздумья Данилы оборвал звук проворачиваемого замка. Дверь открылась. В камеру вошел тщедушный мужичок в заношенной спецовке. Взгляд затравленный. Как будто кого-то боится, бедолага.
И Данила понял, кого именно. Двух мордоворотов, которые стояли в коридоре с автоматами, направленными в камеру. Пленники могли освободиться и наброситься на мужика. Но этим ничего бы не добились. Не успели бы они добраться до мордоворотов – полегли бы под автоматными очередями. Вместе с мужичком. Щадить его никто бы не стал...
– Козлы, все предусмотрели, – буркнул себе под нос Данила.
Мужичок услышал его слова. Покачал головой:
– Нелюди они... Просто нелюди...
И разомкнул наручники, вытащил из них левую руку Данилы.
– Ты уж не буйствуй, дружок, – тяжко вздохнул мужичок. – А то ведь обоих в капусту покрошат...
Данила понял это и без него. Поэтому позволил замкнуть в наручники правую руку. Эта процедура принесла ему облегчение. Потому как слишком туго сидел «браслет» на левой руке, кровообращение нарушил. Рука отекла. Если бы дальше так дело пошло, то и до гангрены недалеко...
Мужичок с Андреем ту же процедуру проделал. И ушел.
А дверь оставалась открытой. И в полумраке коридора продолжали маячить мордовороты с автоматами.
Свет в коридоре стал вдруг ярче. Мордовороты нарисовались во всей своей красе. Квадратные репы, мощные торсы, камуфлированные майки, шорты, на ногах кроссовки в тон.
Но долго на них Данила не смотрел. Во-первых, не очень это приятное зрелище. А во-вторых, вскоре появился мужик в белой рубахе и черных брюках. Кто-то подставил ему легкое плетеное кресло, и он удобно устроился в коридоре, прямо напротив распахнутой двери.
– Кто вы такие? – спросил мужик.
И пристальным взглядом посмотрел сначала на Андрея, затем на Данилу.
– Привет, Джек, – осклабился Андрей.
– Я не Джек...
– А я говорю, Джек. Джек-Потрошитель...
Мужчина недобро усмехнулся:
– Да, для вас я и есть Джек-Потрошитель... Это вы правильно заметили...
– Мы от Большого Папы, – сказал Данила.
– Может быть. Только нет больше Большого Папы. Без него вы для меня – никто... А отсюда я вас выпустить не могу. Слишком много вы знаете....
– Это приговор? – спросил Андрей.
– Считайте, что да, – кивнул мужик. – И обжалованию не подлежит...
– Тогда пошел на...
Мрачные коридоры подземелья еще долго хранили эхо изысканного трехэтажного речитатива.
В ответ мужик посвятил их во все подробности предстоящей операции.
– То же самое ждет вашу подружку... – на прощание ужалил он.
И с королевским достоинством удалился. Дверь в камеру с грохотом закрылась. Данила и Андрей остались одни.
– Неужели ты думаешь, он в самом деле нас без печени оставит? – спросил Андрей.
Он старался не выдать свое состояние. Но было видно, что ему не по себе.
– И без почек, – кивнул Данила. – И нас, и Анюту...
Кровь холодела в его жилах, мурашки тучными стадами носились по спине. Но он находил в себе силы, чтобы шутить.
– Зато потом водку можно будет ведрами пить. Без риска цирроз печени заработать...
– И пиво бочками глушить, – натянуто улыбнулся Андрей. – Почки никогда не откажут...
* * *– Сколько у нас всего доноров? – спросил мужчина.
Влад Книжник.
– Шесть новых...
Семен Павлович Серьев, худосочный мужичок с козлиной бородкой.
Заведующий лабораторией. Его подчиненный.
– Восемь, – поправил его Влад.
Он всерьез рассчитывал прогнать через операционную двух кретинов, чуть не загубивших поставку товара.
– Наши площади рассчитаны на двадцать доноров. Но мне известно, что ожидаются еще. – Заведующий если и был чем-то недоволен, то не показывал виду. – Хотелось бы знать: как много доноров предполагается принять?..
– Не знаю точно сколько, но много... И половина – беременных...
– Да, я в курсе. Деторождение – большая проблема. Но, думаю, мы в состоянии решить ее...
– А я решу проблему, куда этих детей определить...
Вернее, не он решит эту проблему, а его американский босс. Хотя какая разница, кто это сделает. Лишь бы только суметь продать детей и получить с них навар...
Подземная лаборатория находилась в десяти милях от города, в укромном месте. Персонал врачей, штат охранников, отлаженный механизм доставки доноров, каналы сбыта человеческих органов. Всем этим и руководил Влад. Жил он в Новом Орлеане, в лаборатории бывал только наездами. Но ему уже пришлось бросить свой дом. И перебраться в лабораторию. Перейти на «казарменное положение». По распоряжению босса.
И все из-за событий в Черноземске. Там сейчас вовсю орудуют менты. А это значило, что они могли зацепиться за нить, по ней добраться до Америки, выйти на все американские филиалы. Тем более что менты уже перехватили партию товара – около сотни девушек-рожениц, которые через какое-то время должны были стать донорами. С Владом связался его шеф. Дал распоряжение принять груз из Батон-Руж. Шесть женщин-рожениц. Товар низшего качества. Но в связи с ситуацией, сложившейся в Черноземске, ни одна роженица не должна вернуться домой. Всем уготована одна дорога – на тот свет.
Всего шесть женщин. Плевое дело. Но оно чуть не закончилось провалом. И все из-за этих двух кретинов из России. Захватили автобус. И велели поворачивать обратно. Только не знали, что предусмотрено на этот случай. Водитель сделал все как надо. Выскочил из автобуса и пустил усыпляющий газ. Дальше – дело техники... Товар на месте, смутьяны в наручниках. Кем бы они ни были, их надо убить. Так распорядился босс, а его слово – закон.
Жаль, конечно, что в Черноземске волна поднялась. Жаль, что пришлось променять особняк в Новом Орлеане на подземелье лаборатории. Но делать нечего – придется сидеть здесь, пока все не утрясется.
Он вытеснил управляющего из его кабинета. Вернее, из кабинетика. И комнатка, где он будет жить, – два на три метра. Это называется – экономия площадей. Но зато все удобства, мощная вентиляция, свежий кондиционированный воздух.
Еще бы бабу себе под бок...
Последнюю женщину пустили под нож дня три назад. Остались только новенькие – те шесть девчонок, которых привезли вчера. Но все они брюхатые. Пока родят...
– Насколько мне известно, один донор уже без плода.
– Да, она тоже проходит обследование...
– Качество органов?..
– Вы же знаете: должен пройти послеродовой период, чтобы органы восстановились... На операционный стол она может лечь не раньше чем через месяц. Но в принципе можно сделать все и сейчас...
– Я хочу взглянуть на эту девушку...
– Как вам будет угодно...
Влад и заведующий вышли из кабинета, полутемными коридорами прошли в охраняемый блок, где в крохотных палатах ютились пациентки...
Сбытом детей их фирма не занималась. Из России в Америку сначала привозили рожениц. Размещали по городам и весям Америки. А после того как они рожали, их отправляли сюда, в трансплантационную лабораторию.
Но сегодня привезли беременных женщин. Потому что поступила команда свозить в трансплантационные лаборатории всех женщин, которые после родов должны были вернуться в Россию. Дети – это товар. Поэтому женщин убивать не станут, пока они не родят. Затем – послеоперационный период...
Но это только начало. Ожидается крупная партия уже родивших женщин, которые изначально были предназначены под нож. И не родивших много привезут. Всех законсервируют в лабораториях, которые находятся под эгидой шефа. И начнут потихоньку резать. Пока не перережут всех. Пока не сбудут все органы.
А потом лаборатория или исчезнет, или перейдет на режим консервации.
Возможно, для Влада и его босса ситуация утрясется без катастрофических последствий. И тогда можно будет снова приступать к делу. Шеф к тому времени найдет сырьевую базу, на то он и шеф. Влад снова начнет получать женщин-доноров. Его врачи будут резать их. Экспедиторы по отлаженным каналам начнут снова поставлять органы...
