Татьяна Степанова - Флердоранж — аромат траура
На конюшне Трубникрв осторожно взял Лошадь под уздцы. Она дико косила глазом, пятясь, хрипя, казалось, пугалась всего — голосов, движений.
Катя увидела на ее боку две глубокие раны. Словно кто-то полоснул тяжелым лезвием по серебристой атласной шкуре. Окровавленное седло съехало, болтались какие-то ремешки.
— Я не знаю, что случилось, где искать Михаила Петровича! Не знаю, что делать, — Кустанаева металась по конюшне. — Это какой-то кошмар…
— Лошадь погибнет, — сказал Трубников и достал из кобуры пистолет, — лучше сейчас, сразу, чтобы не мучилась.
— Оставьте, Николай Христофорович! — Катя не могла понять — он действительно намеревается пристрелить лошадь здесь, сейчас, в такой момент? —. Прекратите, надо найти сначала Чибисова. Когда, во сколько точно он уехал кататься верхом? — обратилась она к Кустанаевой.
— Точно… Я не помню… кажется, где-то в одиннадцать… Я не смотрела на часы…
— А лошадь вернулась в три?
— Около трех, разбудила нас всех. Я заснула — думала, Миша давно приехал, — Кустанаева всхлипнула. О, как не похожа была ее сбивчивая прерывистая речь на те вежливо-ледяные фразы, которые Катя слышала от нее в первое посещение дома Чибисовых! — Я увидела кровь, эти раны… С Михаилом Петровичем что-то случилось. Что-то ужасное!
— В ОВД звонить, дежурную группу вызывать? — спросил Трубников Катю. — В отсутствии трупа?
— Трупа?! — болезненно воскликнула Кустанаева.
— Позвоним, попозже, — Катя внимательно посмотрела на участкового. — Вы почему сразу приехали в Татарский хутор? Только чтобы поставить меня в известность о случившемся?
Трубников сглотнул, его худые скулы задвигались.
— Не только поэтому, — ответил он хрипло.
— Ну, так, значит, с Татарского хутора и начнем поиски, — подытожила Катя. — С окрестных полей. Не знаю, но, кажется, я во сне что-то слышала. Конь заржал.
Не успели они сеет в машину — Кустанаева выгнала из гаража черный чибисовский джип и сама села за руль, — как снова зарядил дождик. Ворота на этот раз за ними закрыли — Иван Данилович Кошкин, полуодетый, явно поднятый прямо с постели, спустился во двор. Видимо, все эти дни он жил в доме Чибисовых. Он как-то странно смотрел на суетившуюся Кустанаеву. И Кате показалось: он подозревает или винит ее в чем-то. В этом доме что-то произошло.
— Так как же получилось, что Чибисов поехал на верховую прогулку так поздно? — спросила она у Кустанаевой дорогой.
— Я не знаю… Он выпил лишнее за обедом… У нас дома был поминальный обед. Были только домадшие. Михаил Петрович сам так решил. После обеда он сидел у себя в кабинете. Видимо, и там пил коньяк, — Кустанаева рассказывала быстро, нервно. — Ну а потом я увидела в окно, как он идет в конюшню и выводит Джину. Уже было темно. Он сел и уехал.
— У него был с собой телефон? Ведь у него всегда он с собой? Вы звонили ему?
— Д-да. Я звонила, только уже ночью, когда Джина одна вернулась. Телефон не отвечал.
— Какой у него номер?
Кустанаева назвала номер. Катя набрала номер по своему телефону — «абонент не отвечает».
— Куда мне ехать? — испуганно спросила Кустанаева. Дождь, вначале слабо моросивший, теперь лил как из ведра. «Дворники» еле справлялись, видимость была почти нулевая. Трубников велел остановиться. Они вышли и пошли под дождем пешком. В мокрой пелене Катя видела все тот же пейзаж: поле, дома над рекой в мокрой зелени садов, холм, прозванный Черным курганом, и темную полосу Лигушина Леса вдали.
Раскисшая от дождя дорога уводила в рожь. Это было то самое место, где был убит Артем Хвощев.
Под дождем они шли вдоль кромки поля. Но нигде не было ничего — ни следов, ни крови. Катя чувствовала, что куртка ее промокла насквозь. Промокли и кроссовки. В спешке она совсем позабыла про столь дальновидно положенные в багаж «драгоценным В.А.» резиновые сапоги.
— Миша! — протяжно крикнула Кустанаева, приложив руки ко рту. — Михаил Петрович!
Но этот беспомощный крик потонул в гуле дождя. Из мокрой ржи вышел Трубников: его плащ блестел, как рыбья чешуя.
— Тут нигде ничего, — сказал он. — Елизавета, вы должны знать — куда он обычно ездил кататься?
— Он давно уже никуда не ездил, — ответила Кустанаева. — На Джине ездила я, а раньше Полина. Я не знаю, куда его понесло!
— Может, что-то заставило, вынудило его уехать? — спросила Катя.
— То есть как это? На что вы намекаете? — сразу ощетинилась Кустанаева.
— Ни на что я не намекаю, просто это странно — сто лет человек не ездил верхом, а тут вдруг куда-то отправился ночью. Тем более в такой печальный день, тем более нетрезвый. Возможно, что-то его вынудило.
— Бутылка коньяка, вот что его вынудило! — зло ответила Кустанаева.
— Давайте-ка вернемся в машину, проедем к Борщовке, потом свернем к лесу. Если не найдем, свяжемся с отделом, — Трубников открыл дверь джипа.
Кустанаева скользнула за руль, нажала педаль газа. Мотор мощно заурчал. Только внедорожнику было под силу преодолеть это болото! Машина, буксуя, обогнула Черный курган. Дальше дорога стала чуть получше. Кустанаева сразу прибавила газу и…
Высокая тощая женская фигура возникла на дороге перед джипом так внезапно, что они едва не сшибли ее. Кустанаева вцепилась в руль, выжимая тормоз. Трубников, придерживая фуражку, выпрыгнул из джипа. Катя выскочила за ним.
Опершись на мокрый капот, на дороге стояла Галина Островская. Мокрое платье плотно облегало ее тело. Слипшиеся растрепанные волосы свешивались, на лоб. Руки Островской были в крови. Кровью обильно был испачкан и подол платья.
Трубников остановился. Казалось, ему не хватает воздуха. Он смотрел на согнувшуюся, шатающуюся Островскую, затем резко рванул из-под полы дождевика пистолет.
Этот жест словно вывел женщину из ступора. Протягивая к ним Окровавленные руки, Островская вдруг дико, истерически завизжала:
— Он там! Я нашла его там! Под звонницей. Это мертвец!
Глава 26
КОНЬ БЛЕД
Колосов приехал в Татарский хутор, когда сотрудники местного ОВД и прокуратуры заканчивали осмотр места происшествия. С собой он привез судмедэксперта и толкового эксперта-криминалиста. Осмотр начался по новой.
Труп Чибисова до сих пор был там, где его и обнаружили Катя, Трубников и Елизавета Кустанаева, — в траве на обочине дороги на Столбовку рядом с развалинами церкви, в ста метрах от тех самых кустов, где накануне вечером был найден труп собаки Брусникиной.
Чибисов лежал ничком. На нем были спортивный костюм, кроссовки и дождевик с капюшоном черного цвета. Ран. на теле было всего две: рубленая и, по-видимому смертельная, черепно-мозговая и тоже рубленая в области правого бедра. Лицо хозяина агрофирмы «Славянка» было искажено гримасой ужаса и вместе с, тем какого-то дикого, животного изумления, как будто сама смерть или что-то предшествующее смерти заставило его сначала опешить от удивления и лишь потом испугаться.
Колосов тщательно осмотрел все, но раскисшая от дождя дорога не сохранила никаких следов. И только на дерне на обочине следы были — конских копыт.
— Как, по-вашему, все произошло? — спросил он судмедэксперта.
— Гадать не хочу Никита Михайлович. Но, судя по всему, его сначала ударили Тяжелым острым предметом — скорее всего, это небольшой топор — в бок; В этот момент он был верхом на лошади, а тот, кто наносил удар; находился справа, был пеший. Видимо, первый удар попал по лошади — она ведь тоже ранена, я ее позже осмотрю вместе с ветеринаром. Второй удар ранил Чибисова. Лошадь от боли взвилась на дыбы и затем поскакала прочь от дороги. Чибисов не удержался, упал, и нападавший добил его, ударив по голове — налицо глубокая проникающая рана теменной области.
— Что-то не слишком похоже на предыдущий случай, и тем более на прошлогоднее убийство, — сказал Колосов, — всего две раны, а на тех жертвах сколько было?
— Но орудие убийства очень похоже, — ответил эксперт. — Впрочем, более точные данные будут после вскрытия. А вам кажется, что здесь что-то не так?
— Только две раны, — повторил Колосов, — У Артема Хвощева их было девяносто. Не тело, а решето. Бодуна же вообще расчленили без всякой видимой цели.
— Может быть, на этот раз убийце что-то помешало манипулировать с телом? Может быть, его спугнул кто-то? Тут ведь свидетельница вроде имеется, которая первой наткнулась на тело?
Судмедэксперт имел в виду Галину Островскую. Ее допрашивали оперативники. А до этого, еще до приезда милиции, с ней пыталась говорить Катя, и участковый Трубников присутствовал при этой странной беседе. Они — Катя и Трубников — были все еще здесь; на месте происшествия. Кустанаеву же отвезли домой на патрульной машине. Когда она увидела труп Чибисова, ей стало плохо.
— Ну что? — спросил Колосов Катю (промокшая, продрогшая, она сидела в милицейском «газике»)! — Что молчишь? Давай уж рассказывай.
