Джеймс Чейз - Том 13. Положите ее среди лилий. Плоть орхидеи. Ловушка мертвеца
Макс вынул сигарету изо рта и скосил глаза на цветок в петлице. Он видел, что отец хочет что-то добавить, но боится рассердить.
— Говори!
— К цветам была приколота визитная карточка, — промямлил Исми и замолчал.
— Что там было написано?
— От Кэрол и Стива Ларсона.
Макс раздраженно швырнул сигарету в окно.
— Скажи, что это меня не касается! — Через минуту он уже был в машине.
Сам того не замечая, Макс начал озираться. Его взгляд задержался на кустах. Воздух был неподвижен, не шевелился ни один листок, но что-то в этой неподвижности показалось ему угрожающим. И вообще, в полуденной тишине таилась какая-то угроза. Макс прислушался. Ни движения, ни шороха. И все же у него постепенно крепло ощущение, что кто-то следит за ним. Внезапно его охватил гнев. Дернув цветок из петлицы, он смял его в кулаке и выбросил на песок. Потом, несколько успокоившись, отвел машину в гараж, расположенный позади дома.
— Завтра я уезжаю, — сказал Макс отцу, убиравшему посуду после обеда. — Поеду в Чикаго. Там один тип продает ферму. Если цена будет подходящей, я куплю ее. У него более сотни птиц и добротный дом. Если захочешь, приезжай.
Исми сложил тарелки на поднос.
— Я бы не хотел жить в городе, — ответил он, немного поколебавшись. — Я лучше останусь здесь.
— Поступай как знаешь, — Макс не возражал. Протягивая ноги к камину, он подумал: «Старик много пьет. Он станет обузой. Действительно, будет лучше, если он останется здесь».
Вдруг в саду завыл пес. Поднявшийся ветер разносил вой далеко окрест.
Макс обернулся к окну и прислушался.
— Чего это он так воет? — недоуменно бросил он.
Исми покачал головой и, взяв посуду, вышел из комнаты. Он начал мыть тарелки, прислушиваясь к вою пса. Заунывный вой действовал ему на нервы, ничего подобного раньше не было. С чего бы это?
Вымыв посуду, старик спустился в сад. На луну, освещавшую вершины сосен, набежало облачко, и сразу стало темно. Шелестевший в листве ветер все вокруг наполнял шорохами. Исми подошел к конуре. Пес тут же перестал выть и заскулил.
— Что с тобой? — Исми наклонился над конурой. Он не мог рассмотреть забившуюся в угол собаку и зажег спичку. Увиденное ошеломило его. Шерсть на, собаке поднялась дыбом, в глазах был ужас. Исми выпрямился и начал вглядываться в темноту. Ему послышался какой-то шорох, и он зажмурил глаза. Пес завыл снова. Успокаивая себя, что это ему показалось, он поспешил к дому. И только оказавшись внутри и заперев дверь, Исми вздохнул с облегчением.
Макс по-прежнему сидел у камина. Он не поднял головы и не сказал ни слова, когда вошел старик.
За окном усиливался ветер, пес скулил не переставая. Исми напряженно прислушивался. Ему чудились чьи-то легкие шаги над головой, невнятные голоса. Он посмотрел на Макса. Но тот был погружен в свои думы, и отец не отважился тревожить его.
Где-то в доме едва слышно скрипнула половица, затем послышался легкий скрежет. Если бы у Макса не были до предела напряжены нервы, он не уловил бы этих звуков.
Глаза отца и сына встретились.
— Слышишь? — спросил Макс, застыв в кресле.
— Да, — прошептал старик.
Они продолжали прислушиваться, но проходили секунды, ничто не нарушало вдруг воцарившуюся гнетущую тишину. Ветер стих, и тишина стала такой глубокой, что они слышали дыхание друг друга.
— Что со мной творится? — воскликнул Макс, вставая, чтобы взять кочергу.
Исми жестом остановил его. На этот раз совершенно явственно было слышно, как открылось окно.
Лицо Макса перекосилось, он вытащил револьвер.
— Оставайся здесь, — прохрипел он и, выключив свет, тенью проскользнул в дверь. В коридоре Макс остановился. Кругам было тихо, и он стал осторожно подниматься по лестнице. Может быть, им с отцом показалось, будто скрипел старый прогнивший паркет? Надо все проверить. Макс остановился на лестничной площадке. Потом зажег свет и вошел в свою комнату. Она была пуста.
В этот момент пес завыл снова. Макс погасил светильник и подбежал к окну. Из облаков вынырнула луна и слабо осветила сад. Максу показалось, будто среди деревьев промелькнула чья-то тень. Но как он ни напрягался, больше ничего не разглядел. Луна снова скрылась за облаками, все поглотил мрак.
Неожиданно Макса что-то будто кольнуло. Он бросился к шкафу и открыл его. С одного взгляда он понял, что деньги исчезли!.. Обезумевший Макс не в силах был пошевелиться. Он задыхался, кровь бурлила в жилах, стучала в висках, голова готова была взорваться. Он чувствовал, что вот-вот потеряет сознание.
Медленно, как старик, он подошел к шкафу и похолодевшими пальцами обшарил внутренность ящиков. Пальцы нащупали что-то мягкое. Он схватил это и поднес к глазам. “Из его груди вырвался дикий вопль — так кричит смертельно раненное животное. Бросив орхидею на пол, он начал яростно топтать ее каблуками, затем в отчаянии стал рвать на себе волосы.
Когда Исми прибежал, он увидел рыдающего сына, катавшегося на полу с пеной на губах.
Огромная неоновая реклама, которую можно было видеть с другого конца Санто-Рио, привлекала внимание каждого, кто приезжал сюда. Из-за нее туристы принимали Палм-Бей-отель за гостиницу высшего класса и жестоко ошибались…
При свете дня кирпичный четырехэтажный отель выглядел тем, чем был на самом деле: третьеразрядным, грязным и запущенным. Соблазненные ночной рекламой, клиенты редко задерживались здесь больше чем на одну ночь, но и этого было вполне достаточно, чтобы дела хозяина шли хорошо.
Впрочем, отель имел и постоянную клиентуру, состоявшую из низших слоев жителей Санто-Рио. Большинство из них снимали номера в долг, расплачиваясь, когда удавалось кое-что заработать.
Впервые попав в Санто-Рио, Эдди совершил такую же ошибку, польстившись на яркую, зовущую вывеску. Сняв номер, Эдди к утру понял, что это за ночлежка. Но поскольку он находился в тот момент в стесненных финансовых обстоятельствах, то решил остаться. Со временем дела его поправились, но он уже успел привыкнуть к Палм-Бей-отелю и решил остаться. Он уютно обставил свои апартаменты, превратив их в цветущий оазис в море нищеты, окружавшем его. За это хозяин отеля очень ценил Эдди.
Примерно в то же время, когда Макс обнаружил пропажу денег, Эдци сидел в баре отеля, пыльном и душном, и пил виски. Он испытывал чувство тоски и одиночества. Постояльцы и директор были в курсе дел Эдди, знали, что он был причиной гибели Фрэнка, что последний не жалел денег на содержание Линды, с которой Эдди втихаря спал. Знали, что полиция пытается пришить Эдди преднамеренное убийство. И помощник прокурора уверял, что Эдди не мог случайно появиться на машине в ту самую минуту, когда Фрэнк выбежал на середину улицы. Все сочувствовали Эдди и радовались, что помощник прокурора не нашел доказательств. Ни Линда, ни Эдци и словом не обмолвились о Мэри Прентис. Линда всем говорила, что не хотела идти в кино и пошла только потому, что Фрэнк очень настаивал, дескать, она должна отдохнуть. Она не хотела оставлять его одного. По дороге в кино она встретила Эдди, и они решили посмотреть новый фильм вместе. Нет, ей совершенно неизвестно, зачем Фрэнк отправился в город. Она не имеет ни малейшего представления, как он попал туда.
Линда держалась спокойно. Когда ей задавали вопросы интимного характера, она проявляла настоящий артистический талант, со слезами и нервными припадками. Помощник прокурора даже вздохнул с облегчением, когда в последний раз выпроводил ее из кабинета.
Эдци решил, что надо переждать какое-то время, и прекратил встречаться с Линдой. Чтобы не вызывать лишних разговоров и нежелательных допросов полиции, они с Линдой договорились уехать из Санто-Рио и в другом месте начать новую жизнь.
В ожидании разрешения полиции Линда потихоньку начала собираться. Складывала вещи и одежду, выбирая самое лучшее и дорогое.
Узнав, что Фрэнк не оставил Линде денег, Эдди расстроился. До сих пор он пользовался прелестями Линды бесплатно. Теперь же придется заботиться не только о себе, но и о Линде, неуемные требования которой пугали его.
Он медленно потягивал виски с содовой, мысленно пытаясь найти выход из создавшегося положения. Мелочи его не устраивали. Он хотел сразу добыть большие деньги, в противном случае дела его плохи. От дум у него разболелась голова. Он со злостью оттолкнул бокал и уже было встал, но тут же передумал и дал знак бармену налить еще. В ожидании виски, он закурил.
— Вот это цветочек! — прошептал бармен, наполняя бокал Эдди.
Эдди стремительно обернулся и не сдержал возгласа восхищения. Молодая рыжеволосая девушка пересекла холл и подошла к окошку администратора. Она была высокая, стройная и на редкость красивая. На ней было черное платье и наброшенное на плечи меховое манто, застегнутое у шеи золотой булавкой. Черный цвет оттенял золото ее волос. Единственным ярким пятном в ее строгом туалете была приколотая к воротнику манто красная орхидея.
