Жан-Мишель Шарлье - Преступный синдикат
О'Двайер заставил Туркуса и полицейских удалиться и остался один на один с гангстером, который, казалось, уже заранее наслаждался своим триумфом. Спустя некоторое время атторней, несколько озабоченный, пригласил своего заместителя:
– Этот негодяй предлагает нам ошеломляющую сделку. Может быть, ее следует обсудить?
– Возможно, что это единственный шанс отправить на электрический стул добрую дюжину убийц. Только он может помочь в этом, снабдив нас конкретными данными, – признал Туркус.
О'Двайер на минуту задумался… Любопытный тип этот О'Двайер. Он был честолюбцем и отъявленным карьеристом. Для достижения своих целей он избрал путь, по которому прошло большинство политических деятелей Соединенных Штатов, полных решимости создать себе репутацию поборников закона. Он станет государственным атторнеем Бруклина, будучи кандидатом от демократической партии, обладавшей в то время огромной властью в штате Нью-Йорк. Но для него это было лишь промежуточным этапом. Он мечтал о большой политической карьере. И действительно, ему удастся занять должность, которая считается одной из самых надежных ступеней, ведущих к президентскому посту, – должность мэра Нью-Йорка. Он, торжествуя, получит ее после второй мировой войны, но в 1950 году сгорит в результате политического и финансового скандала, когда (о, ирония судьбы!) будет установлена его тесная связь с Фрэнком Костелло, политическим советником и великим взяточником преступного синдиката.
Однако в 1940 году О'Двайер находился в самом начале своей карьеры и с решением мешкать не стал.
– Постараемся особенно не уступать этому мошеннику, – предложил он своему заместителю Туркусу.
В итоге в течение всей ночи со страстной пятницы, утренняя заря которой некогда была свидетельницей предательства Иуды и отступничества Петра, продолжался упорный и мерзкий торг между Эйби Рильзом и представителями власти.
Убийца шел напролом. В обмен на свои признания он требовал полной безнаказанности. Это было неприемлемо и вызвало бы гневные протесты со стороны общественного мнения. О'Двайер внес контрпредложение:
– Мы признаем тебя виновным в совершении убийства второй степени,[61] и я лично буду ходатайствовать о том, чтобы твое сотрудничество с правосудием было полностью учтено.
Рильз, вне себя от ярости, ударил кулаком по столу.
– Об этом не может быть и речи! – закричал он. – Я не соглашусь ни на какое обвинение в убийстве!
Переговоры, проходившие в самых резких тонах, продолжались всю ночь. Наконец обе стороны пришли к взаимоприемлемому решению, основанному на тонкостях, присущих американскому праву: поскольку обвиняемому не могут быть вменены в вину его собственные свидетельские показания, Рильзу не будут предъявлены обвинения в убийствах, о которых он намерен сообщить и которые будут раскрыты благодаря предоставленной им информации. Он будет нести ответственность только в определенных пределах за те преступления, о которых не будет свидетельствовать, и, естественно, только на основании убедительных вещественных доказательств.
В конце концов, разве Томас Дьюи, главный соперник 0'Двайера в рядах республиканской партии, не использовал неоднократно подобный прием, чтобы добиться наиболее важных свидетельств?
К четырем часам утра Рильз почувствовал себя наконец удовлетворенным. И чтобы продемонстрировать своим собеседникам готовность сотрудничать и показать, насколько они были благоразумны, вступив с ним в сделку, он тут же выложил свой главный козырь, заставивший их застыть от изумления. Он поведал им о действительных обстоятельствах и мотивах убийства Шульца!
В течение пяти лет вплоть до этой минуты причины, побудившие ликвидировать «голландца», оставались неизвестными. Считалось, что убийство Шульца произошло в результате соперничества, возникшего между бандами гангстеров; склонялись даже к тому, что в деле была замешана женщина. Но именно Рильз первым сообщил ошеломленным О'Двайеру и Туркусу правду: Датч Шульц был казнен по приказу главарей преступного синдиката за то, что он осмелился, несмотря на их категорический запрет, упорствовать в своем намерении прикончить Томаса Дьюи, его «Немесиду».[62]
Рильз раскрыл всю подноготную этой акции, назвал имена настоящих убийц, что позволило немедленно арестовать двоих – Чарли Биг Уоркмана и Мэнди Вейса, одного из лейтенантов Бухалтера. Третьего даже Рильз знал только по прозвищу – Пиги. Он участвовал в операции в качестве водителя, но и он, и Вейс, который должен был прикрывать отход Биг Уоркмана, сбежали, не дождавшись ее завершения. Уоркман один пристрелил и Шульца, и трех его телохранителей, а потом нашел еще время обшарить карманы «голландца» и вытащить у него все деньги.[63] Только после этого он вышел не спеша на улицу к машине. Завидное хладнокровие!
До этого момента полиция считала Чарли Уоркмана гангстером, которому доверяли только второстепенные роли. Рильз помог установить его настоящее место на иерархической лестнице преступного синдиката. Обладавший несокрушимым хладнокровием, этот беспощадный убийца с повадками бизнесмена, безупречно элегантный, занимал в организации привилегированное положение. Его использовали исключительно руководители синдиката. Иногда ему разрешалось участвовать на заседаниях высшего совета синдиката, который поручал ему самые деликатные акции. Так, промежуток времени между моментом, когда коллеги Шульца приговорили его к смерти, и моментом, когда Шульц намеревался разделаться с Дьюи, не превышал сорока восьми часов, и за двое суток Уоркману следовало организовать и провести ликвидацию «голландца». Он осуществил свою миссию за двенадцать часов и практически один, несмотря на то что Шульц, особенно недоверчивый в эти дни, выходил только в сопровождении грозных телохранителей.
Рильз говорил безостановочно в течение трех часов. Уже давно наступил день. Явно довольный впечатлением, которое ему удалось произвести на О'Двайера и Туркуса своими потрясающими разоблачениями, он пообещал обессилевшим собеседникам:
– А сейчас я хочу рассказать вам по крайней мере о пяти – десяти «курках» с весьма подмоченной репутацией и подскажу, как можно их взять без всяких хлопот.
Глава девятая. «Мёрдер инкорпорейтед», или «Корпорация убийств»
Отвратительные откровения продолжались целых двенадцать дней. За это время пришлось сменить несколько стенографистов и заполнить двадцать пять книг для записей большого формата.
Затем потребовалось на шесть месяцев привлечь с загрузкой на полный рабочий день тридцать восемь офицеров полиции и двадцать одного помощника лишь для того, чтобы сличить строку за строкой разоблачения, которые окажутся на редкость точными.
У Эйби Рильза была феноменальная память. За все это время он не допустил ни одной ошибки, что и подтвердила проведенная проверка. Учитывая, что минул не один год и что никаких записей Рильз не вел, следует удивляться, как ему удалось не только вспомнить без малейшей погрешности все факты, даты, места проведения акций, имена, вплоть до самых незначительных, участников событий, но и указать меню ужина, цвет костюма, описать приметы самого, казалось бы, незаметного свидетеля. Он без труда мог в деталях описать незнакомого ему покупателя сигар, присутствовавшего в табачной лавке, расположенной неподалеку от места совершения преступления, или вспомнить местонахождение станции обслуживания, на которой была куплена канистра бензина, для того чтобы сжечь труп жертвы.
Уставшие и измученные Туркус и его помощники, сменяя друг друга, проводили с Рильзом целые дни, а иногда и ночи. Им, собственно, не приходилось допрашивать его. «Кенар» пел по своей воле, неутомимо и с явным удовольствием. Не дожидаясь, пока следователи зададут ему наводящие вопросы, он сам подсказывал им, как следует поступать, чтобы собрать бесспорные улики, где отыскать следы, чтобы выйти на неопровержимых свидетелей. Рильз казался неистощимым. Он приводил самые ужасные подробности без малейшего намека на волнение. Когда Туркус сухо заметил ему это, Рильз расхохотался и ответил с чудовищным цинизмом:
– Вы, конечно, очень волновались, когда впервые требовали смертного приговора? Ну а на десятый раз вам это было уже совершенно безразлично, не так ли? Так же и мне. Все дело в привычке…
Из всего того, что сообщал Кид Твист ошеломленным и подавленным всем услышанным следователям, мало-помалу вырисовывалась картина существования подлинной индустрии смерти по заказу – гигантского предприятия убийц, которое распространило свои щупальца по всей территории страны и функционировало в невероятных масштабах с пунктуальностью, точностью и необычайной эффективностью хорошо смазанного механизма.
Самое удивительное в том, что за десять лет существования этой грозной подпольной организации, действовавшей ежедневно и постоянно увеличивавшей счет совершенных преступлений, ни правительство, ни правосудие, ни ФБР, ни местная полиция даже не подозревали о наличии того, что пресса впоследствии станет называть «Мёрдер инкорпорейтед». В переводе это означает приблизительно следующее: «корпорация убийц» или «анонимное общество по совершению убийств на промышленной основе».
