Владимир Колычев - Без суда и следствия
– Что значит это «но»?
– Ты же знаешь, что я спала с одним очень симпатичным мальчиком?
Таня смотрела на него с каким-то непонятным презрением. А ведь это он должен презирать ее.
– Да, я спала с мужчиной. Ты был на каком-то симпозиуме, а я тебе изменяла... И ты сам этого хотел!
– Я?! Этого хотел?! Ты хоть думай, что говоришь!
– Я не думаю, я знаю... Зачем ты спорил на меня со Снежиным?..
– Спорил? Со Снежиным? – растерянно переспросил Викентий.
Теперь он понимал, почему Таня его презирает. По сути, он поступил с ней подло...
– Да, я с ним спорил... Но ведь ты с честью выдержала испытание!
– Я отказала Кириллу, это да, – горько усмехнулась она. – Но Снежин меня все равно перехитрил... Меня изнасиловали. Меня фактически изнасиловали... И это все из-за тебя...
Она рассказала, как познакомилась с каким-то парнем, как ее подпоили какой-то растормаживающей дрянью. Рассказала, что было дальше.
– И все это из-за тебя, – заключила она. – И я тебя простить не могу, – покачала она головой. – Ты предал меня. Ты меня предал... Нет, ты меня продал. За пятьдесят тысяч продал...
– Таня, я тебе сейчас все объясню...
Он распинался перед ней – пытался объяснить, насколько был пьян, когда заключал этот идиотский спор со Снежиным. Но Таня его как будто не слышала.
– Ты меня предал, – глядя куда-то вдаль, повторила она. – А я не могу жить с предателем... Викентий, я ухожу от тебя.
Ему показалось, что он ослышался.
– Ты... Ты от меня уходишь?! – оторопело переспросил он.
– Да, ухожу. Прямо сейчас... – Таня мягко тронула водителя за плечо. – Остановите, пожалуйста, машину.
Викентию казалось, что это происходит не с ним. Это не от него уходит Таня. Это не он злится на нее...
– Ты хоть соображаешь, что ты делаешь? – спросил он.
– Конечно, соображаю. Я ухожу от тебя, вот и все.
– И куда ты денешься? Ты ж от меня ничего не получишь. Ничего! Без гроша оставлю!
Это кричало на Таню его ущемленное самолюбие.
– Мне все равно, – пожала она плечами и открыла дверь. – Прощай!
Она вышла из машины, влилась в толпу прохожих. Викентий ошарашенно смотрел ей вслед. Он просто не мог поверить, что Таня от него уходит. Уходит навсегда!.. Этого не может быть. Сейчас она одумается и вернется...
Но Таня не одумалась и не вернулась. А он, дурак, не побежал за ней.
* * *Кирилл пил позавчера. И вчера. Сегодня он просто опохмеляется. Ну, настроение у него такое – душа тянется к бутылке. И неудачи на любовном фронте здесь ни при чем. Дело в том, что позавчера был подписан приказ о его назначении на прежнюю должность в прежнем звании.
Когда-то Дима был его подчиненным. А сейчас он его начальник. Но это не мешает ему наравне с Кириллом отмечать это знаменательное событие.
Они пьют третий день. Вернее, сегодня они всего лишь опохмеляются. Благо, что есть места, где им всегда рады – во всяком случае, делают вид. Их подшефный ресторан открыт для них в любое время дня и ночи...
– Надо в отдел ехать, – сказал Якушев.
– Ты начальник, тебе видней, – кивнул Кирилл.
– Да при чем здесь «начальник»? – отмахнулся Дима. – Начальник, не начальник – это здесь ни при чем... Просто почты, наверное, накопилось. Ну, это я так думаю, что почты много. Ну, это, поздравительные телеграммы. Это ж вся братва, да, узнала, что ты вернулся. Это ж теперь им всем труба. Телеграммами задабривать будут... Что-то я несу, сам не знаю, что...
– А от Сомова телеграмма будет?
– Ага, телеграмма государственной важности, заверенная Селезневым... Да Сомову-то в принципе что?.. Ты для него и в погонах страшен, и без... Не слабо мы ему хвост прижали...
Да, погоняли они его здорово. Раскололи Музыкина, разбили в пух и прах все нелегальные формирования вроде бригады Назара. И на самого Сомова бочку катнули. Обвинили его в причастности к покушению на Юхнова. В общем, подняли такой шум, который мог бы загнать за решетку простого смертного.
Но Сомов – не абы кто. Он депутат Госдумы. А думцы, как известно, своих братков ментам не выдают. В натуре, не по понятиям это...
Кроме того, за Сомовым влиятельные силы в правительстве и в администрации президента. Практически он неуязвим.
Но и сам он жалить не может. Ему сейчас нельзя делать глупости, и он прекрасно это понимает. Но все равно нужно опасаться всякого рода пакостей с его стороны. А пакостник он еще тот...
– Прижали хвост, – усмехнулся Кирилл. – А что толку? Его за горло нужно брать, а не получается...
– Не получается, – удрученно кивнул Дима. – Начальство уже косо на меня смотрит. Типа, завязывать пора с Сомовым. Чую, скоро прямым текстом прикажут отстать от него. Как бы извиняться не заставили...
– Говорят, страна дураков у нас. Нет, брат, Россия – это страна козлов... У Сомова руки по локоть в крови. Санидинов говорит, что Володарский и Дроздов – его рук дело...
– А доказательства?
– А доказательств у него нет. А у Сомова есть...
– Ага, сейчас он к тебе придет и во всем признается. Не дождешься...
– Да я и не жду.
– И не жди... Этот гад на свободе гуляет, а Скворцов уже три года под следствием...
Савва Скворцов здорово помог Кириллу. Если б не он, худо бы ему пришлось в тюрьме.
Лия отказалась от убийства Проклова. Следствие не доказало ее вину по этому факту. Все шишки продолжали падать на Скворцова. Но он тоже не дурак – и также отказался от своих показаний. Следствие запуталось. Состоялся суд. Скворцова не оправдали, но дело отправили на доследование. А подследственному изменили меру пресечения на подписку о невыезде.
Скворцов сейчас живет своей жизнью. А следствие по делу об убийстве Проклова продолжается. Правда, в вялотекущей форме, но все же продолжается. И неизвестно, чем оно закончится.
Хотя нет, все уже известно. В самом скором времени все обвинения со Скворцова будут сняты. Дело в том, что Лия Каленцева совершила побег. И по старым признательным протоколам, но якобы по вновь открывшимся обстоятельствам на нее снова навесили обвинение в убийстве Проклова. Если она недовольна, пусть обращается к прокурору...
В кабинет кто-то тихо входит. Наверное, официант... Да нет, не похоже. Кирилл метнул взгляд в сторону дверей. Какой-то парень атлетического телосложения. Ухоженный вид, строгий, деловой костюм. Холодный взгляд, непроницаемое лицо. Не человек, а робот какой-то.
Вслед за ним в кабинет втерся еще один очень похожий на него тип. Братья они, что ли?
Атлеты расступились, и между ними образовалось холеное рыло... Да это ж господин Сомов собственной персоной.
Дима изменился в лице, Кирилл напрягся. Ударный механизм внутри его встал на боевой взвод. Только вот интуиция его молчит, не подает сигнал об опасности. Похоже, Сомов прибыл к ним с дружеским визитом... Всю жизнь они с Димой мечтали о такой дружбе.
– Не поня-ял! – возмущенно протянул Дима. – Это что за явление?
Сомов старательно изображал невозмутимость. Но внутри у него буря эмоций – Кирилл видел это.
– Это не явление, – холодно сказал он. – Это официальный визит.
– А, ну да, вы же у нас депутат. Чаяния и нужды простого ментовского люда... Короче, в чем проблема?
– В наших с вами отношениях... Я предлагаю вам перемирие.
– Ух ты! А мы разве с вами воюем?
– А разве нет?
– С вами, уважаемый Олег Михайлович, воюет Закон.
– Да? И ничего личного? – Сомов многозначительно посмотрел на Кирилла.
– Ничего личного, – жестко ответил он.
Как же, будет он жаловаться на судьбу – разбитая любовь, неволя, три года, вычеркнутые из жизни. И грозить местью он тоже не будет – слишком дешево... Сомов должен понимать это сам. Да он и понимает.
– Вы пытаетесь доказать мою вину непонятно в чем. Но у вас нет никаких доказательств...
– За этим не заржавеет... Я так понял, вы выбрасываете белый флаг?
– Нет. Я просто предлагаю мировую.
Все-таки не зря они с Димой давили на Сомова. Страшно стало мужику. Поджал придавленный хвост – и бегом к ним с поклоном. Дерьмо...
– Да? И в чем это будет заключаться?
– Вы оставляете меня в покое. А я обязуюсь забыть о вашем существовании... И еще. Вы отдаете мне Снежина. Как его вытащить – это мои заботы. Вы просто не будете мне мешать...
– Здорово! Снежин обвиняется в убийстве, а вы его хотите вытащить, – угрожающе нахмурился Дима.
– А он не исчезнет вслед за Володарским и Дроздовым? – насмешливо спросил Кирилл.
Сомов смерил его удивленным взглядом.
– Я не понимаю, о чем разговор.
– Зато я понимаю... Вы очень плохой человек, господин Сомов.
– Может быть. Но я обещаю исправиться... Кстати, я добился амнистии в отношения Самарского Дмитрия Станиславовича. Вы помните такого?
Конечно же, Кирилл помнил Митяя, как не забыть. Они оба попали за решетку благодаря Сомову...
– Задабриваете?
– Нет. Просто восстанавливаю справедливость.
