Картер Браун - Том 25. Полицейский и призрак
Должен признаться, что самому себе я казался вполне удовлетворенным сатиром: появляясь ненадолго в конторе, я мог по достоинству оценить все внешние достоинства девушки глазами художника без жажды стать их обладателем.
— Наконец-то я разобралась, что причин для волнения у меня нет, — сообщила она доверительно. — Я все задавала себе вопрос, чего ради я напяливаю на себя одежду, когда вы все время раздеваете меня глазами. А потом сообразила, что вы ведь почти не бываете на своем месте. — Она с надеждой посмотрела на меня. — Вы ведь скоро уходите, лейтенант?
— Я жду важный телефонный звонок, — ответил я. — Очаровательные тайны, сообщенные ярко-розовыми губками одной бойкой девушки.
— В десять минут десятого? — возмутилась почему-то Аннабел.
— В девять тридцать, чтобы быть точным. Вот когда она должна позвонить, — произнес я весьма сдержанно.
— Надеюсь, что она позвонит вовремя, — угрюмо заявила Аннабел. — Двадцать минут терпеть ваше общество — это выше моих сил!
— Хорошо, — притворился я оскорбленным. — В таком случае не стану вам докучать. Пойду поговорю с шерифом.
— Очень бы хотела, чтобы вы это сделали! — воскликнула она. — Но в данный момент он в Сити-Холле, вернется после одиннадцати.
Ее светловолосая головка склонилась над пишущей машинкой не менее чем на минуту. Потом, не выдержав, она снова посмотрела на меня:
— А что плохого в женитьбе?
— Вы делаете мне предложение?
— Выйти замуж за вас? — дико захохотала она. — Только ненормальная может подумать о подобном, даже теоретически. Это то же, что пытаться привязать к колышку облезлого старого козла, привыкшего бродить на свободе куда ему вздумается.
— Благодарю за лестное сравнение, Аннабел Джексон! — проворчал я.
— Не надо принимать это на свой счет! — Она залилась неприятным смехом, затем на ее лице появилось суровое выражение. — Любая девушка должна разбираться в подобных вещах. Как вы считаете, будет нормальный мужчина противиться даже разговорам о женитьбе с такой яростью, как вы?
— Догадываюсь, что мы, двуглавые чудовища, составляем отдельную расу, — снизошел я до ответа.
— Судьба распорядилась несправедливо, создав меня девушкой, — вздохнула Аннабел. — Если мне судьбой суждено стать усохшей старой девой, то какие у меня шансы соблазнить красивого молодого человека? Никаких, вот в чем все дело. А вот вы посвящаете большую часть своего времени тому, чтобы совращать молоденьких девушек. Я не знаю, красавицы ли они, но вряд ли вы видели их всех при дневном свете.
— Почему вы просто не схватите свою пишущую машинку и не используете ее на то, чтобы превратить свои крошечные куриные мозги в бесформенную массу? — холодно поинтересовался я.
— Я всего лишь прошу совета. — Ее детские голубые глаза округлились, став сразу наивными. — Я хочу сказать, от человека много старше меня, обладающего богатым опытом, в известной степени не совсем… Я решила, что вы в состоянии помочь.
— Понятно. Вы хотите сидеть на своем месте, а я должен схватить машинку и выбить вам куриные мозги?
— Вот видите! — Она глубоко вздохнула. Кстати, это выглядело весьма эффектно, учитывая ее узкое платье по фигуре. — Вы не желаете помочь девушке, которая хочет отказаться от кушетки и ультрасовременного проигрывателя ради двуспальной кровати и стиральной машины.
— Это что — конкретное предложение?
— В данный момент нет. — Она оперлась локтями о стол и положила подбородок на ладони. Глаза ее укоризненно смотрели на меня. — У меня имелся поклонник, некто Харольд, занимавший солидное место помощника менеджера супермаркета. Неплохая наружность, я даже примирилась с его усами и очками, потому что он был честный, надежный, вежливый, уважительно относился к девушкам. Короче, он обладал всем тем, чего нет у вас, Эл, но это ни к чему не привело.
— Вам с ним было скучно? — торжествующе улыбнулся я.
— Его мамочка решила, что он должен жениться на дочери директора супермаркета, — мрачно сообщила она. — Харольд страшно извинялся, когда сообщил мне об этом, но ему не хотелось спорить с матерью, поскольку за все двадцать восемь лет со дня своего рождения он ни разу ей не возразил.
— Вы слишком молоды, чтобы думать о замужестве, — произнес я убежденно. — Вам надо жить весело и беззаботно, заводить романы, влюбляться…
— Иногда плясать вокруг кушетки под музыку проигрывателя, — устало произнесла она. — Очевидно, я немного помешалась, когда решилась серьезно поговорить с вами о замужестве.
Мои часы показывали без двадцати десять, но, возможно, они спешили.
— Который час? — быстро осведомился я.
Аннабел молча указала на настенные часы у меня над головой. Я взглянул наверх. Да, без двадцати десять. Вероятно, Чейри сегодня утром немного проспала.
— Могу поспорить, она не позвонит, — злорадно заявила Аннабел.
— Кто знает, не сбежала ли она с помощником менеджера супермаркета или с его маменькой? — хмыкнул я.
— Раз вы хотите с ней поговорить, зачем ждать? Почему самому не позвонить ей? — резонно посоветовала Аннабел.
Я отыскал номер телефона в доме Фенвика в Вэлли-Хейтс и набрал его. Звонок раздался не менее пяти раз.
Я положил на место трубку и позвонил вторично. Так продолжалось долго, пока я не сдался и не обратился на станцию. Они проверили линию и ответили, что все в порядке. Положив трубку на рычаг, я подумал, что это печальный результат моей галантности.
— Возможно, она пришлет вам почтовую открытку с видом Ниагарского водопада, — с притворным сочувствием произнесла Аннабел.
— В следующий раз, когда я увижу ее, она полетит у меня в ближайший водопад! — обещал я. — То есть после того, как я сломаю ей шею, дам зуботычину и…
Зазвонил телефон. Пару секунд я не мог поверить, что это так. Потом все же схватил трубку и гаркнул:
— Уилер!
— Лейтенант Уилер?
Это был действительно женский голос, но он казался настолько напряженным, что я не мог его узнать.
— Точно. Это лейтенант Уилер.
— Говорит Гейл Мэгнасон. Я… — Голос ее звучал все тише и тише, а под конец совсем замолк.
— Да, миссис Мэгнасон? — подбодрил я ее.
— Я должна вас немедленно видеть. Это очень важно.
— Сейчас же еду к вам домой.
— Благодарю вас. — Голос моментально окреп. — Просто я дальше не могу с этим жить. Я изо всех сил старалась прогнать эти мысли из головы… Видит Бог, как я старалась!.. Но это бесполезно. Понимаете, все это возвращается опять и опять…
— Успокойтесь, — заговорил я почти ласково. — Я буду у вас минут через тридцать.
— Благодарю вас, лейтенант. Крайне важно, чтобы я поскорее с вами повидалась. Так вы считаете, что можете приехать ко мне домой прямо сейчас?
— Бегу! — крикнул я.
Аннабел с любопытством смотрела на меня:
— Что-то это мало походит на «очаровательные тайны, сообщенные ярко-розовыми губками»…
— Это был другой звонок, — сказал я обеспокоенно. — Со мной разговаривала миссис Мэгнасон. Похоже, у нее большие неприятности. Сейчас я еду к ней домой. Если меня спросит девица по имени Чейри Кордовер, передайте ей, чтобы оставила номер, по которому я смогу ее разыскать, и позвоните мне в дом Мэгнасона, хорошо?
— Да, конечно, — кивнула она головой. — Девушка строго по линии расследования, так?
— Так, — кивнул я пару раз.
— По непонятной причине я стала чувствовать себя несколько лучше.
— Да? — Я был уже на полпути к двери, но последнее заявление Аннабел заставило меня остановиться.
— Это не изменило моего мнения о вас как о неисправимом донжуане, чтобы не употребить более крепкое выражение. — Она склонила голову над машинкой. — Вы все еще ставите на свой проигрыватель те поразительные пластинки Эллингтона?
— Конечно. — Я в недоумении смотрел на ее медовый затылок. — А что?
— На какое-то мгновение я поддалась ностальгическим чувствам. — Она подняла голову и с отсутствующим выражением уставилась на меня. — Знаете, внезапно начинаешь о чем-то скучать…
Пальцы ее яростно забегали по клавиатуре, как будто их подгоняло сознание уязвленной гордости, а я чуть ли не на цыпочках вышел из помещения, потрясенный до глубины души признанием Аннабел, что она тоскует по моему проигрывателю. Последний раз она была у меня в квартире примерно год назад. Вечер закончился несколько неожиданно: она ударила меня по голове тонким каблуком своей нарядной туфельки.
На пути к озеру мне было не о чем думать, поэтому я не превышал дозволенных скоростей и следил за всеми дорожными знаками.
Когда я припарковал машину на довольно изрытой подъездной дорожке, сверкавший белизной домик с его отливавшей голубым крышей выглядел точно так же, как и прежде. Я нетерпеливо нажал на дверной звонок. Мне показалось, что раздавшийся внутри звук был каким-то сердитым, словно в нем чувствовался упрек. Отворилась дверь, и большие серые глаза, обведенные темными кругами, посмотрели на меня с недетской серьезностью.
