Дж. Коннолли - Слоеный торт
– Здравствуйте. Говорит Райдер, – приветствует он своим светским голосом.
– Добрый день, мистер Райдер. Вы просили позвонить.
– Отлично, сынок. Ты можешь встретиться со мной в «Савойе», в баре фойе, где-нибудь через час?
– Думаю, да. Если хотите, могу даже раньше.
– Хорошо. Я всегда рад это услышать. Тогда увидимся через полчаса. Оденься по форме. Хотя тебе об этом напоминать и не нужно.
– Через полчаса буду.
Эдди просто чопорный, самодовольный ублюдок, но он, возможно, станет ответом на мои молитвы. Мне необходим быстрый пит-стоп, чтобы сменить одежду и окунуться в ванну с ледяной водой – только так я могу прийти в чувства и оживиться. Я спускаюсь по лестнице, беру такси и бесстрастно бросаю водителю:
– «Савой», пожалуйста.
В баре спокойная атмосфера. К моменту моего приезда Эдди уже устроился за столиком у окна и располагается лицом к двери, чтобы видеть всех входящих и выходящих. Трудно, наверное, искоренить старые привычки. В будние дни в эти часы в баре обычно очень оживленно, но на выходных время течет здесь медленно. Мы обмениваемся рукопожатиями, я присаживаюсь за стол, и тут же возникает официант. Заказываю водку с тоником. Эдди, подмигнув официанту, просит принести большую порцию.
– Как ты, сынок? – заботливо интересуется Райдер.
– Жив, здоров. Спасибо, что спросили.
– У тебя все хорошо, сынок?
– Вполне. Сегодня вроде все в порядке. Как вы, мистер Райдер?
– Все отлично.
– Как постановка «Проклятия Фауста»?
– Слишком громко. Я прослушал увертюру, после чего прикрывал уши до самого антракта.
– Надеюсь, ваши семейные находятся в добром здравии.
– Черт подери! Что все это значит? Что за глупый обмен любезностями? Что с тобой, сынок? В чем, черт возьми, проблема?
– Мистер Райдер, это же вы имеете страсть записывать разговоры на пленку для передачи последующим поколениям.
– Ах, вон оно в чем дело. Пытаешься быть умным, да? Откуда мне знать, что на тебе нет микрофонов?
– На мне ничего нет.
– И отлично. Итак, нам придется доверять друг другу, не так ли? Это разговор я отношу к разряду тех, которые нежелательно записывать на пленку. Те пилюли, о которых ты говорил. Я хочу их купить. Какова твоя цена?
– Вас интересует вся партия?
– Разумеется.
– Ее цена – два с половиной миллиона фунтов стерлингов, но мы можем принять эквивалентную сумму в долларах или других валютах. Мы принимаем наличные, использованные купюры большого достоинства.
– Пока мне все подходит.
Жаль, что я не запросил большую сумму, потому что при фразе «два с половиной миллиона» он даже бровью не повел.
– Они отправятся в Москву? Поднимать настроение Иванов и Иванн?
– Нет, – отрицательно мотает головой Эдди. – Пункт назначения – Токио.
– Япония?
– Именно там я и видел Токио последний раз, когда заглядывал в карту.
– Вы собираетесь продать их японцам?
– Я собираюсь отдать их японцам, – молвит он, закуривая сигарету.
– Отдать? Что это значит? Бесплатно? В упаковках от рисовых хлопьев?
– Нет. Сейчас ты ведешь себя немного глупо, я бы даже сказал, слегка по-английски. Сколько, скажи мне, за одну таблетку можно выручить в Соединенном Королевстве?
Я делаю то, что обычно делают строители – глубокий вдох, – и выдаю тираду, произнесенную в ночь с понедельника на вторник перед Джеем Ди.
– Ну, все зависит от качества, доступности, сезонных колебаний, полицейской активности… и все такое прочее… и тогда, если еще учесть…
– Черт! Ты не дошел и до половины. Можешь ты ответить на вопрос хотя бы приблизительно? Во сколько одна штука обойдется непосредственному потребителю, тому, кто в общем-то и глотает эту гадость?
– Где-то около пятерки.
– Правильно. Значит, около пяти фунтов. А в Токио они стоят сорок соверенов за единицу.
– Славненько. Так, значит, вы хотите подарить им таблетки вместо того, чтобы выручить по сорок фунтов за штуку. А я-то считал вас талантливым бизнесменом, мистер Райдер.
– Не твоего ума дело, что я собираюсь сделать с таблетками, когда они перейдут в мою собственность. Но, между нами, я намереваюсь преподнести их в дар одному дельцу, с которым желаю в дальнейшем сотрудничать.
– О, я понял. Вы хотите подкупить якудзу. Японскую мафию.
– Мне кажется, я уже делал тебе замечание касательно манер. Ты что, думаешь, что все, с кем я сотрудничаю, в той или иной мере являются представителями международного преступного мира? Да.
– Нет, конечно, нет. Ни в коем случае. Простите за дерзость. Просто сорвалось с языка. Прошу прощения.
Только то обстоятельство, что у них на лбу вытатуировано слово «бандит» и на руках не хватает половины пальцев, отнюдь не делает из них членов якудзы.
– Извинения приняты. Так когда я могу их забрать? – Эдди возвращается к делам.
– Как условимся, мистер Райдер. Сейчас ведь выходные. Все отдыхают.
Мне нужно пару дней, чтобы разобраться, как нам лучше поступить.
– Вы что, не работаете по выходным? – В Эдди говорит угрюмый богач, а лицо такое, будто бы на моем месте сидит какой-то водопроводчик.
– Полагаю, вы тоже. Я вообще удивлен, что застал вас в городе.
– И то правда. Ничего удивительного, что страна катится к чертям собачьим.
– И все же я не вижу причины, почему не продать эти таблетки японским джентльменам, – заинтригованный, рассуждаю я.
– Тебе знакомо такое слово, как «престиж». Это жест доброй воли.
– По-моему, они все получают по доброй воле.
– Теперь видишь, что я подразумевал под твоим английским взглядом на вещи.
– Ваш добровольный подарок принесет этой шайке восемьдесят миллионов фунтов или чертову тучу иен.
– Что ж, так тому и быть. Эти «экстази» станут для них Качественно новым афродизиаком, новым рогом белого носорога в их здоровом японском обществе.
– Да уж, в связи с тем, что всех белых носорогов давно истребили, им придется искать альтернативу этому средству.
– Повторяю, следи за манерами. Я договорюсь, и груз встретят в токийском аэропорту. Без проблем.
Везет же людям.
– Я разберусь, – говорю я, – но, насколько вы понимаете, из-за сложившейся ситуации с Джимми все дела висят в воздухе.
Выжидаю, как он отреагирует.
– Да, бедняга Джеймс. Полицейские поговаривают, что тут дело рук высококвалифицированного наемного киллера. Хотя вследствие этого несчастья твоя проблема решилась сама собой, не так ли?
– Что верно, то верно. А ведь я мог бы и не узнать, что Джимми намеревался сдать меня в лапы полиции и присвоить мои накопления. Без вашего любезного участия Джимми умер бы в моих глазах героем.
– Да, так мы взрослеем, сынок. Бедный Джимми.
– Знаете, несмотря на то дело с вашей дочерью, он все же считал вас человеком авторитетным.
– Хороший был человек этот Джеймс Прайс. Просто немного сбился с пути истинного, – словно приходский священник на похоронах грешника, разглагольствует Эдди.
– Он просто потерял путеводную нить. Это и привело его к концу, – соглашаюсь я.
– Твоя правда, сынок. Вот что может произойти с человеком, доведенным до крайности.
– У него стали появляться определенные иллюзии касательно людей. Вот, к примеру, вы. Вам он страшно завидовал.
– Мне?
– Да, вам. Мой отец всегда повторял, что зависть хуже рака. Она может сожрать тебя заживо. Наверное, мне не стоит плохо говорить о покойнике.
– Что же он говорил обо мне?
– Его еще даже не закопали в могилу, а я уже поношу его имя. Вы правы, мистер Райдер, мне следует следить за манерами.
– Вроде бы ты сказал, что не общался с Джимми.
– Я говорю о прошлой субботе. Черт возьми. Это было ровно неделю назад. Минута в минуту. Я будто бы почувствовал, что кто-то наступил на мою могилу.
– Так что этот грязный ублюдок говорил на мой счет? – Райдер только что похерил все свои уроки красноречия.
– Нет, нет. Этого я не могу повторить.
Эдди хватает меня за запястье и с силой его сжимает. Бармен замечает, и это тревожит его, но он быстро отворачивается.
– Слушай, кончай валять дурака и колись! – брызжет слюной Эдди.
– Колоться? Не понимаю, о чем это вы?
– Давай выкладывай, козел.
Что за манеры, мистер Райдер? Хуже уличного торговца.
– Ладно, ладно, – шепчу я, чтобы он унялся. Эдди подается вперед. – Он сказал – храни Господь его душу, – что собирался прикончить вашу первую жену, мать Шарли, чтобы оказать вам услугу, но вы испугались, что он все запорет и облажается и вас обоих упекут за решетку по обвинению в заговоре. Как ни крути, это преступный сговор.
– Он так сказал?
– Да. В это же время неделю назад. Джимми сказал еще, что вместо этого вы сами все устроили, сами организовали убийство ради того, чтобы он отвязался. Согласитесь, нельзя говорить о людях такие скверные вещи, даже в его психически неуравновешенном состоянии.
Мистер Райдер внезапно бледнеет. Он закашливается и подает бармену сигнал повторить наш заказ.
