Татьяна Полякова - Тень стрекозы
— Сам виноват, — съязвила я. — Нечего было лезть не в свое дело.
— Ничего хорошего я от тебя и не ждал, — огрызнулся он.
— Но все равно полез. Твои коллеги должны сказать тебе спасибо, неизвестно, сколько бы еще они провозились с этим убийством.
На это он ничего не ответил, только головой покачал.
— Как думаешь, имитатором может быть Авдотьев? — все-таки спросила я, когда мы уже были в квартире.
— Не говори глупости. — Он покосился на меня и решил быть добрее. — Твою подругу он не убивал. И ничего не знал о метке. И вообще для профессионального убийцы он неподходящая кандидатура. Вся эта чушь с куклами и кладбищем… Нет.
— Тогда кто? Вот свинство, подозреваемых не осталось. Если только Павлищев. Эзотерический центр — неплохое прикрытие. Кто же звонил Авдотьеву, неужели он?
Алексей Дмитриевич пожал плечами, помолчал и заявил:
— Не знаю, как ты, а я хочу спать.
Он отправился в ванную, а потом возился на кухне, застилая себе постель. Меня неудержимо повлекло туда. Ковалев вроде бы уже уснул или просто таким образом давал понять, что мое присутствие здесь совершенно неуместно. Я наклонилась и осторожно поцеловала его.
— Разве я тебе не объяснил все доходчиво? — спросил он с печалью в голосе, не открывая глаз.
— Тебе кажется, что доходчиво. А я ничегошеньки не поняла.
Он приподнялся на локтях и на меня уставился.
— Допустим, найдешь ты своего имитатора, и что дальше? Уедешь в Питер? А я буду пить чай по ночам, страдая от бессонницы, смотреть в окно и ждать твоего звонка?
— Так все равно же будешь, — улыбнулась я, стараясь перевести разговор в шутку. — А так у тебя будут приятные воспоминания.
— Лучше без воспоминаний. Катись отсюда.
— Только с кухни? Или из квартиры? Или еще лучше — из города?
— Не пойму, почему тебя так и тянет поиздеваться надо мной.
— Потому что есть опасения, что ты пудришь мне мозги, — ответила я, направляясь к двери.
— Что? — Он едва не задохнулся от возмущения, а я одарила его пленительной улыбкой.
Но выспаться Алексею Дмитриевичу так и не довелось. Не успела я устроиться на своем ложе, как зазвонил телефон. Чертыхаясь, Ковалев поднялся, с кем-то долго разговаривал, а потом заглянул ко мне.
— У них есть вопросы, — сообщил покаянно. Кто такие «они», догадаться было нетрудно.
— И не надоело людям… — ворчливо заметила я, но было ясно: ехать придется.
Полдня нас мучили вопросами, потом мы пообедали в кафе, погадали немного, что нас ожидает, и пришли к выводу, что ничего хорошего. Ковалев чувствовал себя не в своей тарелке и, должно быть, по этой причине оказывал мне повышенное внимание. Даже сказал, что я красавица, хотя я, против обыкновения, на комплимент не напрашивалась. Выбрав время, когда Ковалев ненадолго меня покинул, я сделала несколько телефонных звонков, в которых теперь видела необходимость, а потом набрала номер Пашки.
— Рад тебя слышать, — сообщил он, хотя особой радости в его голосе я не услышала.
— Ты мне кое-что обещал, — напомнила я.
— Думаешь, это так просто? Я работаю над твоим заказом.
— Поторопись, а то игрушка мне может уже и не понадобиться.
— Я не понял, это хорошо или плохо?
— Я тоже пока не поняла.
— Беда с тобой. Ты куда из гостиницы свалила? К своему другу менту?
— Догадливый. Решила, что у него безопасней.
— Я же предлагал тебе дружбу.
— И чердак в придачу? Я приличная девушка и нуждаюсь в душе два раза в день.
— А твой мент занятный, — продолжил Пашка. — Ты его давно знаешь?
— Всю жизнь.
— Да? А у меня есть сведения, что он приезжий.
— Откуда сведения? И что в менте такого интересного?
— Это я так, пытаюсь понять, чем он тебя обворожил.
— Прекрасной душой, я полагаю. Хочешь, накормлю тебя ужином?
— Опять затеяла какую-нибудь пакость? — заволновался Пашка и тут же вздохнул:
— Я бы с удовольствием, но сегодня не получится. Кстати, народ болтает, что убийцу тетки нашли. Твоя работа?
— Шутишь?
— А Гризли все еще за тобой бродит? Или ему не до того?
— Я о нем в милиции даже не упомянула, если ты это имеешь в виду. К убийству моей подруги он отношения не имеет, а меня только оно и интересует.
На том мы пока и простились, и тут как раз подошел Ковалев.
Мы возвращались с ним домой, когда зазвонил его мобильный. Алексей Дмитриевич дважды ответил «да», а потом сказал: «Пока» и повернулся ко мне.
— Авдотьева нашли на даче, — сообщил хмуро.
— Живой?
— Нет. Вскрыл себе вены. Похоже на самоубийство.
— Насчет самоубийства сомневаюсь, но так как событие это было вполне предсказуемым, то и удивления от меня ждать нечего. Нет подозреваемых, нет! — развела я руками. — Ни у меня, ни у Строева, ни у ментов.
— Так, может, и нет никакого имитатора?
— А кто тогда убил Светку?
— Авдотьев и убил, а эта метка…
— Ага. Теперь на него все можно свалить.
* * *Вечером Ковалев усердно потчевал меня чаем, оттого пить его я не стала. Взяла чашку, отправилась с ней в комнату, по дороге юркнув в ванную и выплеснув содержимое в раковину. Ковалев на кухне тоже не остался, вошел в комнату чуть позже, включил телевизор, а я делала вид, что чай прихлебываю.
— Что здесь? — спросила с интересом, кивнув на чашку.
— Лимон и мед. Вкусно?
— Очень.
— Предлагаю лечь спать пораньше. Не знаю, как ты, а у меня крыша едет.
— Согласна. Все равно ничего хорошего ждать от жизни не приходится.
Алексей Дмитриевич удалился на кухню, а я заняла свое спальное место. Правда, раздеваться не стала, натянула одеяло до подбородка и закрыла глаза. Часа два в квартире царила тишина, потом Ковалев, решив, что времени прошло достаточно, бесшумно появился в комнате. Разумеется, я сладко спала, сунув нос под одеяло. Он постоял немного, прислушиваясь к моему ровному дыханию, и так же бесшумно вышел.
Я сразу поднялась. Входная дверь закрылась настолько тихо, что я едва уловила щелчок замка. Я подхватила кроссовки, куртку и сумку. Ковалев запер дверь, я слышала, как повернулся ключ в замке, что моих планов не нарушило — замок легко отпирался и с внутренней стороны.
Выждав время, я вышла на лестничную клетку, а чтобы замок не захлопнулся, сунула между ним и косяком пластиковую карточку постоянного клиента, которой меня снабдили в магазине «Стиль». Больше всего меня интересовало, как Ковалев намерен покинуть дом, ведь наш друг Гризли наверняка присматривает за подъездом. Я прислушалась, стоя возле двери в квартиру. Тишина. Подъездная дверь не открывалась — сделать это абсолютно бесшумно невозможно, там тугая пружина, от которой скрип по всему подъезду.
Где же может быть мой участковый? Тут мне на ум пришел Пашка и способ, которым мы с ним покинули дом, избегая пристального внимания Гризли. Здесь, кстати, тоже есть подвал. И я заторопилась туда.
Дверь была плотно закрыта, но не заперта. Я потянула ее на себя, боясь, что она заскрипит, но, видимо, Ковалев о ней заранее позаботился. Вниз вела лестница, освещенная тусклой лампочкой. Я спустилась, все еще держа кроссовки в руке, осторожно выглянула из-за угла: впереди в темном коридоре едва угадывался силуэт Ковалева. Мне стало ясно, что он собирается делать — в конце коридора окно, правда, забранное решеткой, но почему-то я была уверена, что Алексей Дмитриевич и об этом позаботился. Так и есть, решетку он снял и приставил к стене, легко подтянулся и выбрался на улицу. Я заспешила к тому же окну. Если не потороплюсь, в ночной темноте я его потеряю.
Через минуту я уже лежала на асфальте и оглядывалась, чуть приподняв голову. Джип Гризли стоял на углу. Его напарника наверняка интересовала дверь подъезда и окна квартиры участкового, но и меня они при известном старании могли заметить. Я откатилась в кусты и приподнялась. В ту сторону, где джип, Ковалев идти поостережется, значит, ему одна дорога: в обход дома к парку. Я очень надеялась, что не ошибаюсь. Обула кроссовки и, согнувшись, побежала к парку вдоль кустов.
Ковалева нигде не видно, я уже готова была взвыть от отчаяния и тут увидела, как от ближайшего дерева отделилась темная мужская фигура и юркнула в узкий проход между оградой парка и кустами. То, что фигура не Ковалева, мне стало ясно сразу, но выть от отчаяния я себе отсоветовала и устремилась следом. Вскоре мой преследуемый перемахнул через низкую ограду парка и на мгновение оказался на освещенном участке. Бейсболка, вместо рубахи в клетку, которая была довольно светлой, темная ветровка. Ну, понятно. То-то фигура сразу показалась мне знакомой. Прижимаясь к стенам домов, Пашка осторожно продвигался вперед. Он за кем-то следил. То есть не за кем-то, а за Ковалевым, ясное дело. Самого Алексея Дмитриевича я не видела. Просто следовала за Пашкой, боясь к нему приближаться, чтобы он меня не заметил, но очень надеялась, что парень участкового не упустит. А уж я точно не упущу Пашку. Так мы и двигали в темноте друг за дружкой.
