Сергей Белошников - Полнолуние
– Ты че, Колян?! Давай, скорей засасывай. Не томи душу! – взвыл второй ханыга.
Колян медленно повернулся ко второму ханыге. Глаза у Коляна были выпучены, губы дрожали, а стакан с портвейном ходуном ходил в руке. Он протянул стакан другу и отрицательно замотал башкой. Тот искренне удивился:
– Ты че, не будешь? В натуре?
– В-в-все, Леха… Я… Я завязал… – прошептал ханыга.
Глава 3. СТАСЯ
Мы проводили деда до ворот, за которыми он оставил свою машину. Перед воротами ярко горел фонарь. В соседних домах светились окна – рядом были люди.
Но, честно говоря, мне вовсе не хотелось отпускать деда: ведь ему предстояло ночевать одному. В пустом доме. Да чего говорить про его дом – даже родительская дача не казалась мне теперь столь безопасной, как раньше. Невидимый и беспощадный убийца мог материализоваться за любым кустом, деревом или углом – я ведь не забыла шевеление в дедовом саду прошлой ночью. Хотя никому и не рассказывала про него. И все же не так жутко, когда ночью есть рядом живые, близкие люди. Можно хотя бы на помощь позвать. А вот одному ночевать…
– Может, все же останешься у нас, дед? – осторожно, чтобы не обидеть, предложила я.
– Не волнуйся, Станислава. Ничего со мной не случится, – буркнул дед недовольно.
– А если?.. – не унималась я.
– Никаких "если", – отрезал дед.
– Николай Сергеевич, – мама просительно коснулась руки деда, – мы постоим здесь, пока вы будете заводиться, ладно? На всякий случай.
Дед усмехнулся, но ничего не сказал.
– Леночка, не паникуй. – Папа обнял маму за плечи. – Стася права – нагоним чернухи и спать не сможем.
Дед открыл дверцу машины и повернулся к нам:
– Спокойной…
Но договорить он не успел.
Откуда-то издалека, из глубины улицы донесся странный нарастающий звук, напоминающий отчаянный человеческий крик. Но напоминающий лишь отдаленно. На секунду он прервался и раздался вновь – уже гораздо ближе. Боже ты мой! Я мгновенно вспомнила вопли, которые слышала прошлой ночью, и почувствовала, как противно зашевелились волосы на затылке. Я попятилась, непроизвольно прижимаясь к папе и маме.
– Господи, что это? – с ужасом прошептала мама.
– Стася, Лена, быстро в дом! Бегом! – проговорил папа, поворачиваясь в сторону, откуда доносился крик.
Но какое там: от страха я не могла двинуться с места, не то что бежать. Всем телом я почувствовала, что маму колотит. А может быть, это меня трясло.
И тут жуткий вопль раздался совсем рядом.
В желтом свете фонарей я увидела, как из-за угла на нашу улицу вылетел человек на вихляющем из стороны в сторону велосипеде. Человек почти непрерывно, визгливо орал. Видимо, он все же увидел нас под фонарем. Потому что повернул именно к нашему дому. Но в этот момент переднее колесо велосипеда налетело на бугор, руль вывернулся у человека из рук, он потерял равновесие и кубарем покатился по пыльной траве прямо к нам под ноги.
Первым, естественно, пришел в себя и адекватно отреагировал на происходящее дед.
Он бросился к лежащему ничком человеку, ухватил за плечи и попытался поднять. Опомнившийся папа кинулся на помощь деду. Вдвоем они перевернули человека на спину, и только тогда я его узнала. Нет, не так: только тогда я его с трудом узнала. Это был Андрюша Скоков.
– Андрюша? Что случилось?! – заорал дед.
Они с папой усадили парня. Но Андрюша не отвечал на вопросы и явно никого вокруг не узнавал. Взгляд у Андрюши был просто обезумевший, широко открытым ртом он жадно хватал воздух. Крупное Андрюшино тело била дрожь, по подбородку текла слюна. Страшноватое было зрелище.
– Что случилось? – повторил дед свой вопрос.
– Там! – наконец еле выдохнул Андрюша. – Огромный… У переезда! Бегает на ногах…
Андрюша откинулся назад на руках у папы и захрипел, как умирающий. Зрачки у него закатились.
– Воды! Побольше! Скорее! – бросил дед маме.
– Дед, я боюсь… – прошептала я, опускаясь на колени рядом с Андрюшей. – Что это с ним?
– Шок, – коротко ответил дед и пару раз сильно хлопнул его по щекам. – Андрей! Очнись! Андрей!..
Но тот никак не реагировал ни на слова, ни на удары. Белки глаз жутковато светились за полуопущенными веками, рот по-прежнему был приоткрыт, как у слабоумного.
– Надо отнести его в дом, – сказал папа.
– Нет, – отрезал дед, продолжая методично лупить Андрюшу по лицу.
– Вот, вот, – из-за моей спины протянулись мамины руки, в которых дрожал кувшин, полный воды.
Дед схватил кувшин и плеснул водой Андрюше в лицо. Вода попала ему в приоткрытый рот. Андрюша дернулся, закашлялся и раскрыл глаза. Взгляд его постепенно стал принимать более осмысленное выражение.
– Где я? – прошептал он.
– Не волнуйся, Андрюша. Ты в безопасности, – ответил дед.
– А… А он?..
– Кто – он? – спросил дед.
– Этот… С зубами…
Андрюшу снова затрясло. Дед поднес кувшин к его губам. Андрюша сделал несколько жадных глотков.
– Ты кого-то видел? – спросил дед.
– Да, – выдавил из себя Андрюша.
– Кого, Андрюша?
Лицо у Андрюши внезапно сморщилось, и я с ужасом увидела, как вместо ответа этот молодой здоровый парень отчаянно зарыдал, уткнувшись в плечо деда.
Вывернувшие из-за угла "Жигули" мы заметили, только когда раздался пронзительный визг тормозов. Я обернулась. Из машины выскочил Михайлишин и бросился к нам.
– Николай Сергеевич, что тут происходит? – быстро спросил он, присаживаясь на корточки рядом с Андрюшей.
– Не знаю, Антон. Судя по всему, на него кто-то напал.
Михайлишин взял Андрюшу за голову и с трудом повернул к себе. По щекам парня ручьем текли слезы.
– Андрюша, успокойся… успокойся, – мягко сказал Антон. – Расскажи мне, что произошло? Что?
Андрюша судорожно сглотнул и тихо забормотал:
– Это просто ужас… Хотел меня убить, там, у переезда… Чудовище. Бегает на двух ногах, как человек… Быстро, очень быстро… Когти и зубы… огромные… Он хотел меня убить, убить, убить…
И, уткнувшись в дедово плечо, Андрюша опять затрясся в рыданиях.
– Так! Понятно, – процедил Михайлишин.
Он поднялся с корточек и через открытое окно вытащил из машины портативную рацию.
– Дежурный, дежурный, это Михайлишин. Я на Цветочной улице, семнадцать, – забормотал он в микрофон. – Попытка убийства. Срочно сюда "скорую" и ПМГ. И немедленно разыщите майора Терехина.
Глава 4. БУТУРЛИН
Все это было странно. Странно и весьма опасно.
Я сидел в кабинете и раскладывал, как я его про себя называл, пасьянс из старых фотографий. В доме было тихо. Шуршали снимки у меня в руках да мерно тикали настенные часы. Я посмотрел на них: половина второго ночи. Где-то далеко взлаивали собаки. Ночь не принесла свежести: было все так же душно и безветренно. Поэтому я распахнул оба окна, выходившие в сад. Привлеченные светом, в них изредка залетали мелкие ночные бабочки и начинали суетливый жертвенный танец вокруг горящей настольной лампы. В прошлом году комары, которых у нас в Алпатове преизрядно, совсем меня одолели. Но потом я поддался на Стасины уговоры, и она привезла мне в подарок из Москвы новомодное изобретение под таинственным названием электрофумигатор. Я не очень-то доверяю всем этим широко разрекламированным новшествам. И, как подтверждает практика, не зря. Но тут я оказался не прав: вещица оказалась чрезвычайно действенной и полезной – я теперь сплю с открытыми окнами, ничуть не боясь сквозь сон услышать занудный звон над ухом. Единственное неудобство заключается в том, что маленькие синие таблетки, которыми заряжается на ночь этот отпугиватель комаров, имеют тенденцию кончаться в самый неподходящий момент. Так что теперь Станислава поневоле вынуждена постоянно пополнять для меня их запас – назвался груздем, полезай в кузов.
Я неторопливо закурил, сделал глоток остывшего кофе и еще раз внимательно посмотрел на отобранные фотографии.
В кругу света под настольной лампой лежали снимки трех человек: детей, моих воспитанников. Их объединяло не только то, что они были моими воспитанниками: все они в настоящее время жили либо в академпоселке, либо в райцентре. И, следовательно, могли быть причастны к убийствам, если моя версия имеет хоть какое-то право на существование. Моя весьма заманчивая версия. Особенно если вспомнить о сегодняшнем нападении на Андрюшу.
Имена и фамилии всех ребят на фотографиях я прекрасно помнил – с памятью у меня пока что проблем нет.
Миша Ананьев, Дима Секачев и Витя Гуртовой.
Я вглядывался в фотографии: улыбчивые, открытые лица. Со всеми тремя я постоянно поддерживал отношения – встречались время от времени, разговаривали. Все они регулярно присылали поздравительные открытки или телеграммы на мой день рождения. И положа руку на сердце, не могу представить, что один из этих милых ребятишек стал убийцей.
