Виктор Нарожный - Игра на вылет
— Нет.
— Любушка, заскочи ко мне, вытащи из компьютера диск и спрячь его в сейф. Поняла?
— Да. Юрий Петрович, вас очень плохо слышно. Говорите громче, пожалуйста.
Дверь в туалет открылась. Топольков едва успел отключить телефон и сунуть его в карман. Надавив кнопку слива, вышел из кабинки и, не спеша, начал застёгивать брюки. У зеркала тщательно причёсывал короткий «ёжик» один из мордоворотов Скелета.
Юрий Петрович перевёл дух и, весело насвистывая, побрёл в раздевалку. Как женщину, своего секретаря он не знал, зато хорошо знал её, как человека. Во всём, что касалось работы, Люба была очень ответственна. Если ей приказано положить диск в сейф, она его положит туда беспрекословно. Загвоздка заключалась в том, что ключи от сейфа покоились у Тополькова в кармане. И он был абсолютно уверен: попав в такую ситуацию, Люба побоится оставлять диск в офисе. Значит, забросит его к себе в сумочку и спокойно покатит домой, с расчётом завтра с утра вернуть шефу лично в руки. До завтра ещё дожить надо. А сегодня рабочий день заканчивается и скоро диск покинет ставшие такими зловещими стены «Фармэкса».
Люба улыбнулась на прощание охраннику Жене и прикрыла за собой двери офиса. В глаза ударило яркое солнце. Город оживал, сбрасывая зимние одежды. Горы снега на обочинах потемнели и, быстро оседая, заливали улицы потоками талой воды.
Девушка потопталась на крылечке, словно раздумывая: не вернуться ли ей обратно, в привычную сухость и тишину приёмной. Мимо торопились горожане, выпорхнувшие, как и она, на улицу в конце рабочего дня. Месили снежную кашу и прыгали с кочки на кочку. Рядом пролетали, обдавая прохожих волнами талой жижи, чумазые автомобили.
Впрочем, когда тебе двадцать, ты молода и полна нерастраченной энергии, всё это — пустяки! Тем более, если жизнь складывается удачно. Молодость, красота и приличная профессиональная подготовка уже помогли Любе устроиться в солидную фирму. Пока секретаршей, но это — пока. В мечтах же, она витала далеко от стола с компьютером и телефонами. Главное, зацепиться, накопить опыт и нужные связи.
К обочине, подняв веер брызг, подкатила замызганная грязью «тойота» и коротко посигналила. Наконец-то, Шурик прибыть изволил! Люба облегчённо вздохнула и, старательно обходя лужи, подошла к машине.
— Привет, красавица, — улыбнулся водитель, открывая даме дверку. — Заждалась?
— Ещё бы! Минут пять уже торчу здесь, как тополь на Плющихе.
С Сашей она познакомилась недели три назад, здесь, у дверей офиса. Тогда ещё примораживало и сыпал мелкий, похожий на крупу, снежок. Идти на трамвай было далеко и неохота. Люба выбралась на обочину и, как по мановению волшебной палочки, рядом остановилась новенькая «тойота» с весёлым черноволосым водителем.
— Ладно, ладно, не бухти, — засмеялся Саша, выжимая сцепление. — Видишь, что в городе творится? Весна в России, это стихийное бедствие, сравнимое только с битвой за урожай. На улицах пробки. Не проехать, не пройти.
Что-что, а заговаривать зубы он умел.
— Как дела? Шеф не приставал?
— А я его видела? С утра был в администрации, а после обеда крутнулся и исчез. Только перед концом дня позвонил, просил диск из его компьютера выдернуть и в сейф спрятать. А сам ключи с собой унёс.
— Так он у вас ещё и склеротик?
— Ага. Я ему только хотела сказать про ключи, а он уже трубку положил. Пришлось этот чёртов диск домой тащить.
— На фига? Бросила бы себе в стол.
— А завтра получила бы взбучку? Если он его в кабинете оставлять боится, то в приёмной ему тем более не место.
— Наверно, что-то ценное, если так беспокоится?
— Было бы ценное, не забыл бы. А там, чёрт его знает. Я в чужие секреты нос не сую. Жить спокойнее.
— И то верно, — улыбнулся Саша, притормаживая у светофора. — Куда поедем?
— Вообще-то, я есть хочу.
— Тогда, в мои хоромы. Накормлю фирменной яичницей. А напою вот этим… — Саша запустил руку на заднее сиденье и достал бутылку «Кагора». — Сладкий, как ты любишь.
— А десерт будет? — хитро улыбнулась Люба.
— Ну, если покажешь паспорт и разрешение от родителей, то что-нибудь придумаем.
*****
У входа в «Фармэкс» остановился серебристый «нисан». Выбравшиеся из его салона пятеро крепкотелых парней нетерпеливо постучали в закрытые двери офиса.
— Эй, Жека, мать твою! Открывай! Тебе что, шеф не звонил?
Охранник неуверенно мялся по другую сторону тонированного стекла. Костенко, конечно, предупреждал его о ночных визитёрах, но всё равно. Как-то это было странно, не по правилам, что ли. Особенно, после утренней взбучки от того же Костенко.
Несколько часов назад, с пеной у рта, он доказывал необходимость железной дисциплины и неуклонного соблюдения порядка, а теперь нате вам! Сам его и нарушает. Дистрофик проклятый! Сам воду мутит и сам же потом требует порядка. Мог бы и письменное распоряжение оставить, чтобы Жене было чем, в случае чего, прикрыться. Так нет же — короткий телефонный звонок: «Там сейчас ребята подъедут. Запустишь их. Пусть они немного поработают». И всё. Ни звука более. Уточнить, что подразумевается под словом «поработают», шеф не счёл нужным…
— Ты чего там, уснул, парень? — гости начинали терять терпение. — Какого чёрта медлишь, открывай!
Голос был напористо властным. Да и вид прибывших говорили сам за себя. Здоровые, откормленные, с угадывающимися даже под кольчугой курток, мускулистыми телами. Такие не станут долго уговаривать. Вышибут дверь и зайдут без приглашения.
Женя обречённо вздохнул и открыл защёлку замка.
— Ты чего, козлина, заморозить нас удумал? — сразу же надвинулся на него один из вошедших.
— Уймись, Шплинт! — одёрнул «замёрзшего» невысокий квадратнотелый крепыш. — Некогда базлать. Работать надо, — и уже обращаясь к Жене, добавил. — А ты, служивый, забейся куда-нибудь в уголок и чтобы я тебя не слышал. Усёк?
Его тяжёлый, немигающий взгляд был красноречивее любых слов. По Жориной спине пробежал противно — липкий холодок. От крепыша за версту разило бандитом.
Каким-то шестым чувством охранник понял — добром ночной визит не закончится. Сейчас вон, вынесут компьютеры и поминай, как звали. А Женю сделают козлом отпущения. Костенко-то, отопрётся. Мало ли, кто-кому звонит по телефону и мало ли, кто-кого, о чём попросит. Письменного разрешения нет? Нет. Значит, охранник запустил грабителей по собственной инициативе. А может даже и сам был с ними в сговоре.
В животе предательски заурчало. С запоздалым раскаянием Женя смотрел, как непрошеные гости переворачивают вверх дном всё в приёмной и директорском кабинете, а рука сама уже тянулась к трубке телефона. Нужно звонить в милицию. Немедленно. А там — будь, что будет. Другого выхода он не видел. Лучше лишиться работы, чем по собственной дурости угодить в тюрьму.
«02» набрать он успел, но прежде чем АТСка соединила его с дежурным, телефон с грохотом полетел на пол, а в лицо Жени врезался жёсткий кулак.
— Куда это ты названиваешь, сучонок? — квадратнотелый крепыш навис над сбитым с ног парнем. — Ментов вызвать решил, гнида?
Правый ботинок «квадратного» утонул в боку охранника, а его левый собрат проломил Жене височную кость.
— Вот, чёрт! — покачал головой квадратнотелый. — Кажись, замочил я фраерка…
…Примерно в то же самое время, вторая группа крепышей делала обыск у Тополькова в квартире.
Но, к огорчению Скелета, ни там, ни там, ничего интересного обнаружено не было.
Крутя дрожащей рукой руль, Топольков медленно приходил в себя. Светящийся циферблат часов на передней панели показывал второй час ночи.
Какого напряжения сил и нервов стоила ему эта ночь! Сколько раз казалось: всё, больше он не выдержит и бросится в раздевалку за ядом. Но в последний момент останавливал себя, понимая, что добраться до заветно флакончика ему не дадут. Друзья-подельники парились, играли в бильярд, немного выпивали. И всякий раз, когда Топольков порывался ехать домой, Костенко мерил его недобрым взглядом, почти силой удерживая в сауне. Впрочем, он не забыл отдать распоряжение своим бойца, молчаливо тусовавшимся в предбаннике, перегнать «БМВ» директора от офиса фирмы к Степанычу.
Лишь после полуночи, когда Юрий Петрович мысленно попрощался с семьёй и приготовился к смерти, в бильярдный зал вошёл один из «быков» и что-то прошептал Скелету на ухо. Костенко зло выругался, окинул напоследок Тополькова сверлящими буравчиками глаз и коротко бросил:
— Всё, закругляемся. Спать пора.
От предложения выделить водителя, Юрий Петрович категорически отказался:
— Сам доеду. Не впервой. С твоими орлами быстрее разобьешься. Они и знаков-то дорожных никогда не учили.
Скелет особо не настаивал и Топольков поспешил убраться. А, отъехав пару кварталов от «Гавани», вынужден был остановить машину. Дальше двигаться он не мог. По телу крупными волнами пробегала дрожь, заставляя зубы громко выщёлкивать диковинную мелодию. Пот заливал лицо, до слёз разъедая глаза, так, что невозможно было понять, где заканчивается пот и где начинаются слёзы.
