Петр Северцев - Электорат хакера
— Как вы понимаете, — остановил одобрительный хор Ершевский, — моральная помощь вещь главная, но…
— Ой, бля-я-я… — снова эхом отозвался Тополянский.
— Женя, тебя что-то не устраивает? — с каменным лицом спросил его Ершевский.
— Нет, все нормально, так просто, — с деланным безразличием заметил Женя.
Ершевский смотрел на него несколько секунд немигающим взглядом, потом повернулся к аудитории и сказал:
— Да. Для победы нужны и деньги. Пусть немного…
— Бля-я-я, — с неумолимой неизбежностью простонал Женя, но председательствующий его уже не замечал.
— Как вы сами прекрасно знаете, бесплатно никто ничего не делает. Полиграфия, рекламное время на телевидении, масса организационных расходов плюс имиджевые проекты стоят денег.
И после некоторой паузы добавил:
— Полагаю, что пятидесяти тысяч долларов хватит для победы на этих выборах.
Зал разразился мертвой тишиной. Было слышно только бульканье спиртного, проходившего в данный момент через глотку Тополянского. Успех был сопоставим с успехом оперного певца, который блестяще спел арию, и зал, пораженный, молчит, чтобы через несколько секунд разразиться бурными овациями.
Первым не выдержал Ершевский. Помогая друзьям выйти из шока, он заговорил:
— Если кого-то интересует, что скрывается под понятием «имиджевые проекты», я могу пояснить.
Думаю, что максимального успеха мы достигнем, если окажем реальную помощь населению Коровинского района, а именно: в сжатые сроки починим путепровод через Борисычев овраг и решим уже давно назревшую проблему строительства там же общественного туалета. Кроме того, нам необходимо построить две линии водопровода и канализации, которые серьезно улучшат санитарную обстановку в районе.
— Путь к сердцам избирателей лежит через их испражнения! — помпезно заявил Тополянский, громко стукнув фляжкой по столу.
— Ты смеешься, — не выдержал Джаванидзе, — а конкретного ничего не предлагаешь!
— Это почему же? — возмутился Тополянский. — Сейчас предложу. Жор! Давай мы скинемся, съездишь отдохнешь на Мальдивы, вернешься восемнадцатого октября с какой-нибудь симпатичной обезьянкой, загорелым, в отличие от этих м…ов, которые будут здесь драться за депутатство, а?..
И тебе хорошо, и нам неплохо, — со вздохом завершил он свою конструктивную речь и в изнеможении откинулся на спинку стула. Видимо, влияние алкоголя стало сказываться.
Все напряженно посмотрели на Георгия. Все понимали нереальность этого варианта, но надежда умирает последней: а вдруг согласится!
— Вы что, надо мной издеваетесь? — грохнул кулаком по столу Ершевский, отчего все потупили взоры, а Тополянский сморщился и опять устремил фляжку навстречу истомленному жаждой рту.
После глотка ему полегчало, и он веско заметил:
— Ну хорошо… Я согласен на Флориду. Обезьянок подберу и оплачу лично.
Ершевский с негодованием выдохнул воздух.
— Нет, Жора, ты не обижайся, — заговорил Яровой. — Мы все прекрасно понимаем, что в выборах участвовать надо. Без политической поддержки нас всех нахлобучат, ясно также и то, что без бабок выиграть нельзя, но… Жора, должны быть гарантии…
Я же вкладываю деньги. Если дело выигрышное, я не то что пятьдесят, а двести пятьдесят дам! Но опять же должны быть гарантии… Это же своего рода бизнес!
— Какие, бл…, гарантии? — прорвало наконец Ершевского. — Я могу дать только гарантии, что мы сделаем все возможное для победы. Ты что, не понимаешь, в какой обстановке я начинаю борьбу?
Разве ты не знаешь, что есть кандидат от партии власти, которому будет оказана всесторонняя поддержка? Каких гарантий ты от меня хочешь в этих условиях?
— Я понимаю, понимаю, — успокаивающим тоном сказал Яровой. — Я помогу чем могу. Но все не так просто, деньги нужны большие, их не так просто изъять из оборота.
— Да, — громыхнул Дима Столяров. — Денег-то нету… У меня вон.., сахара х.., знает сколько мешков, муки х.., знает сколько мешков… — Он немного подумал и сказал:
— Я, если хочешь, могу по бартеру… Нет проблем. Расплатишься там.., с кем-нибудь.., как-нибудь.., может быть…
Наблюдая со стороны за этой конструктивной беседой, я вдруг с ужасом понял, что все движется по кругу и скоро наступит моя очередь объяснять, почему у меня нет денег и я не могу забашлять даже по бартеру на выборы. Но мне повезло, нервы не выдержали у сидящего следом за мной по часовой стрелке Чернобородова:
— Ну если уж вы там, то мне вообще удавиться можно… Моя овощовка загибается день ото дня, фирма работает по нулям. Вчера опять списал две тонны картошки, сгнила к е…ной матери, вонища стояла, словно стадо слонов пургена объелось. Торговля встала, вот и выкидываем… Вы даже себе представить не можете, как воняет, когда гниют помидоры! Кто-нибудь видел протухший кетчуп?
Нет? Я вам привезу пару баночек, понюхаете. И откуда здесь взяться деньгам? У меня от работниц так воняет, что их е…ари ко мне жаловаться ходят!
Удивляются, чем я их таким опрыскиваю, и спрашивают, когда я наконец прикрою свою вонючку?!
Впору перепрофилировать ее в общественный сортир…
После этих красочных высказываний большинство сидящих за столом нервно задергали носами.
Я, сидевший рядом с директором овощебазы, уловив запах чего-то малоприятного, стал потихоньку отодвигаться от него.
Единственным, на кого этот рассказ не произвел впечатления, был Ершевский:
— Ну, заныли, заскулили… Вас послушаешь, подумаешь, что здесь одни нищебы собрались! Как их интересы защищать — все ко мне, как помочь мне — хрен кого допросишься!
— Ну как же не допросишься?! — вяло проговорил уже «поплывший» Тополянский. — Четыре года назад попросил — получил.., двенадцатое место в общем списке, два года назад попросил — получил.., седьмое место. Я не спорю, прогресс, конечно, есть. Но темпы не впечатляют. Во всяком случае, по сравнению с затратами.
— Альберт, может быть, ты что-нибудь скажешь? — наконец подал голос Гайдук, обращаясь к Джаванидзе.
— А что я скажу? — откликнулся тот. — Я давно говорю, что на выборы идти надо. Обязательно надо. Без политики бизнес не сделаешь, но надо менять стиль работы. Давно пора перевести фирму в Москву и послать к энтой матери всю эту местную политическую гнилушку. Надо вообще работать по-крупному, давно пора было завязаться с Уолл-Стрит, купить акции крупнейших компаний и стать их дилерами в регионе. Я давно уже все это говорю!
— Ну, в общем, — громко сказал Ершевский, — пора подводить итог. Предлагаю поставить на голосование вопрос о выделении на мою избирательную кампанию пятидесяти тысяч баксов. Голосуем поднятой рукой. Кто «за»?
Последние два слова прозвучали как приговор.
Руки медленно, но неумолимо поползли вверх. Тополянский отличился и здесь, подняв вверх фляжку, которая в силу значительной раскоординированности его движений слегка наклонилась, и живительная влага полилась на полированный стол из мореного дуба.
— Итак, остался последний вопрос: как распределить сумму? — спросил Ершевский.
Все посмотрели на Ярового, видимо, потому что он называл конкретную сумму в двести пятьдесят тысяч долларов. Яровой потупил взор и сказал:
— Двадцать пять.
— Сережа, надо сорок, — тут же отреагировал Ершевский.
— Хорошо, тридцать, — выдохнул из себя Яровой.
— Женя? — перевел потяжелевший на тридцать тысяч баксов взгляд на Тополянского кандидат в депутаты.
Тополянский отхлебнул из фляжки остатки жидкости, аккуратно и плотно завернул крышку, положил фляжку в карман и, посмотрев на Георгия на удивление трезвым взглядом, сказал:
— Больше десяти не дам.
— Дима? — еще более тяжелым взглядом посмотрел Ершевский на Столярова.
— Шесть… Из них три бартером, — ответил Дима и положил в качестве последнего слова свои кулаки на стол.
— Адриан?
Чернобородов вздохнул и сказал:
— Две…
— Только не бартером!!! — завопили все.
Ершевский радостно перевел взгляд на Веселова, и тот быстро ответил:
— Хорошо, вся полиграфия за мой счет.
— Что ж, господа, — Ершевский помпезно поднялся, как человек, проведший последние два часа в доброй и радостной беседе с друзьями. — Я рад поздравить вас с этим несомненно мудрым решением. Мы приложим массу усилий для того, чтобы преодолеть те препятствия, которые, несомненно, возникнут на пути к победе. Другого выхода у нас простонет…
— Аминь, — сказал Тополянский, после чего поднялся из-за стола и шаткой походкой направился к выходу. Его примеру последовали и остальные.
Ершевский задержался, обсуждая какие-то технические детали с Веселовым и Гайдуком, а я же посчитал, что с меня на сегодня хватит, и решил покинуть гостеприимный «Корабль Иштар».
На выходе меня окликнул Гайдук:
— Валерий Борисович, куда же вы?
