Кристианна Брэнд - Зеленый – цвет опасности
Они сидели, положив ноги на каминную решетку, и пили какао, несмотря на приказ, предписывавший всем свободным от работы сотрудникам спускаться на время налетов в укрытие.
Эстер задумчиво произнесла:
– Что все находят в Джарвисе Идене? Не пойму. Он, конечно, милый и забавный, но при этом страшен как смертный грех, тощий, седой да еще старый – ведь ему не меньше сорока…
– Ну, спасибо, дорогая, – сказала Вудс.
– Ну, ты понимаешь, я просто хотела сказать, что он не блестящий юноша и даже не старается понравиться женщинам.
– Ты просто ледышка, Эстер.
– Очевидно, поскольку, как выясняется, я единственная женщина во всей больнице, не подпавшая под его чары. А как прошел сегодняшний концерт?
Вудс ухмыльнулась:
– Совсем неплохо. Я столкнулась с казановой, когда он выходил из зала, и притворилась, что в спешке его не заметила. Бедняжка сразу попался на удочку.
– Смотри сама не попадись, Вуди! Вот будет смешно!
– Да, пожалуй, – согласилась Вудс, неприлично хихикая. – Зато Фредерика увидит, что стоит любой женщине свистнуть, как милый Джарвис тут же бежит на зов.
– Она и так это увидит. Посмотри на бедняжку Бейтс.
– Да, конечно, но одно дело, если Джарвис бросит Бейтс и обратит свое внимание на Фредерику, и совсем другое, если в самом начале их отношений он начнет бегать за старой толстой Вуди.
– Ты уверена, что у них начались отношения, дорогая?
– Когда он рядом, Фредди становится похожа на томную курицу. И хотя говорят, что любовь слепа, если так дело пойдет и дальше, Барни непременно обо всем узнает. А он не из тех, кто относится к подобным вещам легкомысленно. Это разобьет ему сердце, но он вычеркнет Фредди из своей жизни раз и навсегда. Барни слишком сильно, я бы сказала, самозабвенно ее любит, он не позволит ей бесцеремонно играть с его чувствами. Мне бы хотелось, если получится, положить этому конец. Не только ради Фредерики, но и ради Барни.
– Надеюсь, ты не влипнешь в какую-нибудь неприятную историю, Вуди, – сказала Эстер, по-прежнему сомневаясь.
Вудс сидела, закутавшись в шаль и вытянув стройные ноги к теплу камина. В следующее мгновение на ее лице прорезались морщинки-смешинки, и она задумчиво произнесла, глядя в огонь:
– Увы, дорогая, все мои истории уже позади. Я прожила в каком-то смысле смешную жизнь, Эстер. Я попадала в самые разные переплеты, но при этом никому не причиняла вреда, разве что самой себе. Однако мне кажется, что если бы представилась возможность повторить все снова, вряд ли бы у меня вышло по-другому. Фредди совсем иная. Она молода и привлекательна, ей обязательно нужно выйти за Барни, нарожать ему кучу прелестных детишек и вить из него веревки. Приобретя горький жизненный опыт, она утратит веру в себя, и тогда, я думаю, она уже не выйдет за Барни. Не станет его обманывать, не захочет признаваться ему в своей слабости. Не знаю, может, все на самом деле не так. Я вообще-то плохо разбираюсь в человеческих характерах, но, как бы то ни было, я всеми правдами и неправдами постараюсь помешать нашему донжуану заморочить ей голову. Вряд ли моему сердцу грозит какая-то опасность. Мне не впервой, я справлюсь.
Она громко рыгнула и постучала себя по груди.
– Святители небесные! Все это жаркое!
– Надеюсь, у тебя получится, Вуди, и Фредерика скажет тебе спасибо.
– Я не нуждаюсь в благодарностях, – спокойно ответила Вуди.
Эстер подняла глаза на полную, жизнерадостную и довольно заурядную с виду подругу и сказала ласково:
– Да, дорогая, я это заметила.
Глава III
Когда утром после мощного налета видишь, что мир остался прежним, это кажется чудом. Эстер, кутаясь от холодного утреннего воздуха в плащ-накидку на красной подкладке, шла по парку вместе с Вуди.
– Смотри, вон там, в поле, появилась новая воронка. Наверное, от той бомбы, что упала около десяти. А мне казалось, что взрыв был гораздо ближе.
– Связка из трех, – спокойно заметила Вуди на привычном для живущих под бомбежками жаргоне. – Там дальше, в парке упала еще одна… Видишь, где просвет среди деревьев? Еще немного левее, и угодила бы в кухню-столовую. Вот бы их всех там тряхнуло!
Перелом голени был приятно удивлен, увидев Эстер утром в палате.
– Доброе утро, сестрица. Что-то я вас раньше тут не замечал.
– А я вас замечала, – с улыбкой сказала она, подходя к пациенту с влажной фланелевой салфеткой в руках. – Вчера, когда вас выкатывали на каталке из операционной. Вы не обратили на меня внимания.
– Не может такого быть, – ухмыльнулся больной.
Приятный молодой человек, стройный, светловолосый, с яркими голубыми глазами… Как правило, Эстер было ужасно скучно общаться с положительными молодыми людьми, но она распознала в нем нечто особенное.
– Как вы себя чувствуете?
– Не так уж плохо для семи часов утра. Мне сказали, что у меня перелом большой и малой берцовых костей. Вы можете объяснить, что это значит?
– Это значит, что вы сломали лодыжку. Теперь вашу ногу поместили в вытяжку, чтобы развести осколки и дать им правильно срастись. Проведете в таком положении несколько недель, потом вам наложат гипс, и вы сможете передвигаться на костылях, а когда нога окрепнет, гипс снимут. Выздоровление, конечно, займет довольно много времени, но бывают вещи и пострашнее.
Он внимательно посмотрел на нее:
– Вы все это говорите, только чтобы меня утешить?
– Я никогда не говорю «только чтобы». Дайте мне другую руку.
– Хотите подержать меня за руку? – с улыбкой спросил пациент.
– Только чтобы помыть ее. И не пытайтесь флиртовать со мной – я этого не люблю! – Эстер резко опустила рукав его пижамы.
– Прошу прощения, – сказал он удивленно и немного обиженно.
Она посмотрела на его одежду, сложенную в шкафчике, и стоящие снизу туфли, которые хоть и пострадали от обломков, но все же сохранили красивый темно-коричневый цвет, который бывает только у дорогой кожи.
– Вы гражданский?
– Нет. Я годен к несению военной службы на флоте. Просто приехал домой на побывку и помогал на своей старой работе.
Эстер не стала спрашивать, что это за работа, однако слово «домой» привлекло ее внимание.
– Вы живете в Геронсфорде?
– Неподалеку. Знаете большую пивоварню возле Годлистоуна?
– Вы хотите сказать, что вы пивовар? – со смехом сказала она.
– Вообще-то да, а что вас удивляет?
– Просто вы не похожи на пивовара, вот и все.
На его губах мелькнула ироническая улыбка.
– По-вашему, я смахиваю на гомика?
Живя замкнутой жизнью в маленькой квартирке вместе с матерью, Эстер не привыкла общаться с мужчинами на равных, не умела распознать добродушного подтрунивания. Смутившись, она немного неуверенно ответила:
– Нет, конечно. Я привыкла считать, что пивовары – это здоровенные мужчины с мускулистыми руками и красными носами.
– Не знаю, как насчет мускулистых рук, – сказал перелом лодыжки, бросив взгляд на обтянутый рукавом больничной сорочки мощный бицепс, – но красный нос – это только вопрос времени. Впрочем, я, можно сказать, предводитель пивоваров. Я владелец пивоварни.
– Понятно.
– Так что если вдруг захотите хлебнуть бесплатного пивка…
– Вообще-то я не очень люблю пиво, – извиняющимся тоном произнесла Эстер.
– Жаль, – ответил перелом лодыжки. И тихо добавил: – В будущем вам предстоит столкнуться с ним в больших количествах.
Старшая сестра дневной смены торопливо вышла из закутка, где принимала дела у напарницы, дежурившей ночью.
– Как идут дела? – поинтересовалась она у Эстер.
– Все в порядке, спасибо.
– Вы не забыли, что у восьмого номера в половине десятого операция?
– Да, помню.
– А потом перелом бедра.
Сестра подошла к угловой кровати. Ширмы, закрывавшие ее ночью, были уже раздвинуты.
– Доброе утро. Как ваше самочувствие?
– Ночь была ужасна, – ворчливо ответил больной, с трудом разлепив набухшие веки.
– Ваша фамилия Хиггинс?
– Да, правильно, – ответил он, – а кого интересует моя персона?
– Нас всех интересует. Мы не смогли вчера выяснить. Вы работаете почтальоном?
– Работал. Теперь, похоже, уже не смогу.
– Глупости какие, конечно, сможете, – уверенно заявила старшая сестра. Перед тем как возобновить обход, она повернулась к Эстер: – Похоже, он совсем пал духом. Поговорите с ним насчет предстоящей операции. И еще, я думаю, полиция уже оповестила его жену. Если она придет, попросите посидеть с ним, пока его не заберут на стол.
– Хорошо, сестра.
– Было бы неплохо, если бы вы оставались в операционной, а потом отвезли его обратно. Кстати, перед ним будет операция на двенадцатиперстной кишке. Не хотите посмотреть? Вы когда-нибудь видели операцию на брюшной полости?
– Нет, никогда, сестра, я бы посмотрела.
– Отлично. Две других сестры в палате вполне смогут вас на час отпустить. Можете забрать Хиггинса в операционную пораньше. Тогда он не будет своим унылым видом расстраивать остальных, и, кроме того, вы отделаетесь от его жены, если она будет вам тут мешать.
