Лесли Чартерс - Вендетта для Святого. Тихо как тень. Этрусская сеть
— Лавинио и Мосилли последнее время друг друга терпеть не могли. Лавинио уже несколько недель здесь не был. Это чистая правда.
— Гарвика знаете? Он сюда ходит?
— Разумеется, нет.
— Эвелин Паркер обеспечивает «кокс», который желают некоторые «гости»?
— Ни о чем таком я не знаю…
— Вы что, не понимаете? Меня ваши грязные делишки вообще не волнуют. Меня интересует убийство! Какие были связи между Мосилли и Паркер? И между Мосилли и Гарвиком? И как в эту картину вписывается Лавинио?
— В моем положении человек о многом узнает. Но про убийство я ничего не знаю. У всех свои слабости, не исключая и Мосилли и Паркер, но такое преступление — нет, о нем и говорить нечего. Лавинио, видно, перемудрил и угодил в ловушку. Слишком много болтал. Есть люди, которые этого не прощают. Не губите меня, и я готов оказать вам услугу… — Он умолк.
— Ну что? Когда дело касается своей шкуры, заложили бы и родного брата? — Бревер чувствовал отвращение к жалкому созданию, стоящему перед ним. — Если бы вы знали, как из-за таких, как вы, я научился презирать людей! Но при моей профессии с такими вещами приходится мириться. Интересы службы заставляют иметь дело с любым дерьмом. Ну что же, я обещаю оставить вас в покое. За это вы будете сообщать мне все, что узнаете по поводу убийства Лавинио. И если попробуете водить меня за нос, на следующий же день мы ваш гадюшник прихлопнем. Я выражаюсь достаточно недвусмысленно?
Не ожидая ответа, он прошел через зал и вышел на улицу. Свежий ночной воздух его освежил. Широким шагом пересек мостовую. На углу ждал Лоуэтт.
— Гэйтски увез Паркер на своей машине. Мосилли ждет в вашей.
Прошагав три квартала, они сели в машину Бревера и помчались к управлению. Лоуэтт остался в приемной с Мосилли. Слоун и Сэрдж при появлении инспектора торопливо развернули газеты, прикрыв ими карты. Сэрдж поспешно вскочил.
— В Чайнатауне…
— Лоуэтт мне уже сказал. Врача нашли? — спросил Бревер и одновременно предостерегающе показал взглядом на Мосилли.
— Он тут же снял трубку и подтвердил каждое слово нашего друга.
Старший инспектор прошел в свой кабинет. На пороге он даже приостановился от неожиданности. Гэйтски как раз чокался с Эвелин Паркер. На столе стояла бутылка импортного виски.
— Надеюсь, не помешал? — Он уселся за стол. Поймав взгляд Гэйтски, все понял.
— Мисс Паркер настаивала, чтобы мы захватили чего-нибудь с собой…
— Вы знаете, что за подкуп алкоголем вы рискуете дисциплинарным взысканием? — пугнул Бревер, но голос его выдал.
— А вы тоже глотните, — воскликнула Эвелин, чье поведение полностью переменилось. — Этот толстяк, — она указала на Гэйтски, — отличный парень, совсем не то, что вы, — мы отлично понимаем друг друга!
Гэйтски поддакнул:
— Мисс Паркер подумала, что за эту историю с крохотным пакетиком вы хотели передать ее федеральным агентам. Это ее, разумеется, совсем не устраивало, даже если она ни о чем не знает, — на этом она настаивает. А я ей объяснил, что мы только хотим найти убийцу Лавинио. И ничто иное нас не интересует. И тот, кто нам в этом поможет, может рассчитывать на нашу признательность, не так ли, шеф?
Бревер чувствовал; как Эвелин напряженно наблюдает за ним. Этому миру она не доверяла. Хорошо знала, где кончается власть детектива и начинается — старшего инспектора. Ее поведение показывало, что она играла продуманную роль. Ставкой была ее свобода. И она это знала. Нисколько не сомневалась.
— Расследование убийства для нас важнее всего. Но тяжелые преступления (а торговля наркотиками — одно из них) я тоже не могу игнорировать. Иначе я сам нарушу закон. Тем не менее, — он удобно откинулся в кресле, — могло бы случиться, что я сам пришел бы к выводу, что конверт в баре «Шанхай» подложил мне кто-то неизвестный. Тогда мисс Паркер была бы свободна от подозрений. Но чтобы я мог так радикально изменить свое мнение, вам пришлось бы поделиться со мной хоть частицей своей обширной информации.
— Если я расскажу все, что знаю, вы оставите меня в покое?
— А что вы знаете?
— Адонис Лавинио бывал в «Саванне» не раз. Я часто видела, как он гаражом проходил в дом. Один раз, когда я съезжала с рампы, потом когда ставила машину — три раза или четыре. Наверх он поднимался служебным лифтом.
Бревер внимательно слушал. Ее слова могли быть правдой или вымыслом, только чтобы что-то сказать и как-то выкрутиться. Она не знала, что детектив проследил ее до Чайнатауна и что комната, находившаяся за одиннадцатым окном, уже обыскана…
— И кого же, по-вашему, навещал наш малыш Адонис в «Саванне»?
Эвелин молчала. Видно было, что она напряженно размышляет. Осторожно прощупала почву:
— Может быть, Беландро? Я его знала, когда он еще именовался Биньо, — но вам-то это давно известно. — Она неотрывно следила за лицом Бревера, искала реакцию на физиономии Гэйтски. Но не тут-то было.
— Кого бы еще следовало иметь в виду? — допытывался Бревер.
— На пятнадцатом этаже живет Лирбоди, предприниматель по части такси, — попытала она счастье еще раз, — у него были какие-то неприятности… — она задумалась и опять умолкла.
— Такое случается с пожилыми джентльменами, которые пристают к молодым невинным дамам и при этом их иногда застает жених, — но с этим риском нужно считаться, — поучал старший инспектор не моргнув глазом. Говорил он так, словно к Эвелин это не имело никакого отношения. — Больше вам ничего не приходит в голову?
Эвелин гордо выпрямилась:
— Это все гнусные сплетни, инспектор, я когда-нибудь вам все объясню, но сейчас вас, вероятно, больше занимает, что я вам могу сказать об Адонисе… — Одним глотком она опорожнила стакан. — Видимо, Адонис был у Гарвика.
— Возможно, мисс Паркер, — кивнул Бревер, — но именно в тот критический момент это исключено. Мистер Гарвик отмечал день рождения. Четырнадцать человек гостей, развлечения, танцы, шум — такого типа, как Лавинио, туда бы не пустили. И Гарвику гости обеспечивают алиби. Стопроцентное. Это единственный из жильцов, который был на виду все критическое время.
— Понимаю, — она отсутствующим взглядом уставилась перед собой, сунула сигарету горящим концом в рот, выругалась, как портовая шлюха, освежила помадой губы и опять опрокинула в себя порцию виски. Потом снова взглянула на Бревера и зашла с другого конца.
— Лавинио довольно долго не был в «Шанхае». У него был какой-то конфликт с Мосилли.
— Из-за чего? — перебил ее Бревер. — Меня интересует причина.
— Ну ладно, вы обещали оставить меня в покое, если я скажу, и я скажу. — Она глубоко вздохнула. — Лавинио поставлял Мосилли «кокс» и «рифер». Мосилли заявил ему, что нашел другого поставщика. Лавинио утверждал, что его «склад» взяли с подачи Мосилли. Между ними все было кончено.
— Любопытно, — констатировал Бревер. — В ночь с воскресенья на понедельник Мосилли был за стойкой, как обычно?
Она широко раскрыла глаза, чуть слишком торопливо и чуть слишком широко.
— Мне это и в голову не приходило! Подождите, позавчера… нет, я в «Шанхае» не была, но… — она запнулась.
— Это нетрудно выяснить.
Гэйтски по знаку инспектора удалился и тут же вернулся с Альбертино Мосилли.
— Утверждает, что был на месте.
Бармен огляделся, водя глазами от Бревера к Гэйтски и Эвелин. Когда взглянул на девушку, на лице его ничего не отразилось.
— Хотите свалить на меня? Я с десяти часов до утра стоял за стойкой — десять, двадцать, пятьдесят свидетелей могут это вши подтвердить, потому что правда. И вы сами это знаете. Вы же сами мне звонили. Между одиннадцатью и двумя. Хотите меня утопить, чтобы спасти кое-кого? Но я вас предупреждаю…
— А ну тихо! — Гэйтски втиснул Мосилли в кресло у двери. — Мисс Паркер никого не обвиняет, совершенно случайно зашла речь об убийстве Адониса Лавинио, когда она говорила о торговле наркотиками. Кстати, кто вам теперь будет поставлять «кокс», когда Лавинио мертв?.. — Он вдруг ударил себя по лбу: — Как же я забыл! Вы же с ним порвали еще до убийства!
Глаза Мосилли превратились в узкие щелки.
— Что эта пресловутая история с наркотиками имеет общего с убийством в «Саванне»? Кто-то старается все вывернуть наизнанку, чтобы спасти свою голову от петли?
— А кто тут говорит о петле? — вмешался в разговор Гэйтски. — В штате Нью-Йорк не вешают, тут методы гораздо современнее, верно, шеф?
Старший инспектор встал, подошел к дверям, подозвал к себе дежурного и показал на Эвелин и Мосилли.
— Пожалуйста, займитесь минутку этой парочкой. Я сейчас вернусь.
Вместе с Гэйтски он удалился в соседнюю комнату, кивнул Сэрджу, Слоуну и Лоуэтту. Они расселись за столом.
— Я еще не имел возможности, инспектор… — начал Гэйтски, — доложить вам о том юноше из бара «Шанхай», с которым вы меня видели. Ему девятнадцать, обожает борцов и боксеров, состоит в каком-то атлетическом клубе и уговаривал меня как-нибудь его навестить. Когда я в конце концов отказался, обиделся и убрался. Но до того я узнал уйму интересных вещей. У хозяев «Шанхая» должны быть большие связи — пока с ними ничего поделать не могут. «Кокс» никогда не находили. Когда появляется патруль и врывается на второй этаж, танцовщицы все уже одеты. Все блестяще отлажено. И это не в нашу пользу.
