Елена Гладышева - Ловушка для ангела
— Наверно проставляется гад! — негодовал он.
Тимур спустился по лестнице подъезда и вышел на улицу. Было совсем темно. Он понял, что сейчас у него совсем не осталось сил куда — либо идти и он уселся прямо на ступеньки.
— С каждой проблемой для начала надо переспать, — вспомнил он любимую поговорку Инны.
Но спать он не мог. Он думал и думал. И уже под утро знал, что Труханов не достоин жить! Эта мысль несколько развеселила его и он рассмеялся.
— Утром, — решил Тимур. — Я раздавлю его физически! Размажу по асфальту своей «Маздой», — вынес он свой приговор несносному оперу.
На утро небритый, голодный, с покрасневшими от слёз и бессонницы глазами, Тимур замерзал в своей машине с заглушенным двигателем и остывающей печкой, карауля ненавистного врага — мента Труханова. Ни спать, ни курить ему не хотелось.
Наконец он увидел Евгения, спешившего на работу. Перед глазами Тимура сверкнула молния. Минуты неуверенности и раздумий закончились. Пришло время действовать!
Холодное зимнее солнце временами выглядывало из — за белых облаков. Дома и деревья отбрасывали на снег длинные голубые тени. Стайка снегирей вспорхнула с невысокой рябины и, ничуть не пугаясь, прошмыгнула над головами многочисленных прохожих на другую сторону заснеженного сквера.
— Снегири в Москве, это чудо, — Труханов проводил взглядом красногрудую стайку, облепившую два деревца рябины и взглянул на часы. Было девять часов тридцать минут вновь наступившего дня.
Власть несбывшегося оказалась куда сильнее здравого смысла! Тимур повернул ключ зажигания, судорожно хватая ртом воздух, будто ему вдруг перекрыли кислород. Он решительно нажал на газ, словно хотел заставить свою машину совершить самоубийство. И ему это удалось!
«Mazda» резко со скрежетом развернулась поперёк дороги. Задев идущий сзади внедорожник, она отскочила и закрутилась на скользкой дороге, зацепив ещё пару машин, стрелой вылетела на тротуар и врезалась в фонарный столб.
Пронзительный визг тормозов встречных машин, холодил кровь в жилах прохожих.
Всё произошло так стремительно, что ошарашенные прохожие, обычно стремившиеся быстро покинуть место ДТП и разойтись по своим неотложным делам, сейчас стояли как вкопанные.
— Лихо! — уважительно отозвался какой — то парень в очках, по — видимому студент — ботаник.
Труханов первым подбежал к сложившейся в гармошку машине. Сквозь разбитое лобовое стекло он увидел мужчину, уткнувшегося лицом в панель. Руль вонзился ему в грудь. Подушки безопасности не сработали. Мужчина, по всей видимости, был мёртв.
В это мгновение Труханова прошил молниеносный страх. Он рывком отлетел от машины и в этот момент раздался оглушительный взрыв. Пламя охватило разбитую машину. А взрывная волна удачно откинула Евгения в ещё неубранный дорожниками снежный сугроб. Затем всё стихло. Только огнь с треском облизывал искорёженную груду металла. И чёрный дым затягивал улицу.
— Сегодня двадцать восьмое января, — пронеслось в голове Труханова, когда он отряхивался, выбравшись из сугроба.
Побитая нога вновь напомнила о себе сильным прострелом. И на миг ему показалось, что вокруг него замкнулся какой — то круг.
— И всё же, не смотря ни на что, быстро в этот раз удалось раскрыть дело! Всего за пятнадцать дней. Возможно что — то упустили.
Евгений вызвал машину ДПС. ГАИшники приехали на удивление быстро. Будто ждали за углом. Дав свидетельские показания, Труханов пошёл в отдел. На работу он уже сильно опаздывал.
Дело было закрыто, но ощущение того, что кто — то дышит в затылок — осталось.
Вдруг у него странно ёкнуло сердце: несколько впереди него замаячила знакомая белая шапочка. Евгений незаметно для себя прибавил шаг, потом побежал, расталкивая немногочисленных прохожих.
— Виктория Андреевна! — схватил он за руку женщину в белой шапочке. Сердце его колотилось так, что, казалось, его было слышно окружающим.
Женщина резко оглянулась и отдёрнула свою руку, за которую её схватил Евгений. Это была совсем незнакомая ему женщина.
— Извините, — опешил Труханов. — Я обознался, честное слово!
— Бывает, — женщина смерила Евгения строгим взглядом с ног до головы и пошла не оглядываясь.
Труханов растерянно смотрел ей в след, ощущая боль, от идиотизма ситуации, застрявшую в сердце занозой.
— Зачем я побежал за ней? — досадовал Евгений.
— Потому, что ты хочешь её видеть! Тебе это просто необходимо! — Доверительно шепнул ему внутренний голос.
Труханов повернул назад, потому, что в погоне за призраком Виктории Андреевны, он проскочил место своей службы.
— Я должен её увидеть, — твёрдо решил Евгений. — Может заехать в «Автосервис»? Ведь Гера живёт с ней в одном подъезде. Возможно, заеду, сегодня после работы, — успокаивал он свое ретивое сердце. — Если успею. Но мне просто необходимо её увидеть!
69
Евгений вышел за водой для кофе, которым он намеревался немного «заморить червячка».
— Вроде завтракал. И с чего вдруг такой жор напал? — сетовал Труханов. — Наверно уставший до чёрта организм для восстановления сил требует дополнительного пайка.
Идя по коридору, он слышал, как в его кабинете отчаянно трезвонил телефон. Можно было перезвонить, но он вернулся. Полный дурных предчувствий он снял трубку.
— Евгений Витальевич, — голос Алексея был полон неподдельного ужаса. — Выезжайте! Вы такого ещё не видели! Я уверен!
— Что у вас случилось? — начал беспокоиться Евгений, но Алексей уже успел отключиться.
Алексей с Еленой Юрьевной часа два назад выехали на место происшествия по новому делу. Работавшие в подвале дома, слесари обнаружили там частично расчленённый труп мужчины с порезами в брюшной полости.
Решив для себя, что кофе может выйти ему боком, Труханов ограничился сигаретой.
Евгений завёл свою машину. На оперативной — уехали его подчинённые. Он уже спешил вновь нырнуть с головой в колготу нового розыска, обысков, преследований и опознаний. Это и было его работой. Работой для его неутомимого мозга, зорких глаз и отточенных рефлексов ищейки.
— Вот так всю жизнь мчусь как оголтелый! — Пронеслось в голове Труханова. — А бензина маловато. Не забыть бы заправиться.
Алексей встретил Труханова у подъезда. Его зелёное лицо говорило не только о переизбытке чувств, но и о явном несварении желудка. Евгений заторопился зайти в дом, чувствуя здесь что — то зловещее. Но действительность оказалась куда хуже!
— Мы его вычислили с помощью соседей, — докладывал Алексей. — Живёт тут один безработный алкаш. Водит к себе собутыльников. Пьет видимо на их деньги. А вот ест исключительно мясо. Потому, что ничего другого у него в холодильнике нет.
— Это Володька толстый, это Санёк, а это, с луком, Лиличка. Одной постнятиной оказалась. В шубе — то не заметно было. Пришлось вот лучком приправить. — Спокойно демонстрировал в своём холодильнике трёхлитровые стеклянные банки с варёными кусками мяса замызганный и как всегда, нетрезвый Антоха.
— Ведь это он тогда был вместе с Лилей на троллейбусной остановке, — с ужасом опознал Антоху Евгений.
Он вспомнил это наглое лицо с бегающими глазами. Этот Антоха уже привлекался по какому — то делу, но был освобождён за отсутствием состава преступления.
— Вот и Лилия нашлась, — подумал Евгений, приходя в себя. — Конечно, она сама постоянно искала приключения на свою задницу. Но всё же погибла женщина.
Возмущение тисками сжало его сердце.
Видавший виды Труханов несколько минут молчал, ошеломлённо уставившись на людоеда. Он понимал, что самая страшная правда всегда страшнее того, что способно нарисовать человеческое воображение. А правда сейчас стояла перед ним в трёхлитровой банке, обильно приправленная лучком.
— Вот тебе, Лиличка, и океан безбрежный!
Евгений поблагодарил судьбу за то, что не успел выпить кофе.
— Как быстро раскрылось это новое дело! И искавшим Лилю операм мы помогли. А то они уже задолбались тягать на допросы пятьсот идиотов, телефоны которых обнаружили в Лилиной записной книжке, — порадовался Труханов, понимая всю абсурдность ситуации и удивляясь такой плотности общения, когда не успевали здороваться.
Часть 3 Серый кардинал или Познанье умножает скорбь
1
Из-за начавшихся в Российской армии громких расследований о мошенничестве по выплате контрактникам, служившим в «горячих точках», положенным им боевых денежных компенсаций, Лаврищев в звании майора поспешил выйти на пенсию. Когда действующие офицеры под пулями, рискуя здоровьем, а иногда и жизнью, по полгода не видели зарплаты, сам он, никогда и близко не был замечен от районов боевых действий. Он часто поступался своими принципами. И он не бедствовал. И на чужие проблемы ему было, мягко говоря — наплевать.
