Андрей Щупов - Мы из спецназа. Дикие
Мысленно просчитав свои шансы, Михаил решил, что они не так уж плохи. Вероятно, подмога могла прийти к каждому из троих, и все-таки следовало признать, что в большей степени время работало на него. Во-первых, звонком Гринева ребята из «Кандагара» наверняка уже оповещены, а во-вторых, шум во дворе они подняли такой, что можно было не сомневаться в скором прибытии милиции.
- Ну что, добры молодцы, может, хватит жечь порох? - громко выкрикнул Шебукин. - Лапки в гору - и гарантирую жизнь!
- А может, сам поднимешь? - задиристо осведомился далекий стрелок.
- С каких это щей? - Михаил фыркнул. - Лично ко мне минут через пять прибудет подкрепление. Грузовичок местных парней из СОБРа.
- Не лепи горбатого, начальник! - на этот раз голосок подал тот, что укрывался за крылечком. - Хрена лысого ты дождешься, а не собровцев!
- Что ж, мое дело предупредить. - Михаил повернул голову таким образом, чтобы ловить боковым зрением шевеление за избушкой и у крыльца. - Хотите маслин в голову, полежим еще немного.
В принципе такой расклад его, действительно, устраивал, но двор есть двор, - в любой момент сюда могли забрести гуляющие с колясками мамаши или забежать дети, а что такое убийца с заложником на руках, Шебукин знал прекрасно. Сам пару раз участвовал в операциях задержания и понимал, насколько сложно сохранить жизнь невольного пленника.
- Але, ребятки, расслабьтесь! Мне нужна только старуха. - Вновь вступил в переговоры стрелок за избушкой. - Отдайте ее мне и валите куда хотите.
- Старуха - собственность паханов с Юго-Западного! - не очень уверенно предупредил блатной. - Кончишь ее, будешь иметь дело с Зямой Питерским и Рамой.
- А мне так и так с ними дело иметь! - ухмыльнулся оппонент. - Как-никак я твоих чуханов завалил. И тебя наверняка завалю!
- Это мы, сука, еще поглядим!
- А тут и глядеть нечего. Я ведь знаю братву с Юго-Западного. Таких крыс во всем городе поискать. Ни стрелять, ни воевать толком не умеете. Только и знаете, что паяльники в очко буржуям совать. Придет время, и под нас ляжете. По первому слову, мандавошки драные…
Стрелок намеренно заводил братка, и это ему удалось. Ожидая неминуемого, Шебукин в готовности приподнял руку с пистолетом. Он не ошибся. Ругаясь на чем свет стоит, блатарь наобум выстрелил в избушку, духарясь, выскочил из-за крыльца.
- Ну?! Где ты там вошь болотная? Выходи один на один!
Шебукин легко мог бы положить его первой же пулей, но он не двинулся с места, внимательно следя за избушкой.
- Что же ты, гнида, зад свой в песочницу зарыл? Выходи, если не трусишь!…
- Да здесь я, здесь… - стрелок, в самом деле, выглянул наружу, но совсем не там, где его ждали. Свое грозное оружие с удлиненным стволом он просунул в узенькое детское окошко - и выстрелил, как плюнул, всего один раз. Блатной повалился лицом вниз, и в тот же миг, опережая собрата, загрохотал «Макаров» Шебукина. Придерживая правую руку левой, Михаил стрелял на пределе дальности, сознательно опустошая обойму. Когда затвор клацнул в крайнем положении, он стремительно перекатился в сторону, выхватив запасную обойму, перезарядил пистолет. Впрочем, в патронах уже не было надобности. Если бы он не попал, далекий стрелок наверняка успел бы превратить его в решето. Но он молчал и, поднявшись, Шебукин неспешно приблизился к избушке.
Молодой человек, в самом деле, умудрился протиснуться в крохотный домик. И ведь рискнул - не испугался, что окажется в подобии ловушки. Он все еще был жив, хотя одна из пуль угодила ему в грудь, другая перебила кисть. Собственно, эта вторая пуля и спасла жизнь Мишане. В противном случае молодой человек, конечно, успел бы выстрелить.
Шебукин наклонился, чтобы вытянуть его наружу, но паренек протестующее застонал:
- Оставь! Больно… Хочу умереть здесь.
Михаил растерянно пожал плечами
- Уж извини, браток, мы честно играли. Так уж вышло, что слабое звено - ты.
- Ошибаешься! Хрен бы ты меня подстрелил, если бы не этот мудак. - Парень сипло раскашлялся, на губах у него выступила кровь.
- За кого хоть умираешь? За Атамана?
Губы умирающего сложились в подобие улыбки.
- За Клан умираю. И за Магистра.
- Чего, чего?
- Ты не поймешь…
- Куда уж мне, - Мишаня тоскливо поглядел в сторону Василисы. Колдунья продолжала стоять у крыльца, ни секунды не сомневаясь, что небесные силы должным образом позаботятся о ней. - Только я, братан, бабуль не убиваю, потому и остался жив.
- Ты не живой, - раненого скрутила жестокая судорога. Он уже не говорил, а хрипел, каждое слово выталкивая из себя жесточайшим усилием: - Ты труп!… Давно уже труп!…
Кровь напополам с кашлем выплеснула ему на подбородок, и Шебукин в растерянности поднялся.
- Кто бы кому говорил… - пробормотал он. Подобно Василисе, он также сохранял невозмутимость, хотя по идее ему следовало сейчас спасаться со всех ног. Даже если приедет грузовичок с СОБРом, то разбираться - кто прав, а кто не очень - эти ребята не будут…
Но ему повезло. Первыми во двор ворвались две машины с «кандагаровцами». Из передней вылетел Серега Маркелов, из второй выбрались Харитонов с Лосевым - все трое вооруженные автоматами «Калашникова».
- Как ты тут? - держа автомат наперевес, Дима Харитонов крутанулся на месте, мимоходом заглянул в избушку.
- Да не крутись ты, все нормально.
- Ничего себе нормально! Пять трупарей мне сделал!
- Зато Василису живой сохранил.
- Ее-то сохранил, а вот Гринева не уберег. В больничку парня отправили.
- Не понял? - брови у Мишани поползли вверх. - Он же к вам звонить побежал!
- К сожалению, не добежал. Звонил нам уже с пулей в бедре. У нас еще третий кадиллак был, - с ним и отправили к врачам.
- Мда… - Шебукин покачал головой. - Выходит, прав был Васек насчет судьбы.
- Какой еще судьбы?
- Да так это я, о своем… - Мишаня кивнул в сторону въезжающей во двор кавалькады милицейских машин. - Иди вон отдувайся. Чувствую, жарить нас будут по полной.
- Вот же черт!… Быстро, однако, приехали… - передав автомат Шебукину, Дмитрий достал из кармана удостоверение. - Ладно, как-нибудь отмажемся, не впервой…
С готовностью подняв руки над головой, он отважно двинулся навстречу милиции. Михаил с интересом смотрел ему вслед. В то, что блюстители правопорядка не будут в них стрелять, он уже не особенно верил. Обстоятельствами распоряжались не логика и не закон, - всем заправляла злодейка-судьба - и только она…
Глава 19
Сцена, которую Зимин застал в занавешенном от прихожей предбанничке, произвела на него тягостное впечатление. Двое местных упырей-лесовичков, пыхтя от усердия, насиловали дебелую Лизу. Выражаясь точнее, насиловал только один, второй стоял рядом, придерживая полные ноги женщины за щиколотки, - не то помогал, не то получал от своего присутствия своеобразное удовольствие. Собственно, насилием происходящее трудно было назвать, поскольку никакого сопротивления молодая женщина не оказывала. Напротив - беспрепятственно позволяла мять свои крупные вислые груди и, лежа на стареньком полушубке, безмятежно посасывала отрезанный от медовых сот кусок. Она не охала и не ахала подобно киношным притворяшкам, однако и негодования также не спешила выражать. Казалось, все творящееся ее абсолютно не интересует, если не считать, конечно, сочащиеся медом соты.
Отвернувшись, Стас хотел было пройти мимо, но сознание самовольно взбурлило, и на миг он представил, что то же самое могло происходить с Мариной или Марго. Возможно, даже в этом же самом закутке с такими же упырями. Допущение было не самым изуверским, однако даже его хватило, чтобы кровь бросилась ему в голову. Позабыв о плече, Зимин рванулся вперед и, особенно не группируясь, ударил ногой стоящего к нему спиной мужчину. Крякнув, тот перелетел через парочку, приземлившись прямиком на груду сваленных в углу мешков с тряпками. Тот, что трудился над Лизой, вскинулся костистым телом, недоуменно взглянув на Зимина, потянулся к стоящему у стены карабину.
- Не успеешь! - предупредил его Стас. - Разложу на составные части! И так разложу, что ни одна тварь потом не соберет!
Вероятно, сказано это было должным тоном, потому что рука боевика замерла на полпути. Само собой, мужичок пыжился, изображая безудержную отвагу, но получалось у него скверно. Если физиономия бандита еще сохраняла какие-то элементы отваги, то мужское естество насильника откровенно предавало хозяина, стремительно увядая, из горделивого жезла превращаясь в сморщенную улитку.
- Ты кто, в натуре, такой? Чего тебе надо? - севшим голосом проговорил он.
- А я тебе сейчас растолкую, чмо болотное!… - Стас с готовностью шагнул вперед. Он даже успел прикинуть, в какую болевую точку нанесет удар, не сомневаясь, что даже со своим травмированным плечом сумеет без хлопот справиться с любителями женской плоти.
