Владимир Колычев - Брат за брата
«Каждый крутится в этой жизни как может...»
«Ты убил Валеру?»
«А ты как думаешь?»
«Я не думаю, я уверен. Это ты его убил!»
«Кроме нас, здесь никого, поэтому скажу. Да, это я грохнул Валеру. Да, это я воспользовался твоим стволом. Да, это я подставил тебя... Только вот куда я твой пистолет выбросил, не скажу... А хочешь, расскажу, как все было...»
Запись ужасная. Фонит страшно. Но все же хоть какое-то, но доказательство невиновности Егора.
– А где этот ублюдок? – спросил Данила.
– Денис?..
– Больше некому...
– В Москву Денис подался. Если, конечно, верить ему можно... Или в Америку...
Данила помрачнел. Устремил взгляд куда-то вдаль. И монотонно:
– И Анюта тоже в Америке...
Он уже рассказывал про свою девушку. Анюта стала жертвой мафии. Отправилась в Америку рожать ребенка, чтобы отдать его на усыновление. Под трансплантационный нож хирурга она пойти не должна – не тот вариант. Но все равно, бесчеловечно с ней поступают. Отдать своего ребенка непонятно кому...
– А я бы малыша мог как своего воспитать, – сказал Данила. Как будто сам с собой разговаривал. – Ну загуляла Анюта. Но так ведь по любви. И до меня это было. Не изменяла она мне...
– Так в чем же дело? – спросил Андрей. – Наведем здесь порядок и махнем в Америку...
– Только без меня, – невесело вздохнул Егор. – Я беглый, на меня заграничный паспорт не сделаешь...
– Беглый, – усмехнулся Андрей. – Да мы тут все беглые... Внимание!..
Они уже были на окраинной части города. Мчались улицей, по которой можно было выехать на проселочную дорогу – по ней дальше, в обход ментовского поста. И вдруг дорогу им перегородил джип «Чероки».
Егор ударил по тормозам.
– Что они делают, идиоты? – крикнул Андрей.
Он видел, как из машины выскочили двое. С жалкими пистолетами в руках. Самоубийцы....
Данила выскочил из машины. Андрей просто высунул руку с автоматом в окно.
Автомат «вал» – зверь-машина. На двухстах метрах пробивает стальной лист толщиной шесть миллиметров. И темп стрельбы в полтора раза выше, чем у «калашникова»...
Три секунды – и парни замертво легли на землю. И водитель джипа уронил голову на руль.
– Придурки, – зло сказал Данила, запрыгивая обратно в машину.
Егор преспокойно объехал расстрелянный джип. И продолжил путь. Скоро город был позади.
* * *– Через час быть у меня! – голосом, не предвещающим ничего хорошего, сказал Босс.
– Буду!..
Но Босс уже бросил трубку. И не услышал Медведя.
На ковер его к себе Виктор Алексеевич вызвал. С Пахомом тоже так было. Одна выволочка, вторая... Чем все это закончилось, Медведь знает лучше всех. Нет больше Пахома. Киллеры не взяли, зато «градом» конкретно накрыло.
А киллерам смутьяны помешали. В расход их пустили. Пахома в оборот взяли. Допрос ему учинили. Надо было их сразу «градом» накрыть. Но Фонарь перестраховался. Сначала с Медведем связался, обстановку ему доложил. И только после этого сорвал ракеты с цепи. Но смутьяны к этому времени были уже далеко...
У Фонаря был реальный шанс исправить положение. Но, увы, смутьяны оставили его с носом. С носом, но без десятка отлично подготовленных бойцов. Как куропаток их перещелкали. Единицы уцелели.
Ушли смутьяны. И Босс это знает. Поэтому и вызывает к себе. Медведя. Уж не для того ли, чтобы вслед за Пахомом отправить?..
Михаил Адамович уже собирался выезжать к Боссу. Но ему помешали. Два крутых бригадира из группировки, державшей под контролем Восточный район города. Степ и Лось – так их кличут.
И Медведь, и эти центровые группировки ходили под одним человеком – под Большим Папой. Но это вовсе не значило, что они жили в любви и дружбе. Увы, при всем своем желании Большой Папа не мог служить стопроцентным гарантом полного взаимопонимания между волчьими стаями... Именно поэтому ни центральная, ни восточная, ни северо-западная братва не были задействованы в розысках смутьянов. Во избежание неразберихи...
Но неразбериха и без того началась.
– Медведь, сегодня утром твои козлы моего братана замочили, – с резко выраженным недовольством в голосе сказал Степ.
Медведь поморщился. И виновато развел руками. Он понял, о ком разговор.
– Ты же знаешь, у нас проблемы, – начал оправдываться он. – Серьезный противник объявился. Сегодня утром моих бойцов побили. Почти всех. А те, которые уцелели, сдуру твоего брата за врага приняли...
Фонарь чисто случайный джип из автомата подбил. Конечно же, не знал он, что в ней брат известного криминального авторитета.
– Да мне по фигу! – начал заводиться бригадир. – Твои люди моего братана замочили. И ты за это ответишь!..
– И за Кнута с Памиром ответишь... – добавил Лось.
Этот настроен так же агрессивно.
Медведь тоже начал закипать. Эти уроды ведут себя так, как будто перед ними лох какой-то. Привыкли коммерсов бомбить. Думают, что все им можно... Забываются ребятки...
– Кнут? Памир?.. Это те залетные «блатари», которых Пахом порешил...
– Они, они...
Медведь уже и забыть успел об этом рамсе. Но Лось напомнил.
– А тебе-то что?
– На меня московские воры вышли. Как и что – это чисто мои проблемы. Но за этих пацанов я должен спросить ответ...
– Можешь сказать своим ворам, что с Пахома косяк снят. Вместе с его башкой. Вопросы?
– Я знаю, что Пахома больше нет. Но его грохнули не из-за его косяка перед ворами. У вас чисто свои разборки...
– Тебе какая разница?
– Большая!..
Только сейчас до Медведя дошло, что оба бригадира конкретно под кайфом. В глазах мутота, зрачки сужены. В таком состоянии эти наркоши на все способны.
– Мне кажется, ты забываешься... – Медведь перешел на угрожающий тон.
Может, это охладит пыл незваных гостей.
– Ты мне за братана ответишь! Понял, да?! – заревел Степ.
И молниеносно сунул руку под штанину. Выхватил из кармана нож, щелкнуло лезвие. Только в ход оружие не пошло. Не умел Степ.
За спиной Медведя что-то едва слышно щелкнуло, и в голове у Степа образовались сразу две аккуратные дырочки. Из затылка хлынули ужасающие фонтаны из крови и серого вещества.
Лось остолбенел. И кайф из его головы куда-то улетучился. Он смотрел на Медведя осмысленно-испуганными глазами. Но сказать ничего не мог. Ледяная рука ужаса сжала горло.
Похоже, браток раскаялся. Осознал всю глубину своей вины. И даже готов извиниться за свою дерзость. Медведь готов был простить его. Но только для того, чтобы отпустить с миром на тот свет. После случившегося Лось потерял право на жизнь.
Медведь подал знак. И снова два щелчка. И снова труп.
В своем кабинете Медведь был один. Но так только казалось. С появлением опасных гостей два снайпера заняли скрытые позиции. На случай непредвиденных осложнений. И блестяще справились со своей задачей.
В кабинете появились три крепких парня.
– Убрать. – Медведь показал на трупы.
Уже через пару часов от бригадиров не останется даже пепла.
Медведь посмотрел на часы. Пора на ковер к Боссу.
* * *Медведев рассказал все. По полочкам разложил события последних дней. Вроде бы все как надо сделал. Но только почему смутьяны до сих пор не обезврежены?
Именно об этом Босс и спросил Медведева. Но тот лишь развел руками. И виновато потупил взгляд.
Надо бы и его наказать. Как Пахома. Но только что от этого изменится? Ведь после гибели Пахома лучше не стало, нет...
– Да, тут еще проблемы, – совсем понурился Медведев. – Братва восточная наехала...
– Как это наехала? – не понял Босс.
Разумеется, ему не в диковинку такие понятия, как «наезды», «стрелки», «разборки». Его удивило другое. Как это могла братва наехать на Медведева? Ведь они все под одним Папой в один узел завязаны.
– Авторитеты такие есть. Степ и Лось. У первого брата убили. Мои люди. Случайно. Когда от смутьянов отбивались. А второй претензии мне предъявил. За то, что Пахом «блатарей» грохнул...
– Блатная санкция?
– Что-то вроде того...
– Понятно... Хорошо, мы Пахома прибрали...
– Я Лосю так и объяснил. Он все понял. И со Степом разобрался. Объяснил ситуацию. В общем, и он все понял. От меня ушли без претензий. Но факт остается фактом. Наезд был...
– Неспокойно в городе, неспокойно, – покачал головой Босс. – Подняли смутьяны большую смуту... Как бы беды не было...
Он изливал перед Медведевым душу. Недобрые предчувствия одолевали его. Казалось, что кто-то навешивает над его головой дамоклов меч.
– Ничего, я достану этих ублюдков, – чуть ли не клятвенно заверил его Медведев.
И вдруг стал белым как мел. Затем позеленел. Пожелтел... Покраснел... Посинел. Все цвета радуги... Горло перехватил спазм. Глаза выкатились на лоб – вот-вот лопнут от напряжения.
Медведь рухнул на колени, боком упал на пол, забился в судорогах от острой нехватки воздуха. Изо рта пошла пена. Затем тело несколько раз конвульсивно содрогнулось. И застыло навеки.
