Владимир Колычев - Мы – одна бригада
– Ну клеился, ну и что? Как клеился, так и отклеился...
– Хочешь сказать, что у тебя с ним ничего не было?
– Слушай, а кто ты такой, чтобы я перед тобой оправдывалась?
– По-твоему, я никто? – вспылил Игнат.
Антонина оказалась умнее, чем он. Вместо того чтобы наращивать скандальные обороты, она решила свести их на нет.
– Игнат, может, хватит? – с улыбкой спросила она.
И мягко накрыла своей ладошкой его длань. Игнат вмиг успокоился.
– Не хватит, – покачал он головой. – Все только начинается...
Теперь он взял ее руку в свои ладони. Но Антонина мягко высвободила свою ладошку. Правда, не сразу.
– Игнат, я тебя понимаю. Дольцев твой соперник... по этим, по вашим делам...
– И не только.
– Опять ты за свое... У меня с ним ничего не было... Вот видишь, приходится оправдываться перед тобой. Что бы это значило? – интригующе улыбнулась она.
– Мне бы тоже хотелось это знать...
А еще он хотел знать, где скрывается Дольцев. Но спрашивать об этом Антонину он не рискнул. С его стороны это будет непростительной глупостью. К тому же она все равно ничего не скажет. Даже если знает, где Дольцев...
Владелец ресторана сам лично организовал заказ. Горячие блюда изощренно-извращенного приготовления – осетрина, устрицы, все дела, черная икра в хрустальной вазочке, настоящее французское шампанское...
– Хорошо живешь, Бурлаков, – похвалила его Антонина.
Они уже выпили бутылку шампанского. Она слегка захмелела.
– Стараюсь...
– Хороший ресторанчик. Уютный такой. И повара хорошие... Только скучно...
– Со мной скучно?
– Да нет, вообще скучно. Я люблю когда вокруг народа много...
– На других посмотреть, себя показать...
– Ты угадал...
– Тебе есть что показать.
– Не будь пошлым, Бурлаков!..
– А каким быть, если ты меня заводишь?
– У-у, смотри какой! – развеселилась Антонина. – Уже не скучно...
– Ты знаешь, я тоже люблю, когда вокруг народ веселится... – сказал Игнат. – В Москву хочу, там здорово...
– Я тоже хочу в Москву... Я там однажды была.
– Я тоже. Считай, целый год там пропадал... У меня там дело свое было...
– Дело?!.. А-а, ты про эти дела...
– И про эти, и про те. Я в Прилучье, считай, проездом. Побуду здесь, а потом в Москву. Салон свой верну...
– Какой салон?
– Автосалон. Там иномарки продают... Слушай, а давай вместе в Москву поедем. Я «Мерседес» себе возьму, покатаемся...
– Бурлаков, не трави душу!
– Что, хочешь на «Мерсе» покататься?
– Я много чего хочу...
– Тогда мы с тобой родственные души. Я тоже много чего хочу. Начиная...
Игнат нарочно потянул паузу.
– С чего начиная? – заинтригованно спросила Антонина.
– Ни с чего, с кого... Ты просила меня не быть пошлым... А я и не буду пошлым, я буду честным. Честно тебе скажу... Прежде всего я хочу тебя!
– Ты не просто пошляк. Ты еще и хам!
– Поехали к тебе.
– Ко мне?!.. Ты наглец!
– Какой есть... Ну так что, едем?
– А тебе не кажется, что ты торопишь события? – уступчиво улыбнулась Антонина.
– Жизнь у меня такая. Все по принципу здесь и сейчас. А то завтра может быть поздно...
– Но ведь это твои проблемы, правда?
– И твои тоже. Вдруг завтра атомная война начнется?
– Тогда умру девственницей...
Она сказала об этом всерьез. Но Игнат ей не поверил. Красивая девушка, двадцать один год, и девственница? Так не бывает...
– Что ты так на меня смотришь? – усмехнулась она. – Не веришь, что у меня никого никогда не было...
– Ну почему, верю... – обескураженно пожал он плечами.
– Как ты можешь мне верить, если я сама себе не верю... Конечно же, у меня были мужчины... Но сейчас-то я свободна... В отличие от некоторых... – лукаво погрозила она пальчиком.
Игнату пришлось вспомнить, что он женат. Но разубеждать Антонину в этом он не стал. Как-нибудь в другой раз...
Халдей принес вторую бутылку. В ведерочке, с полотенцем, все как в лучших домах.
– Я думаю, хватит, – мягко запротестовала Антонина.
– Тогда эту бутылку мы заберем с собой, – решил Игнат.
– Зачем?
Она понимала зачем. Но все равно спрашивала. Игнат тоже знал, для чего нужна вторая бутылка. Но не стал отвечать...
– Поехали к тебе? – спросил он.
– Поехали... Проводишь меня...
Всю дорогу, пока они ехали к ней домой, за ними шла «девятка» с вооруженной охраной.
Они подъехали к ее дому, Игнат помог ей выйти из машины, вместе с ней зашел в подъезд, поднялся на третий этаж.
– Вот и все! – обескураживая, улыбнулась она. – Спасибо за чудесный вечер. Спасибо, что проводил...
– Ты меня динамишь? – напрямую спросил он.
– Игнат, ну что за слова? – кокетливо возмутилась она.
– Просто я называю вещи своими именами.
– Ты снова дерзишь...
– Какой есть, таким и принимай.
– А какой ты есть?.. Наглый, самоуверенный... Знаешь, мне такие мужчины всегда нравились... И ты мне очень нравишься. Правда, правда...
– Так в чем же дело?
– Да есть дело... Извини, Игнат, сегодня я хочу побыть одна. Но завтра я обязательно приглашу тебя на чашечку кофе...
Игнат видел, что ей понравился сегодняшний вечер и она совсем не против романтического продолжения. Но при этом гонит его домой... Что-то здесь не так...
– Ну ладно, завтра так завтра... Пока!
– Что, даже не поцелуешь на прощание? – весело уколола его Антонина.
– Запросто. Но завтра.
– Грубиян!
Он спустился вниз всего на один лестничный пролет. Тем временем она открыла дверь. Обратный путь Игнат проделал в две секунды, и вместе с ней вломился в квартиру.
– Я так и знала! – игриво возмутилась она.
И даже попыталась повиснуть у него на шее. Но Игнат мягко отстранился. И метнулся в комнату. Но никого не обнаружил ни там, ни на кухне.
– Ты кого-то ищешь? – уже натурально возмутилась Антонина.
Он искал Дольцева. Но ей об этом не обязательно знать.
– Да, искал. Вдруг твоя мама в засаде сидит, – отделался он шуткой.
И крепко прижал ее к себе, накрыл рот поцелуем. Антонина дернулась, пытаясь вырваться. Но тут же обмякла в его объятиях.
Сумочка соскользнула с плеча и бесшумно упала на пол. Плащ тоже не задержался на ней. А платье Игнат снимать не собирался. Зачем, если под ним ничего нет. Точно, ничего... Он положил руку ей на бедро, полез вверх, задирая платье... Антонина запрокинула голову назад, из груди вырвался приглушенный стон.
Игнат не унимался. Прижал ее к стене, задрал одну ногу, забросил ее на свое бедро и... Если на свете и существовал рай, то только в этой квартире, точнее, в темной прихожей, где отдавалась ему Тонька...
Стоять на одной ноге так неудобно, но Антонина этого, казалось, не замечала. Она отдавалась Игнату с такой страстью и пылом, будто завтра в самом деле должна была начаться ядерная война...
Она пришла в себя раньше, чем он. Быстро расправила диван, постелила белье. Пока он курил, она сходила в душ. Вернулась в коротком домашнем халатике. В глазах томное желание, на губах блудная улыбка. Она хотела еще.
Но ведь он же не бык-производитель...
Легким движением руки Антонина встряхнула волосы, повела плечами – шелковый халатик соскользнул на пол.
Она была совершенно голая. Высокая упругая грудь, плоский волнующий животик, тонкая талия, красивые бедра, стройные ноги, потрясающей чистоты матовая кожа. И мощные волны сексуального обаяния. В это трудно было поверить, но Игнат снова был готов к сражению...
Она подошла к нему, остановилась, дождалась, когда он возьмет ее за руку, опрокинет на спину и подомнет под себя... Это было сумасшедшее падение с десятикилометровой высоты. Как два парашютиста в паре барахтались в затяжном прыжке. Падение долгое, головокружительное. Парашюты раскрылись перед самой землей. Стремительное падение, сильная встряска и мягкое приземление...
На этот раз Антонина устала по-настоящему. Но Игнат не наблюдал опустошения в ее глазах. Зато видел знакомый страстный огонек. Он разгорался медленно, но неумолимо...
– Бурлаков, ты – супер!
Она неподвижно сидела на нем, а он обессиленно теребил пальцами ее набухающие соски. Ему приятно было ласкать ее плоть. Но неприятно было думать о ней, как о ненасытной самке. Можно было не сомневаться, что через свою постель она пропустила не одного самца. И всем она отдавалась, как в последний раз.
– Ты такой дикий... – ласкала она его обожающим взглядом. – А я люблю дикарей... Только сейчас узнала, что люблю... Я же ни с кем еще, ни разу не взрывалась... А с тобой как на минном поле...
Интересно, всем она так говорит или через одного?
– А с Дольцевым?
За вопрос он схлопотал пощечину. Раздражение как рукой сняло.
– За что? – уже спокойно спросил он.
– За Дольцева... Ты его искал у меня дома?
– А разве он не мог быть у тебя?
– Мог. Он иногда у меня бывает... И не надо делать такие глаза! Я, как видишь, девочка взрослая...
