Б. Седов - Рывок на волю
– Почему же другого, сынок? – поинтересовался «бухгалтер» в мятом костюме.
Я знал, кто он такой – Гоги Абхаз, вор в законе, смотрящий за Коми. Мне ни раз описывали его внешность, его манеру вести беседу. Я слушал воровские байки об этом и на этапе в Ижму, и в самой зоне, и даже в Кослане. Казалось, что нет в Поморье ни единого человека, так или иначе связанного с криминалом, кто не слышал бы про Абхаза. И вот я сидел перед ним, а он улыбался мне недоброй улыбочкой: «Мол, что-то ты с ходу забыковал, пацан».
– Так с чего же ты взял, что ждали другого? Что ошиблись в тебе?
Я усмехнулся.
– Вас здесь сейчас семеро. И все семеро, как один, пялились на меня, словно на скомороха, который должен выкинуть какой-нибудь выдающийся номер.
– Вот ты и выкинул, – пропел Абхаз.
– Разве?
– Конечно. С ходу продемонстрировал, что ты и есть именно тот Костоправ, про которого мне сообщали… А ведь много чего про тебя сообщали… Хорошего, сынок… А то, что измазал ковер да уселся без приглашения, так это ништяк, не менжуйся. Вымоют коврик. А ты пока иди, посмотри свою комнатку. Поживешь у меня денька три, пока что-нибудь не придумаем… Гоша, займись.
Китаец вылез из кресла, приглашающе кивнул мне и повел меня на второй этаж коттеджа, где для меня были приготовлены апартаменты. Естественно, ни боковица в спасовском сикте, ни подвальная келья в Кослане, ни малометражка в Микуне не шли с ней ни в какое сравнение. Представьте себе этакий номер первого класса в приличной гостинице с блестящим санузлом, оборудованным маленьким джакузи. В спальне я обнаружил бар, заставленный всевозможными напитками, каких я не видел не то что на воле, но и вообще в жизни. На миниатюрном ломберном столике стояла ваза, полная фруктов. Постель на широкой кровати так и дышала свежестью. Плазменный телевизор, установленный в узкой специальной нише, мог принимать – я был в этом уверен – не менее сорока каналов.
«Интересно, что это за дом? – задумался я. – Личная резиденция вора в законе? Хотя нет. Воры старой формации избегают столь откровенной роскоши и демонстративно стремятся жить куда аскетичнее. Тогда, может быть, это – нечто вроде воровской базы отдыха… и Дома Советов? Вернее, Сходняков…»
Я открыл шифоньер. Там меня дожидалась пара спортивных костюмов, куртка-»танкер», несколько комплектов нижнего белья – все в целлофановой магазинной упаковке. И, как ни странно, ни единого делового костюма. А, впрочем, почему странно? Зачем в этой глуши деловые костюмы? Чтобы привлекать внимание?
Я с удовольствием стянул с себя всю одежду и вывалил ее за дверь прямо в коридор, надеясь, что здесь не самообслуживание, и уж кто-нибудь из прислуги найдется. Хотя, до сих пор никто на глаза мне не попадался, даже охрана. Но ведь в этом и есть ценность обслуживающего персонала – не только хорошо убирать или готовить, но и уметь быть незаметным.
Следующим, что я сделал, после того, как обследовал свою комнату, так это забрался под душ. И, как не спешил, не удержался и проторчал под ним не менее сорока минут, разумно решив: «Если меня и ждет внизу кто-либо типа Абхаза, так ничего, подождет. Должен же я привести себя в порядок после столь длинной дороги и такого количества испытаний…»
Но Абхаз ждал меня не внизу. Стоило мне выбраться из ванной, как я обнаружил его у себя в спальне, сидящим в кресле и вертящим в руке амулет – тот, что я хранил на память о Комяке.
– Ничего, что я так, без предупреждения? – обыденно спросил он, вперив взгляд в шрам у меня на животе.
– Ты здесь хозяин, – заметил я, доставая из шифоньера комплект белья.
– А ты здесь гость, – парировал Гоги. – То рванье, что ты бросил за дверь, подобрала Маруся. Это горничная. Ближе к ночи я вас познакомлю. Надеюсь, те тряпки тебе не нужны.
– Нет, – усмехнулся я.
– Я тоже так думаю. А если что потребуется, ты только скажи.
– Мне достаточно того, что здесь нашел.
– Ну и отлично. – Абхаз поднялся. – Пойду, не буду мешать. Аты, как соберешься, сразу спускайся вниз. С братвой познакомлю. Да и обсудить кое-что нам надо. Надеюсь, дорогу найдешь?
– Найду, – ответил я и полез в платяной шкаф выбирать спортивный костюм и домашние тапочки для официального ужина.
* * *Мне опять задавали вопросы. Очень много вопросов. И самые разнообразные. Начиная с анкетных данных и того, как выглядит мой дом в Лисьем Носу, и заканчивая тем, как я добирался сюда.
И я был вынужден отвечать на них со всеми подробностями. С такими мельчайшими подробностями, что порой не мог сразу их вспомнить и надолго задумывался.
При этом все это протекало в режиме перекрестного допроса!
Но я понимал, что меня проверяют. И что теперь все гораздо серьезнее, нежели в камере «Крестов». И старался, как мог.
– А какая девичья фамилия была у моей матери?
– А как зовут мать моего брата?
– А как имя-отчество моей бывшей жены?
– Перечисли-ка, брат, человек десять из своей хаты в «Крестах».
– А какие шконки они занимали?
– Расскажи про этап. Какой наряд был в вашем Столыпине? Вологодский? А не припомнишь, кто там за старшего?
Про зону на Ижме вопросов оказалось значительно меньше, разве что вспомнили общих знакомых, но когда перешли к истории моего второго соскока, то здесь уж «комиссия» постаралась. Я угробил не менее трех часов на рассказ о всех своих злоключениях за время перехода через тайгу.
Но вот наконец добрались до Кослана, и интерес ко мне сразу иссяк. Всем семерым сразу же загорелось отделаться от меня, уже достаточно рассказавшего, и спокойно перетереть между собой важнейший вопрос: «А тот ли я человек, под какого канаю?»
– Коста, братан, замучили мы тебя, – наигранно вздохнул Абхаз. – Так сам пойми…
– Я все понимаю, – перебил я. – Теперь вы удаляетесь на совещание? А я должен где-нибудь поскучать?
– Зачем же скучать? Иди пощеми.
У меня действительно уже слипались глаза. Уже которые сутки мне приходилось отдыхать, как черт положит на душу. Вот только поди попробуй спокойно заснуть в тот момент, когда решается вопрос жизни и смерти.
И все же выбора у меня не было. Я церемонно пожелал всем спокойной ночи и поплелся к себе, ожидая того, что самым худшим для меня исходом может оказаться то, что возьмут местные быки и придушат подушкой, если толковищу вдруг чем-то не понравятся мои ответы. Если Абхаз решит, что я его в чем-то напарил. А воры рисковать не привыкли…
Но все оказалось ништяк. Никто не стал поганить о меня подушки, и первым, что я почувствовал, пробудившись от крепкого, без сновидений, сна, так это яркий солнечный луч, пробивавшийся в спальню сквозь неплотно задвинутые шторы. Я лежал, еще не в состоянии окончательно выйти из сна, и внимательно наблюдал за тем, как этот луч медленно перемещается по стене, оклеенной зелеными обоями, к двери.
«Вот только он доберется до косяка, как буду вставать, – решил я. – Надо еще разок принять душ, сделать хотя бы символическую зарядку. А потом выбираться из комнаты и попытаться найти в этом огромном доме хоть одну живую душу».
Солнечный луч не успел достичь двери. Ему не хватило совсем чуть-чуть, какого-то сантиметра. В дверь постучались, она приоткрылась, и женский голос спросил:
– К вам можно? Уже проснулись?
«Довольно приятный голос», – с удовольствием отметил я. А еще отметил, что у меня прекрасное настроение. Наверное, сегодня ночью воровской консилиум поставил мне хороший диагноз.
– Можно. Проснулся, – бодро ответил я и уселся в кровати. А в комнату уже вплывала девушка, везя перед собой сервировочный столик. Страшненькая молоденькая девушка с прыщавым личиком, но какая у нее была фигурка! И главное, какой у нее был столик! Да в «Георге V»[50] сервис и кухня, должно быть, не лучше.
– Меня зовут Марья, но можно Маруся. Доброе утро, – девушка сделала реверанс и немедленно приступила к своим обязанностям. – Михаил Михайлович, это легкий завтрак. Тосты с сыром, глазунья с беконом, фруктовый салат, кофе, сливки и апельсиновый сок.
Демонстрируя мне каждое блюдо, она поднимала с тарелочки никелированную блестящую крышку. А меня в это время разбирал смех: в таежной глубинке Республики Коми сейчас передо мной разыгрывалась дешевая сценка из «их буржуазных нравов». При этом разыгрывалась весьма неуклюже.
– Вам подать завтрак в постель или накрыть на столе? – тем временем продолжала мурлыкать красотка.
– Завтрак на стол, тебя, Маруся, в постель, – естественно, ляпнул я и тут же ужаснулся: «А вдруг и правда залезет? Да достаточно с меня, черт побери!»
Но красавица выручила меня.
– Нет, не сейчас, – серьезно заявила она. – Попозже. А сейчас вас уже ждут внизу. Просили спуститься через сорок минут. Будет обед.
И Маруся, бросив на меня испуганный взгляд, подцепила свою уже пустую тележку и поспешила от греха подальше из спальни. За ней громко захлопнулась дверь, а я тут же отметил, что солнечный луч уже миновал косяк и теперь ползет по филенке.
