Жан-Мишель Шарлье - Преступный синдикат
– Очень жаль, если толпы обезумевших поклонников не смогут полюбоваться тобой, не правда ли? Я хочу содрать с тебя штраф, потому что я очень завистливый… 25 процентов с суммы твоего контракта. По рукам? Или, может быть, ты не согласен? Прекрасно! Это очень просто делается, старик, я тебе смастерю костюмчик из бетона, который тебе меньше пойдет, чем нынешний, зато тебя найдут совершенно сухим в водах Сакраменто. Уловил?
Эррол уловил очень быстро и согласился.[53] Многие другие также последовали его примеру. Нет смысла называть их имена, поскольку некоторые из них еще живы в памяти поклонников как герои, неизменно побеждающие негодяев и злодеев. А что бы сделали другие на их месте?
Багси провернул успешно еще один шантаж, принесший ему миллион долларов, использовав при этом в качестве посредницы Марион Дэвис. На этот раз жертвой оказался У. Р. Херст. Сигел располагал данными о том, что за четырнадцать лет до этого режиссер Томас Инс, прибыв вместе с Марион Дэвис на празднование своего дня рождения на яхту Херста «Анайда», получил вместо подарка прямо в лоб пулю 45-го калибра. Всемогущий Херст замял это дело. Однако у Багси Сигела имелась фотография, на которой был заснят распростертый на полу Инс с огромной дырой в голове. Возможность огласки заставила Херста задуматься. И он заплатил. А его газеты миллионам своих читателей давали только самый минимум информации, касающейся деятельности синдиката.
Багси Сигел стал важной персоной «города грез». Голливуд уступал его натиску, часто из страха, а порой из симпатии, которую внушал этот странный малый. Вместе со своей женой Эстер (которую он почти боготворил), двумя дочерьми, Милисент и Барбарой, пяти и семи лет, очаровательными куклами, не имевшими ни малейшего представления об истинном облике их нежного, потакающего во всем отца, Багси обосновался в шикарном особняке «Холми хилс» из тридцати пяти комнат, с двумя бассейнами и двумя теннисными кортами. Его званые обеды и приемы привлекали массу народа, хотя нужно заметить, что для многих из них посещение было делом обязательным… После того как он захватил власть над миром кинематографа, его честолюбивые планы весьма сильно расширились. В 1938 году Багси ужо контролировал азартные игры в Редондо-Бич, тотализатор на скачках в Агуа-Кальенте, на бегах в Кальверт-Сити. На первые же крупные суммы, которые ему удалось заполучить, он приобрел довольно большие прогулочные яхты, которые переоборудовал под плавающие казино. Они стояли на якоре напротив Лос-Анджелеса, достаточно далеко от границы территориальных вод, чтобы не попасть под действие законов, запрещающих азартные игры. Быстроходные катера сновали между яхтами и берегом и привозили и отвозили любителей острых ощущений.
Его первый помощник Джек Драна оказывал ему всяческую поддержку. Настоящее его имя было Антони Рацциоти, и он лишь чудом уцелел после «Сицилийской вечерни». Ответственный перед мафией за Калифорнию, он только начал налаживать рэкет в этом штате, признав за благо перейти под начало Сигела. Благодаря его удивительным профессиональным данным без должного внимания не оставалась ни одна возможность увеличить доходы.
Что касается самого Сигела, то он заметно изменился. Чем больше становились доходы, тем большей небрежностью стали отличаться его отношения со своими коллегами по синдикату, хотя Абнер Лонжи Цвиллман все чаще стал предупреждать о надвигающейся опасности. Так или иначе, но в одно прекрасное утро прибыл сицилиец с длинным, как у крысы, лицом, маленькими злыми глазками, одетый как служащий Армии спасения, который представился…
– Карло Гамбино… Я из семьи Лаки. Фрэнк Костелло имеет все полномочия босса по контролю за деятельностью и совместно с Лански по контролю за поступлением отчислений в организацию. Я приехал проверить дела и собрать отчисления.
Сигел пустился в долгие разглагольствования о различных капиталовложениях, которые могли, по его мнению, значительно увеличить доходы… Безуспешно. Мафиозо иронически посмотрел на него и с нескрываемым недоброжелательством произнес:
– Ты мне заговариваешь зубы, приятель. Я прибыл за монетами. Ты платишь, и точка. Если у тебя есть предложения, то отправляйся к Лаки, прихватив с собой кое-что в кубышке, чтобы порадовать его.
Как мы уже видели, Бенджамин Сигел так и поступил. Но единственно, чего он добился, – так это того, что Калифорния осталась полностью в его ведении, тогда как Цвиллман снова вернулся в Нью-Джерси.
Переговоры с Сигелом усилили убежденность Лаки в том, что бедняга Багси принимает себя слишком всерьез, а его желание любой ценой плыть самостоятельно неминуемо приведет к крушению. Синдикату следует впредь повнимательнее следить за ним, чтобы в пучине не сгинули другие крупные рыбины преступного мира.
* * *Генеральный атторней Томас Дьюи любил повторять:
– Я открыл американцам глаза на то, что гигантский, мерзкий спрут сжимает их страну, грозя задушить ее, бесстыдно высасывает все ее соки, наполняя ее алкоголем, наркотиками, проституцией, развратом, чтобы отравить и унизить ее. Я отрубил голову спруту и выпустил из него много «чернил». Сейчас каждый свой день, каждую ночь я посвящаю уничтожению сохранившихся омерзительных щупальцев…
Отменная программа. Первым из «щупальцев» стал не кто иной, как Луис Ленке Бухалтер.
В связи с тем, что Лучиано находился в тюрьме, ему не всегда удавалось держать бразды правления с должной твердостью. Костелло и Лански уделяли слишком много времени расширению своих личных секторов активности, поэтому недостаток бдительности вел к тому, что мало-помалу каждый стал тянуть в свою сторону, так как не чувствовалось руки подлинного и беспощадного хозяина.
Как уже упоминалось выше, Лучиано всегда стремился убедить всех в том, что он совершенно непричастен к контрабандной торговле наркотиками. Что, однако, отнюдь не соответствовало действительности. Вито Дженовезе проводил для него множество дерзких операций, в которых участвовали находящиеся, казалось бы, вне подозрений политические деятели, послы некоторых государств, титулованные представители высшего общества тех времен и нынешних, пристрастившиеся к этому зелью. Но сам Лаки, который в самом начале преступной карьеры занимался доставкой белого порошка за лентами шляпок господина Гудмана, за что и был приговорен к тюремному заключению, хотел навсегда отгородиться от этого занятия.
Как только при нем заходил разговор о наркотиках, он впадал в ярость. Невозможно описать его бешенство, когда Джо А. Адонис, посланный Лепке на разведку, сообщил ему, что Бухалтер по уши влез в торговлю наркотиками с Гонконгом, приносящую более десяти миллионов долларов дохода, но Бюро по борьбе с торговлей наркотиками пронюхало что-то, и Лепке срочно просит помощи, так как ко его следам идет сам Генри Анслингер, возглавляющий это бюро.
Чтобы выиграть время, Лаки Лучиано решил, что Альберт Анастасия должен оказать помощь и содействие Лепке и доложить ему о положении дел.
Дальнейшее изложение основано на нескольких интервью, которые нам согласились дать люди, связанные с делом Лепке Бухалтера, в том число Чарльз Брейтель (судья Верховного суда штата Нью-Йорк), Виктор Гервитц (помощник Томаса Дьюи) и Джозеф Кейтц (официальный представитель профсоюза докеров).
Бухалтер со своим лейтенантом Гюрахом Шапиро контролировал при помощи террора большинство Нью-Йоркских профсоюзов, а также ассоциаций предпринимателей. Они беспощадно драли по три шкуры с трудящихся, в частности в таких секторах, как пошив готового платья, транспорт и торговля хлебом. Когда какой-либо предприниматель не хотел допустить у себя создания профсоюза, он обращался за помощью к Лепке или к Гюраху, этим отъявленным бандитам; в свою очередь, если профсоюзы хотели предпринять что-нибудь, они также заключали соглашение с Лепке и Гюрахом. Круг жесточайшего принуждения замыкался, и любые протесты оказывались бесполезными.
Лепке и Гюрах принялись за предпринимателей, отказавшихся вносить чрезмерную плату за так называемую личную охрану, охрану от диких забастовок и возможных разрушений их предприятий. Они потребовали от них вступления в их собственное объединение и выплаты за право пользоваться их услугами определенных сумм. Речь шла о прямом вымогательстве. Действуя подобным образом, они на протяжении многих лет запугивали и терроризировали всех производителей готового платья. Кто-то должен был наконец решиться вырвать эту отрасль промышленности из-под контроля преступного мира. Таким человеком стал Томас Дьюи, избранный в 1938 году на должность окружного атторнея Нью-Йорка. Он осмелился предпринять наступление на уголовную империю, созданную Лепке Бухалтером. Вот текст его первого обращения по радио по этому поводу: «В течение ряда лет Луис Бухалтер, более известный под именем Лепке, являлся самым злостным рэкетиром в сфере американской промышленности. Его гангстеры принуждали производителей готового платья и владельцев хлебопекарен выплачивать им подать за так называемую охрану… и они убивали всех, кто пытался оказывать им сопротивление. На протяжении двух последних лет пятеро из бывших членов банды Бухалтера были убиты, а сегодня достойный уважения гражданин сражен пулями, предназначенными для одного из помощников Лепке. Хватит! Нам необходимо взять Лепке, живого или мертвого!»
