Данил Корецкий - Секретные поручения
Грибова, Грищенко, Гуцул, Далидович, Демидов, Друсь, Есипенко, Журбо.
«Валерия», — думал Денис. Таежная симфония. Сердечный приступ. Соседский кот, забравшийся в аптечку и пьяно скачущий по занавескам.
Денис сказал, что когда-нибудь позвонит, если она не против. И пригласит куда-нибудь. Возможно.
Она сказала, что раз он спас ей жизнь, то вполне может рассчитывать.
У нее очень мягкая, нежная кожа — особенно на шее, за ушными раковинами. Денису очень хотелось дотронуться. К своим двадцати пяти годам он знал не очень-то много женщин, а главное, он так и не научился гипнотизировать их, чтобы они со вздохом «я твоя» оседали на кушетку и сбрасывали белье.
Он, наверное, позвонит. Как назовет ее: Валерия Михайловна? Ни в жизнь. Валерия?
Нет. Валя? Лера?..
Денис тщательно изучил школьную характеристику Димирчяна. «Средние способности… внушаем… легко подпадает под влияние… открытый характер… неусидчив… активно участвовал в общественной жизни класса». Ничего конкретного. В этот же день Денис заглянул на место последней работы Газароса: в кассы Аэрофлота, где тот числился слесарем 3-го разряда. Переписал в отделе кадров всю бригаду.
Подумал, что на первое время хватит.
Вечером заполнил толстую стопку требований в картотеку ГУВД, чуть рука не отвалилась. Наверное, его просто пошлют куда подальше. Тридцать четыре фамилии — среди которых, возможно, окажется предыдущий владелец ракетницы, промежуточное звено между покойным шофером Старыгиным и покойным лоботрясом Димирчяном. Очень малая вероятность.
* * *Агеев обычный мудило. Скот. Наверное, чтобы плодотворно работать в Управлении, которое только тем и занимается, что выцарапывает засохшее дерьмо из укромных щелей, его сотрудники сами должны быть дерьмом; у них наверняка и тестирование есть, анализы в пробирках, которые показывают содержание фекалий в организме, и у кого оно выше среднего, тот имеет все шансы шагнуть из капитана в майоры…
Сергей, конечно, всех подробностей о поездке в «Пилот» не рассказывал, но ясно дал Агееву понять: место, в которое он угодил, — не для него.
— Почему же? — удивился Агеев.
— Да потому, что когда-нибудь мне сунут в руки ломик и скажут: убей того-то и того-то!
— Стоп. Ты уже кого-то убил? — майор растопырил пятерню, и вид у него был такой, будто в случае положительного ответа он скажет «ага, сколько?» и, загнув пальцы, деловито запишет результат себе в блокнот.
— Нет, — сказал Сергей. И уточнил:
— Пока нет.
Агеев тяжело вздохнул и скорчил сострадательную мину.
— Я понимаю, что тебе трудно. Но ведь сейчас начата война с организованной преступностью. Наркорынок растет, идет передел сфер, централизация влияния… А ты находишься на переднем крае.
— Плевать я хотел на все это! Передел сфер влияния — это их проблема. А то, что меня втягивают в настоящую уголовку, — это уже моя проблема!
Майор подсел и попытался приобнять за плечи, но Сергей отстранился.
— В ту войну, Великую Отечественную, наши разведчики работали в немецких штабах, гестапо… Думаешь, что они там делали? Немцам вредили, как в кино? Нет. Они должны были как можно лучше выполнять ту работу, получать за нее чины, медали, продвигаться по службе… Только тогда они могли успешно выполнять свою задачу.
Значит, приходилось и операции против Советской Армии планировать, и партизан расстреливать… Об этом, правда, не говорят, но с чистыми руками служить в гестапо еще никому не удавалось!
— Да при чем тут гестапо? Сейчас ведь не война! И я не хочу никого убивать, мать вашу! — почти крикнул Сергей. — Вы что, совсем спятили?..
— Без истерики, — сказал Агеев сухим, как вобла, голосом. — Вспомни: разве Визбора судили за то, что он в «Семнадцати мгновениях» Бормана играл? Нет. То же самое и с тобой. У тебя есть роль, ты играешь по нашему заданию, значит, ты — лицо неподсудное.
«Как же, неподсудное, — мрачно думал он, вспоминая разговор с куратором. — Чуть жареным запахнет — сдашь ты меня с потрохами…»
Уже перед выездом на «стрелку» Сергей вторично отказался взять протянутый Дрыном обрез.
— Дубиной отмахаюсь, — он поднял рубаху и показал торчащий за поясом отпиленный черенок от лопаты.
Дрын презрительно сплюнул.
— Там не отмахиваться надо. Надо тех гадов уделать. А если каждый в штаны напустит, то ничего не получится.
— Посмотрим, кто в штаны напустит, а кто — нет…
— Посмотрим, — Дрын сплюнул еще раз, прямо Сергею под ноги. Тот сделал вид, что ничего не заметил.
Поехали на пяти машинах, хотя собралось человек пятнадцать, вполне влезли бы в три. В двух «Жигулях» разместились Гога, Паша, Сергей и еще пятеро подсобных рабочих из «Визиря». В трех неновых «БМВ» ехали семеро крепких парней, которых Курлов никогда раньше не видел. Мрачные, коротко стриженные, одетые в спортивные костюмы и кроссовки, они мало походили на Дрына, Гогу или самого Курлова.
"Боевики, профессиональные убийцы, — подумал Сергей. — Наверняка они вооружены.
Когда всех повяжут, им не выкрутиться. Да и Паша спалится со своим дурацким обрезом…"
За аэропортом начинался большой, изрядно запущенный лесопарк, с восточной стороны он был превращен в свалку. Свернув с шоссе на неровную дорогу, кортеж машин повилял между мусорными кучами и выехал на поросшую высохшим бурьяном поляну.
Их уже ждали. Противная сторона была представлена шестью машинами, среди которых выделялся черный джип. Вокруг в напряженных позах стояли люди. Тоже человек пятнадцать.
— Не такие уж они крутые, — с облегчением выдохнул Паша.
Визаревцы остановились метрах в двадцати от джипа.
— «Фронтера», — сказал Гога. — Говно. Ты прав, они не крутые. Может, у них и стволов нету…
— Значит, слушай сюда, — деловито сказал Дрын. — Гость с ними базарит, а мы смотрим. А там — как получится. Но скорей всего без крови не обойдется…
Спортивные костюмы, широко расставив ноги, выстроились редкой цепочкой, а один направился к группе противника. Оттуда ему навстречу двинулся крупный парень в джинсах и тельняшке с закатанными рукавами. Они сошлись примерно посередине и, не здороваясь, начали базар. Вначале разговор шел тихо и Сергей ничего не слышал, но потом тон стал накаляться, и обрывки фраз уже доносились до слушателей.
— У нас своя территория, а вы напали…
— При чем здесь территория! Вы в чужое дело влезли! — уверенно накатывал Гость.
— Башли всем нужны. Всем жить надо. Или только вам?! — огрызался его соперник.
Страсти накалялись. Сергей несколько раз незаметно оглянулся по сторонам, отыскивая в кустах камуфляжные фигуры омоновцев, но никого не заметил. «Надо сразу лечь, чтоб калекой не сделали», — озабоченно подумал он.
Внезапно Гость ударил своего оппонента в челюсть, и тот как подкошенный рухнул на жухлый бурьян. Спортивные костюмы мгновенно вытащили пистолеты и открыли огонь. Ряды противника дрогнули. Боевики бросились вперед.
— За мной! — истошно заорал Дрын и тоже побежал, размахивая обрезом.
«Где же менты?» — с тоской подумал Сергей и, доставая палку, бросился следом.
Пробегая мимо пытающегося сесть переговорщика, Дрын выстрелил, и тот вновь опрокинулся на землю. У Курлова внутри что-то оборвалось. Сознание сделало спасительное переключение, и он будто бы оказался в стороне, посторонним наблюдателем. Закрутилась стремительная и жестокая драка. Спортивные костюмы спрятали стволы и действовали короткими цепями, Дрын выстрелил еще раз, но ни в кого не попал, разворотив дверь джипа. Курлов ударил маленького юркого парнишку по голове, тот уклонился, и палка сломала ключицу. Деморализованный противник бросился врассыпную.
— Уходим! — крикнул Гость.
Все вернулись к машинам.
— Зачем ты его завалил? — тяжело дыша, спросил Гость у Паши. — Команды такой не было, мы поверх голов стреляли!
— Дык откуда ж я знал… — бестолково развел руками Дрын.
Беспорядочно захлопали дверцы, взревели моторы. Объезжая кучи мусора, пять машин выехали на шоссе и понеслись к городу. Никто их не преследовал.
* * *Эхо победной «стрелки» раздалось уже на следующий день.
Когда Гога заезжал во двор «Лабинки», его «уазик» едва не задел крылом синий фургон, пришвартованный к рампе.
«Что еще за уроды повадились к нашему Ираклию?» — проворчал Гога. Сергей с Дрыном стали сгружать плоские железные ящики с говяжьими полуфабрикатами, а тут Ираклион появился сам — в белой тенниске и белых полотняных брюках, которые воронкой спускаются от его выпуклого живота к тощим ногам. Он отозвал Гогу и Пашу в сторонку, пошептался о чем-то, а потом повел вниз, на склад; вид у него был взволнованный.
А ящики тяжелые. Прямоугольные, широкие, неудобные, обитые края измазаны салом, скользят. Вдобавок еще крышки все время падают, гремят, и это здорово действует на нервы. Самый коварный груз, какой только можно представить себе на продуктовом фургоне. Когда Сергей в одиночку перетаскал всю говядину на кухню, хозяин «Лабинки» появился снова и сказал:
