Александр Казак - Девочки-шпионы, или Великая Китайская стена
— Не вы один, товарищ Куан. Перестаньте посыпать голову пеплом. Некогда. Надо работать, а не заниматься самокритикой и признанием своих ошибок. Мы не на партийном собрании. Мы занимаемся конкретным делом государственной важности — оберегаем безопасность Китая! Вы об этом помните?
— Я всегда помню об этом, товарищ генерал!
— Вот что! Я хочу с ним встретиться. Мне нужен разговор с этим шустрым парнем.
— Прикажете доставить его Китай?
— Ну что вы! Зачем распугивать всех, кто сейчас роится вокруг него?! В Китай он, судя по всему, рано или поздно сам приедет. Правда, окажется он в тот момент уже под чьим-то крылом. И скорее всего, не под нашим. Давайте попробуем их всех опередить! Нам есть, что предложить такому масштабному политику, как этот русский англичанин! Ведь заметьте, он, на первый взгляд, не делает ни слова и ни шага с политическим оттенком. Зато все спецслужбы уже готовы с радостью проглотить любую его информацию! Не читая! Не торгуясь! Не проверяя! Лишь бы она не досталась конкурентам или, что еще хуже, газетчикам! Все хотят заполучить его! Блеск! Он скромен и прост. А, значит, очень мудр. Ладно. Все свободны. Я жду ваших предложений по моему личному контакту с этим псевдо сутенером, имеющим научно-промышленные пристрастия.
Начальник улыбается.
— Есть! — говорят все трое подчиненных, одновременно вставая.
Берлин, чуть позже
Фишеринзель. Самый центр столицы Германии. Супермаркет EDEKA — излюбленное место продуктовых покупок Стрелка. Он не бритый, в поношенном джинсовом костюме, катит тележку с продуктами между рядов полок. Наклоняется за чем-то. Рядом присаживается статный седовласый мужчина в клетчатой рубахе, и, как бы рассматривая ряды соков, спрашивает Стрелка на американском английском:
— Вы, наверное, не ожидали, что я приеду в Берлин?
Это шеф американской спецслужбы.
— Нет. С момента нашей встречи в Хорватии…
— И Вашего стремительного побега с острова Корфу…
— Я не бежал. Я привез в Германию рожать мою жену. Я живу в соседнем доме под своим именем.
— Под каким из них?
— Под английским.
— Но, тем не менее, не под тем, которое дали Вам родители при рождении?
— К сожалению, нет. Русские не хотели, да и не могли дать мне английское имя и гражданство при рождении. Впрочем, Вы, наверное, в Германию не ради изучения истории моей семьи приехали, сэр. Я прав?
— Вы, как всегда правы. Слушайте, а Вы не хотели бы поступить на службу в американскую фармацевтическую компанию, которая на днях станет моим работодателем? Очень серьезные люди. Очень хорошие условия. Вы можете не только стать моим заместителем — а я скоро возглавлю их службу безопасности — со всеми вытекающими отсюда почти неограниченными возможностями. Вы сможете получать очень хорошие проценты от использования компанией принадлежащих Вам патентов на медицинскую технику. Мои хозяева имеют предприятия в Азии и им не нравятся Ваши недавние телодвижения в Китае.
— А я думал, что Вы про досье на моих девочек поговорить приехали.
— И это тоже. Но сейчас я готовлюсь перейти в фармацевтическую кампанию, контролирующую около половины мирового производства лекарственных препаратов. Контрацептивы, а, значит, и Ваши внутриматочные спирали нового поколения, тоже входят в сферу их интересов. Я со вторника их новый шеф службы безопасности, и в понедельник слагаю полномочия в известной Вам государственной службе США.
— Сегодня суббота. Вы решили посвятить свой последний выходной разведчика встрече с моей скромной персоной?
— Ваша скромность, Антон, мне всегда импонировала. Как и Ваша независимость. Ну, что? Вы готовы обсудить предложение моего руководства?
— Да.
— И Вы готовы пойти ко мне заместителем?
— Нет.
— Почему нет?
— Мне нужно подумать.
— Думайте. До завтра. Кстати, этот магазин, как я заметил на входе, не работает по воскресениям.
— Как и многие другие магазины в Германии. Немцы любят по воскресениям отдыхать! Стрелок улыбается.
— Так где же мы тогда встретимся?
— На вокзале Фридрихштрассе. Там есть супермаркет с такой же вывеской EDEKA. Он, как и все магазины на вокзалах, по воскресениям работает. Давайте ближе к вечеру. В шесть. У пивных полок. Мне завтра утром на рыбалку с сыном.
— Договорились. Хорошего клева. Так, кажется, говорят в России?
Оба улыбаются.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
РУССКИЕ ПРИШЛИ (продолжение)
Германия, Берлин, на следующий день
Озеро в окрестностях Берлина. Раннее утро. Стрелок сидит с удочкой на берегу в нескольких метрах от своего сына, увлеченного рыбалкой. К ним подходит с удочками и сачками в сумке за плечами Василий-Кавалерист, начальник русской спецслужбы. Василий молча кладет на землю, не распаковывая свои снасти. Присаживается. Закуривает. Только после этого смотрит на Стрелка и произносит:
— Ну, здравствуй, Антон! Ты, похоже, к американцам собрался перебежать?! Мне это не нравится. С кем и зачем ты вчера встречался в магазине?!! Напоминаю. Твой проект и все с ним связанное — собственность России. И поэтому передача зарубежным спецслужбам собранной по нашему приказу и на наши же деньги информации, как ты понимаешься, является преступлением…
— А кто тебе сказал, что я кому-то что-то передаю?
— Пока никто. У меня нет таких фактов. Но если дело так пойдет, то наверное скоро передашь. И именно американцам.
— Ты приехал меня воспитывать или у тебя есть конструктивные предложения?
— Ты забыл, что ты — офицер, которому недавно в России присвоено воинское звание полковник.
— Ты приехал, чтобы мне это лично сообщить?
— Ты, Антон, совсем, по-моему, забыл, находясь в своем долгом автономном плавании, где ты работаешь и кому подчиняешься. Я, заметь, твой начальник. Приехал, чтобы лично огласить тебе приказ об окончании твоей зарубежной командировки и возвращении на Родину. Ты не забыл еще, Антон, где твоя Родина?
— Такое не забывается.
— Ну, вот и славно.
— Когда я должен быть в России?
— На следующей неделе.
— Может, разрешите приехать чуть позже? Дайте, пожалуйста, мне спокойно дождаться в Берлине родов жены. Мы нашли прекрасный роддом. Она должна родить буквально со дня на день. Пока выйдет из больницы, пока чемоданы соберем. Короче, мне нужно время!
— А ты за это время, которое я тебе дал, переметнешься со всеми своими досье к американцам?
— Зачем?!
— Ну, уж этого я пока не понял! Зато давно знаю, что ты к англоязычным тяготеешь. Можно сказать, с детства.
— Еще скажи, что нашей конторе это мое тяготение не принесло никакой пользы…
— Почему же не принесло? Принесло. Но я не хочу, чтобы ты начал приносить на позор мне пользу кому-нибудь еще. Я понятно излагаю?
— Понятно. Ну, так что, Василий, ты даешь мне время на урегулирование семейных дел?
— Хорошо. Но учти, товарищ полковник, невыполнение приказа карается смертью! Понял?!
— Сурово как-то! В этом я никогда не сомневался, Вася! А что я буду делать в России?
— Приедешь — узнаешь. До свидания.
— До свидания, товарищ генерал.
Сын подходит к Стрелку, обнимает его за плечи.
— Папа, я все слышал. Мне это очень не нравится. Скажи, папа, а нам никак нельзя избежать возвращения в Россию?
— Посмотрим. Я еще не решил. У меня сегодня вечером важная встреча, которая может многое изменить в нашей жизни. Наберись терпения, сынок. Давай спокойно посидим, клев кое-какой есть. Может, наловим рыбы на обед. Мама пожарит.
* * *Шесть вечера. Супермаркет EDEKA на берлинском вокзале Фридрихштрассе. К полкам, уставленным в несколько рядов, от пола и почти в рост высокого человека, пивными бутылками и банками, подходят с разных сторон почти одновременно Директор американской спецслужбы и Стрелок. Разглядывая этикетки этого потрясающего пивного ассортимента, они говорят между собой в пол голоса по-английски.
— Хеллоу!
— Хеллоу!
— У меня есть предложение. Мы сейчас садимся в поезд и едем в аэропорт Шёнефельд.
— Но я никуда не собирался с Вами лететь…
— Вам и не надо никуда лететь. Вы просто проводите меня до аэропорта. У меня вылет через три часа. Мы поговорим в поезде. Ехать около получаса. Поэтому самые главные моменты мы вполне сможем обговорить. К тому же в полупустом вагоне поезда мне гораздо проще контролировать ситуацию, чем все это вокзальное столпотворение.
— Согласен.
— Я уже купил Вам и себе билеты по три евро. Во второй класс регионального экспресса, идущего через этот аэропорт. Там мы будем как все. Как обычные 12 миллионов туристов, посещающих Берлин ежегодно.
