Кирилл Казанцев - Волчата голодны всегда
Крестный ход вокруг храма заканчивал первый из трех намеченных кругов, когда долбежка в ворота стихла и атакующие стали рассредоточиваться вдоль всего забора.
– Ну вот, сообразили, черти, – сплюнул в раздражении командир дружины, – сейчас начнется «штурм Зимнего».
Идущие в процессии при всей своей молитвенной сосредоточенности не могли не озираться по сторонам в страхе быть атакованными агрессивными подростками. Только голос отца Арсения никак не изменился, продолжая уверенно читать канон.
– Всем делиться на пятерки и держать оборону в местах штурма, – скомандовал подполковник, взяв себе в помощь Фролова, Георгия и еще двух мужчин.
С другой стороны, рассредоточившись по десять человек, подростки стали перелезать через ограду. Подполковник, увидев, что людей недостаточно, вместе с еще одним из их пятерки побежал закрывать брешь в обороне, бросив дружине клич делиться еще раз пополам. Пятерки были вынуждены еще раз поделиться, чтобы обеспечить защиту во всех местах штурма, и таким образом, ставя по два или три человека против десятка озверевших молодых людей. Георгий с Фроловым и еще один мужчина лет пятидесяти лицом к лицу столкнулись с десятком штурмовиков, чье поведение и расширенные зрачки прямо говорили о принятых наркотиках. Этой десяткой руководил напарник Хлыста Рогатый, который, узнав Георгия, стал изрыгать угрозы в его адрес. То, что с другой стороны стоит офицер в форме полиции, совершенно не охолаживало их агрессивности. Наоборот, в адрес Фролова сыпались угрозы, поскольку никто из нападающих не хотел упустить такой редкой возможности поквитаться с ментом. Соорудив из сплетенных рук нечто вроде живой лестницы, десятка пустила своего первого бойца. Тот стал, размахивая бейсбольной битой, отгонять от себя защитников и попытался перенести ногу через острые пики, но своевременный толчок Фролова опрокинул его назад за ограду. Выроненная им бейсбольная бита упала к ногам обороняющихся, которую тут же подхватил пожилой мужчина. Размахивая трофеем, он с диким воплем кинулся на подростков и стал колотить по забору, словно работник зоопарка, отгоняющий диких зверей от вольеров. Его неожиданное поведение заставило атакующих невольно отпрянуть. Рогатый стал награждать отступивших пинками, но у него зазвонил телефон, и он, посмотрев на номер звонившего, обернулся лицом к окнам апартаментов, за которыми стоял Малахитов.
– Давай к своей машине и паркуй ее на тротуаре у забора, – видя, что атака захлебнулась и напор нападающих сник, моментально нашел выход из ситуации Николай.
Рогатый тут же побежал на другую сторону улицы к машине выполнять приказание шефа.
– Вот этого я и боялся, – чертыхнулся Фролов, просчитывая ситуацию. – Он сейчас поставит машину вплотную к ограде, и они просто будут по ней перебегать.
– Чего же делать? – упавшим голосом отреагировал еще недавно геройствующий мужчина.
– Георгий, сбегай к подполковнику, попроси подмоги, – сказал Фролов.
Парень не заставил его повторять дважды и бросился к командиру дружины. Он бежал вдоль периметра забора, который был похож на одну нескончаемую оборонительную баррикаду, которая противостояла океану подростковой агрессии и жестокости. Видя, что навалом на территорию не попасть, нападающие стали забрасывать взрослых камнями и бутылками, но никто из защищавшихся своего места не покинул. Георгий, пригибаясь, добрался до командира дружины и только успел доложить про намечающийся на их участке прорыв, как несколько атакующих перескочили через забор и бросились к охраняемым въездным воротам, собираясь распахнуть их.
– Ворота! – моментально отреагировал подполковник, скидывая с забора очередную «обезьянку» и боковым зрением увидев проникновение лазутчиков. – Остановите их!
Георгий и еще один дружинник с Константиновичем бросились вдогонку. И вовремя, так как три вражеских лазутчика уже напали на двух взрослых дружинников, охраняющих ворота. Спортивные ребята быстро повалили их на землю, но так как мужики из последних сил цеплялись за их ноги, пытаясь помешать протиснуться к массивному засову, те, чтобы подавить их сопротивление, стали бить их ногами. Эта задержка и позволила защитникам успеть вовремя. С ходу, забыв про установки отца Арсения, они, взяв на себя по одному противнику, разделались с ними в несколько секунд – Георгий с Константиновичем с помощью любимого бокса, а третий просто обхватил руками несовершеннолетнего каратиста, который успел его только разозлить парой лоу-киков и, поднеся к забору, перекинул его через пики, вернув нападающим «заблудившегося» бойца. За ним последовали и два других лазутчика, пребывающих в состоянии грогги после полученных уроков бокса.
Анжела стояла у окна в домике священника, с ужасом наблюдая за происходящим на церковной территории. Выйти к окну она решилась не сразу. Как только началась атака несовершеннолетних хулиганов, девушка закрылась вместе с дочкой священника от этих страшных звуков в маленькой кладовке, но через какое-то время внутри замкнутого помещения стало еще страшнее, и они вышли в гостиную, в которой было два окна. Процессия крестного хода пошла на второй круг, но, видя количество нападающих и их жестокость, девушка стала сомневаться, что кучка мужчин удержит их за пределами забора. Сестра Георгия, Настенька, стояла у соседнего окна, сжимая кулачки от страха за свою семью и дожидаясь, когда процессия крестного хода пройдет недалеко от окна и можно будет увидеть отца и маму живыми и здоровыми. Угол обзора позволял Анжеле видеть кусок церкви и небольшую часть забора, где было несколько групп защищающихся. Именно среди них девушка пыталась отыскать Георгия. Молодого человека не было, зато взгляд девушки притянул офицер полиции, в котором она узнала капитана Фролова. Он и еще один мужчина с седыми волосами пытались сдержать натиск несовершеннолетних, которые стали забираться на подогнанный к самому забору автомобиль, намереваясь спрыгнуть на церковную территорию.
– А ну назад! – Фролов достал пистолет Макарова и выстрелил в воздух, заставляя уже стоящих на крыше автомобиля трех нападающих попрыгать вниз обратно. – Кто первым спрыгнет, получит пулю!
…Малахитов, наблюдающий в бинокль сцену с выстрелом, выскочил из апартаментов и помчался в сопровождении охраны на улицу. Матерясь и ругаясь на своих бригадиров, он отдал приказ все имеющиеся машины парковать под ограждением и по ним перепрыгивать на церковную территорию.
– И включите фары, чтобы ослепить этих уродов, – ввел дополнительную установку Малахитов.
Ему было приятно чувствовать себя полководцем на поле брани, когда идет борьба не только силы, но и интеллекта командиров. Он знал наверняка, что победит в схватке, но ему было важно победить красиво, показав преимущество над никчемными взрослыми. Защитники, видя, как нападающие отхлынули от забора, приняли это за свою победу и, подняв руки, стали радоваться, но когда десятки машин включили дальний свет и вплотную придвинулись к забору, они, ничего не видя, стали невольно отступать. Крестный ход сделал два круга, и теперь, ослепленные фарами, как и их защитники, верующие в процессии испытывали сильнейший страх и начинали терять уверенность. Сохранял спокойствие, казалось, только отец Арсений.
Именно в этот момент с машин через забор попрыгали нападающие, взяв в кольцо и крестный ход, и его дружину. В один миг распахнулись въездные ворота, и на территорию церкви заехал лимузин Малахитова. Охрана распахнула дверцу, из которой вышел хозяин города. Крестный ход пошел на третий, заключительный круг. Отец Арсений перепоручил дьякону закончить шествие, а сам остался на месте. От процессии, вслед за священником, отделились с десяток мужчин и так же встали рядом с защитниками, пополнив их немногочисленные ряды. Дружина по команде подполковника растянулась вокруг церкви, и теперь ее бойцы находились друг от друга на расстоянии руки, создавая тем самым живое оборонительное кольцо.
– Это вот и есть наш последний и решительный бой, – иронически проронил Малахитов, вспоминая слова большевистского гимна. – Вот ведь до чего вас, батюшка, вера довела. До полного поражения.
– Это тебя, Николай, безверие довело до нечеловеческого состояния, – возразил ему отец Арсений. – Ты поднял бунт против родителей, против семьи, а без поддержки семьи проигрывают в первую очередь дети, как наиболее слабые.
– Вот мы сейчас и проверим, кто тут слабый, – нарочито засмеялся Малахитов. – Давайте мочите этих старперов.
Подростки стали медленно, шаг за шагом, приближаться к цепочке защитников. Многие из нападающих встречались взглядами со своими отцами.
– Этот вот, лысый, тренер по боксу, мастер спорта, не пытайтесь его вырубить, – предупреждал своих товарищей сын Константиныча, указывая пальцем на своего отца. – Его лучше по яйцам бить или, на крайняк, битой по черепу.
