Василий Веденеев - Игра без правил
Естественно, курсанты топать ногами отказались — разве для этого они надели милицейскую форму? Многое и сейчас напоминает этот кошмарный в своем идиотизме случай…
Денек у Зуева не заладился с самого утра — бывает так, что все с самого начала пойдет наперекосяк, хотя до этого вроде бы никаких примет близких неудач не замечалось.
Вчера он ходил в клуб, где гастролировал какой-то провинциальный театр с участием болгарских актеров в новомодной пьесе. Сам Зуев театралом не был, но пригласила знакомая девица, к которой он неровно дышал, и поэтому не стоило отказывать. Зал оказался полупустой, уселись, где хотели, на задних рядах. Пьеса была скучная, и Зуев все внимание уделил круглым коленкам знакомой. Сначала тихонько, потом смелее он начал гладить их, забираясь все выше. Она не отталкивала его руку, и это ободряло. Обняв ее за плечи, он жарким шепотом предложил бросить занудное просвещение и поехать к нему, послушать музыку. Поехали.
Дома, включив стереосистему, Зуев быстренько выставил на стол бутылку вина и нехитрую закуску; потом она пошла в ванную, а он разобрал постель. Не успели лечь, как в двери начали трезвонить и стучать.
Чертыхнувшись, Зуев вышел в прихожую, решив, что где-то протекло и теперь разъяренные соседи жаждут снять с него скальп. Но, как оказалось, забрел хмельной дальний родственник, возвращавшийся из походов по столичным магазинам и искавший ночлега. После долгих препирательств удалось его спровадить, пожертвовав недопитой бутылкой вина, но настроение было уже безнадежно испорчено — кому понравится неожиданный визит в такой ответственный момент?
Заснули поздно, почти в середине ночи, но поспать толком не успели, поскольку под окнами зарычали мотоциклетные моторы — неугомонные пацаны вздумали гонять на своих трескучих мопедах. В доме зажглись окна, кто-то с верхнего этажа вышел на балкон и гулким басом обложил ночных ездоков матом, пригрозив вызвать милицию. Зуев тоже прошлепал босиком к окну — балкона в его «малолитражной» квартире не наблюдалось — и выглянул. Внизу, в сереньком свете нарождающегося утра, сбились в кучку десятка полтора юных рокеров в кирзовых сапогах с подвернутыми голенищами и украшенных бляшками куртках. Лениво поругавшись с обладателем гулкого баса, они оседлали своих «кузнечиков» и затарахтели в сторону другого микрорайона.
— У тебя чего, каждую ночь концерты? — зевнув так, что захрустело за челюстями, спросила знакомая.
Зуев не ответил. Потянув на себя одеяло, он захотел согреться и заснуть. Уже возникло сожаление, что поддался похоти и притащил к себе эту глупую телку.
Утром он встал с тяжелой головой. Она что-то говорила, доказывая, что не принадлежит к «этим» и чтобы он не думал так легко отнестись к сложившимся между ними отношениям…
Ее голос, еще вчера казавшийся столь приятным и волнующим, сегодня утром показался скрипучим, прокуренным и занудливым. Без макияжа и теней на веках ее личико выглядело бледным и испитым, а глаза мутными и припухшими. Плохо расчесанные волосы свешивались на лоб, и вызывала раздражение идиотская привычка причмокивать губами. Злой до невозможности от недосыпания, Зуев прямо и откровенно предложил ей немедленно убираться.
— Куда? — удивленно округлила она глаза.
— А куда хочешь, — ответил он, повернувшись к ней спиной. — Пошла вон!
Через пару минут в прихожей хлопнула дверь, а перед тем до него донеслось несколько весьма крепких выражений. Но он не отреагировал. Только когда дверь хлопнула, почувствовал облегчение и, успокоившись, крепко заснул.
Проснулся ближе к обеду и, поглядев на часы, вскочил, заметавшись по комнате — единственной в квартире. Он же сегодня выходит во вторую смену! Наскоро выпив чаю на кухне и не ощутив вкуса бутербродов, Зуев вылетел на улицу.
Чистое утром небо успело покрыться серыми облаками, обещавшими дождь, парило, в метро было душно, и настроение опять стало портиться. Тем более он забыл захватить зонт.
Родной таксопарк стоял там, где ему и положено. Кивнув «вратарю» — так водители именовали вахтера, — Зуев прошел на территорию и отыскал свою лайбу, сиротливо приткнутую сменщиком около забора. Таксопарк старый, теплых боксов для всех машин не хватает, а план гнать надо, хоть кровь из носа.
Получив необходимые для выезда на линию бумаги, Зуев уселся в кабину и, закурив, проверил содержимое бумажника. Работать не хотелось — машина старая и дышит на ладан, погода, судя по всему, сегодня будет дрянь, а если, погнавшись за длинным рублем, заберешься с каким-нибудь клиентом в пригород, то потом можешь сам оттуда не выползти, разве только за бабки вытянут тебя на веревке.
Конечно, психология таксиста значительно отличается от психологии остальной части населения — пассажиров. Таксист давным-давно рассматривает государственную машину как свою собственную — куда хочу, туда везу. С другой стороны — как не ловчить бедному водиле? Когда вернешься со смены, заплати при въезде «вратарю» — закон, все дают. В отделе технического контроля дай дежурному механику, потом откинь диспетчеру. Когда заполнишь бумаги и сунешь в щель сумку с выручкой, не забудь бросить и кассиру, чтобы правильно все посчитал.
Так, незаметненько, уходят бабки. К примеру, если проходишь со своей лайбой техобслуживание, то не греши — дай деньжат механику, который ставит печать на документ, а если надо ремонтироваться, то и слесари слупят с тебя под предлогом того, что они не ездят за ворота и не могут там настричь бабок со всяких лохов. Одна отрада, что ремонт пополам со сменщиком.
Правда, никто тебя не неволит и за горло не берет — не хочешь, не отстегивай, но тогда решай свои проблемы в гордом одиночестве. Но как их решишь, если ничего нет?
Да, текут денежные ручейки из твоего кармана, дорогой Зуев. Все знают об этом и помалкивают, хотя известно, что то в одном таксопарке, то в другом пересаживается начальство с персональных автомобилей и из мягких кресел в зал суда, на скамью подсудимых. Недавно потолковали с одним старым мастером за кружечкой пивка после смены, так тот «открыл глаза».
— Дальше, то есть выше, наши бабки тоже стригут кто во что горазд, — потягивая пивко, авторитетно рассуждал коллега по баранке, заговорщически подмигивая Зуеву. — Диспетчеры несут дань старшему диспетчеру, а тот выше отдает, заму по эксплуатации. Механики колонны тащат к начальнику колонны. Хочешь получить новую лайбу? Дай взятку начальнику. Хочешь, чтобы механик не осматривал машину, не проверял показания спидометра и его пломбу, а только расписался в путевом листе? Гони монету…
Слушая его, Зуев согласно кивал — известное дело, зря распинается мастер, и без него знаем. Возьми обязательство перевыполнить план, так тебе начальство руки будет пожимать, хвалить, хотя прекрасно понимает, что липу гонишь внаглую.
Где взять бензин для перевыполнения плана? Свыше лимита не получишь, а экономить не на чем. Холостой пробег идет сверх нормы, а горючее лимитировано для каждого водителя — ищи тогда выгодные рейсы, отказывай пассажирам, втирайся в дальнобойщики или шустри около вокзалов и аэропортов. А там на старенькой лайбе делать нечего. Из общего пробега в сто кэмэ проехать без пассажира имеешь право всего двадцать три, остальное обязательно с включенным счетчиком. Если не выдал положенный коэффициент платного пробега, то вытянут на ковер и начнут мозги вправлять: «Не умеете работать!» А что значит — уметь работать?
Докурив, Зуев аккуратно затушил окурок, вылез из машины и поболтал минут пять со знакомыми водителями — выезжать за ворота не хотелось, хотя и на территории парка ничего не высидишь. Но не хотелось, и все. То ли до сих пор угнетало воспоминание о бестолковой телке, ночевавшей сегодня в его маленькой холостяцкой квартирке и оказавшейся опять типичным «не то», или не прошло до конца раздражение, вызванное поздним визитом поддатого родича? А может быть, не давала покоя злоба на малолеток, разъезжающих по ночам на стрекоталках?
Наконец он решился. Усевшись за руль, включил зажигание и медленно тронул с места. И тут же, словно подкараулив, начал сеять с небес мелкий дождичек, черня асфальт двора и сделав рябым лобовое стекло. Аккуратно вырулив между машинами, ожидавшими своей очереди на мойку, Зуев чуть увеличил скорость и подкатил к воротам. Он хотел лихо проскочить на скорости мимо «вратаря», уныло сидящего в своей будке, как вдруг заметил до жути знакомую фигуру, мокнущую под дождем посреди дороги. Нога Зуева нажала на педаль тормоза.
Человек в шляпе с поднятым воротником стоял, широко расставив ноги, словно он врос в мокрый асфальт и никакая сила не способна была его сдвинуть с места, которое он выбрал. Упрямо наклонив лобастую голову, он глядел на машину Зуева, и тому вдруг показалось, что стоящий за воротами таксопарка человек уперся ему взглядом прямо в глаза.
