Евгений Сухов - Блещет золото кровью алой
Стиснув зубы, Макс решился выполнить просьбу узкоглазого.
Улучив момент, он положил за урну небольшой пакетик, который вскоре был подобран миловидной пожилой женщиной с короткой стрижкой. В отношении себя Макс не строил иллюзий и понимал, что эта просьба не будет единственной и человек, передавший ему пакетик с героином, скоро объявится. Так оно и произошло – уже через месяц узкоглазый появился вновь и так широко улыбался, как если бы они были близки. Целый час они проговорили ни о чем, больше ругая лондонскую погоду, до которой Максу не было никакого дела, а когда Томас собрался уходить, то небрежно положил на стол точно такой же пластиковый пакетик, едва дотронувшись до его ладони кончиками пальцев.
– Нужно положить его на прежнее место.
– Хорошо, – выдавил из себя Макс
Так продолжалось уже два года, и Макс удивлялся, почему до сих пор его не разоблачили, порой он вел себя настолько настороженно, что его просто обязаны были сцапать за руку. Но служба безопасности аэропорта осталась слепа к его мелким шалостям. Однажды он даже хотел уволиться, положив начальнику службы безопасности заявление о своем уходе, но уже на следующий день к нему в кабинет заявился узкоглазый и с мрачными интонациями в голосе посоветовал не делать глупостей.
В тот день Макс запаниковал и, сославшись на головные боли, не появлялся на работе целых три дня. Единственное, чем он занимался все это время, так это крепко пил и, кажется, в действительности серьезно заболел. Вывод был очевиден: у Томаса среди руководства аэропорта имелось серьезное прикрытие, в случае неудачи Макса сделают «стрелочником», списав на него все грешки.
Неделю назад к нему подошел мексиканец и, сославшись на узкоглазого Томаса, попросил исполнить крохотную просьбу – всего-то задержать каких-то русских контрабандистов, отправляющихся транзитом из Москвы в Мехико. Вот только он никак не предполагал, что обычное на первое взгляд дело может принести ему неприятности.
Макс прошел в свой кабинет и надавил на кнопку телефонного звонка.
– Слушаю, – раздался слегка взволнованный голос дона Писрро. – Тебе удалось их задержать? Ты забрал драгоценности?
– У меня ничего не вышло, – уныло произнес Макс.
– Что значит, не вышло?! – завибрировали мембраны. – Ты хоть знаешь, о чем ты говоришь! Мне Томас сказал, что ты…
– Да плевать мне на Томаса! – в бешенстве выкрикнул Макс. И уже тише, понимая, что его могут слушать, продолжил: – Все пошло не так, как ты убеждал меня. Да, к дипломатической почте можно было придраться, что я и сделал. Она действительно оформлена не совсем по правилам, но мешок, в котором должны были быть деньги, оказался набит какими-то чертовыми бумагами!
– Проклятье, этого не может быть, – растерянно проговорил дон Писрро, – они ведь при мне упаковывали эти деньги!
– Не знаю, что они там упаковывали, но в нем была одна газетная труха. Я выглядел полным идиотом!
– Но камень Монтесумы, яйцо Фаберже?.. – с надеждой спросил дон Писрро.
– У девушки были документы на все эти изделия с правом их вывоза за границу.
– Но на каком основании?!
– Оказывается, она наследница этих вещей. И вещи были переданы ей на законном основании. И заверены самым надлежащим образом! Каждая вещь имела сопровождающие документы. Человек, который составлял эти документы, прекрасно в этом разбирался и предвидел все возможные юридические ловушки.
– Неужели ничего нельзя было сделать? За те деньги, что я…
– Послушайте, господин Писрро, – повысил голос Макс, – по-вашему, я должен был выкручивать девушке руки, чтобы забрать ваши чертовы драгоценности, я так понимаю?!
– Что теперь делать?
– Это вы меня спрашиваете? Меня попросили об услуге, я оказался бессилен. На этом наше сотрудничество заканчивается! – в сердцах бросил Макс трубку.
Пусть делают что хотят, а подставляться на пустом месте он не намерен!
Макс, одернув форму, вышел из кабинета и направился в зал ожидания. Так он поступал всегда, когда хотел успокоиться. Здесь, среди озабоченных пассажиров, нагруженных тяжелыми чемоданами и тележками, громко галдящих на многих языках мира, он чувствовал себя невероятно комфортно. Все заботы оставались где-то позади. Мыслилось трезво.
Среди пассажиров в дальнем конце зала он рассмотрел русских, стоявших подле стены. Некоторое время он колебался, а потом взялся за трубку телефона и набрал номер узкоглазого. Давая свой номер, тот предупредил, что звонить по нему можно только в случае крайней необходимости, и, кажется, такой момент наступил.
* * *Дон Писрро размышлял. Оставаясь в стороне, он должен был завладеть не только шифром фрейлины и яйцом Фаберже, но и долларами, находящимися в мешке. Первоначальный план летел к черту! Кто бы мог подумать, что русские окажутся столь прозорливыми, а ведь на первый взгляд производили впечатление откровенных простофиль.
Существовал еще запасной вариант. Хорошо, что он позаботился о нем в самом начале.
Из аэропорта русские должны пройти на автобусную остановку, где их будет поджидать частный автобус, курсировавший по маршруту аэропорт Хитроу – аэропорт Биггин Хилл. Дорога до южной окраины Лондона неблизкая, ценности по-прежнему находятся при них, а в пути с русскими может приключиться все, что угодно.
Вытащив телефон, он тотчас связался с Грегом Сайрусом.
– Вот что, дружок, в нашем плане возникла некоторая проблема. Нужно подкорректировать план.
– Что нужно именно от меня? – прозвучал равнодушный голос.
Этот Пономарев умеет справляться со своими людьми – никаких лишних вопросов. Писрро подозревал, что парень был русским (у него отмечался небольшой славянский акцент), который прикрывался английским именем, но спрашивать о таких вещах было не принято.
– Ты ведь получил фотографии своих клиентов?
– Конечно! Эти фотографии и сейчас при мне. Они теперь для меня как родные. Ха-ха-ха!
– Вижу, парень, что с юмором у тебя все в порядке. Я ведь обещал господину Пономареву сообщить о месте пребывания Лозовского. Так что свое слово я сдержал.
– Он будет благодарен.
– Ты разыщешь их в зале ожидания четвертого терминала и скажешь, что автобус уже подошел. Что с ними делать, ты знаешь.
– Да, инструкции он мне дал. Времена настали суровые, и расслабляться никак нельзя.
– Меня это тоже вполне устраивает. В южной части Лондона немало укромных мест. Хотелось бы, чтобы они нашли там свой покой.
– Я все понял.
– У них будут некоторые вещи… Они тебе не принадлежат.
– Понял. Что делать с этими вещами?
– Завтра тебе позвонит один человек и назовет мое имя. Отдашь ему без разговоров.
– Хорошо, я разберусь.
Испытав облегчение, дон Писрро отключил телефон. Теперь дело осталось за малым.
* * *– Берем этот чертов мешок и уходим! – поторопил Владлен.
– Может, лучше оставить его где-нибудь здесь? Ведь в нем ничего нет. И внимание на себя обращаем.
– Будет гораздо хуже, если мы от него откажемся. Ты позабыл, что это по-прежнему мешок дипломатической почты? А их без присмотра не оставляют. Любой служащий аэропорта обратит на него внимание, если он будет стоять без присмотра в углу. Будут разыскивать курьеров, и чем это обернется лично для нас, еще неизвестно. Лучше пока потаскаться с этим мешком, а там видно будет. Ну что, взяли! – подхватил Владлен свой угол.
Вынырнув из плотной толпы встречающих, прямо на них двигался высокий слегка сутулый человек с вытянутым, будто дыня, лицом. Даже добродушная улыбка, что он нацепил на свое лицо, не сумела смягчить сердитую линию губ.
– Вы не меня ищете? – произнес он по-русски, улыбнувшись еще шире.
Острый подбородок еще более заострился, превратившись в кинжал; кожа на нем натянулась и грозила лопнуть.
– Мы знакомы? – удивленно спросил Лозовский, поставив мешок.
– Обо мне вам должен был сказать господин Писрро. Я вас должен доставить в аэропорт Биггин Хилл.
– Да, было такое.
– Так что едем! – поторопил он. – Это ведь через весь город колесить нужно. А сейчас не самое подходящее время, пробки! Ха-ха-ха! Как в Москве!
– Невеселая перспектива, – согласился Владлен. – Только мы хотели в туалет зайти. В порядок себе привести, что ли, да и рубашка вылезла. Не поправлять же ее прилюдно в зале.
– Тоже верно, – невесело согласился новый знакомый. – А вы знаете, где туалет? Вас проводить?
– Ничего, как-нибудь найдем. Вы нас очень выручите, если присмотрите пока за дипломатической почтой.
– А девушка? Разве она не останется? Вместе бы и поохраняли, – широко улыбнулся дынеголовый.
Людмила рассерженно вздохнула:
– А, по-вашему, женщины не должны приводить себя в порядок?
– Разумеется, должны, – обескураженно ответил водитель.
– Мне нужно хотя бы умыться с дороги. Посмотрите, какое у меня пыльное лицо, – подалась слегка вперед Людмила.
