Владимир Колычев - Порочное место
– Ну что ж, теперь с баланды пробу снимать будет… Он в тюрьме, жена на воле. Надо было бы пристегнуть ее за компанию.
– Нечем.
Экспертиза более чем убедительно показала, что Вислогузова сама сделала себе роковой укол. А Субботина призналась только в том, что действительно звонила ей и требовала сменить место жительства. Ну, Ира это место и сменила. Без права на возвращение…
Не хотела Маша сдавать свою подругу, потому и привязала Диму к себе. Хорошо это у нее получилось, только вот на душе у Шульгина по-прежнему было неспокойно. Ведь Вислогузова могла бы сейчас жить, если бы он тогда сразу отправился к ней… Впрочем, рано или поздно проститутку и наркоманку Иру все равно ждала смерть от передозировки. Именно этим и старался успокоить свою совесть Дима. Правда, не очень это у него хорошо получалось.
Маша, когда узнала, что ее подруга умерла, испугалась, убралась из притона. Ее довольно быстро нашли, доставили в отделение, но Дима встречаться с ней не захотел. Да и зачем?
Ответственность за организацию и содержание притона взяла на себя Грушевская, от своих показаний она не отказывалась, от Натальи Муравлевой открещивалась, а Маша Субботина, по ее словам, была обычной проституткой. Так что обеих пришлось освобождать от уголовной ответственности. Судьба Муравлевой Шульгина не волновала, да и за Машу он совсем не переживал, хотя и надеялся, что никогда больше с ней не встретится…
– Кстати, Ковальского уже освободили? – вывел его из раздумий Круча.
– Должны были. Элеонора уже в СИЗО, встречает его, – невольно загрустил Дима.
Нравилась ему Ковальская, очень нравилась, но все это уже в прошлом. И мужа она своего любит, и жить с ним будет. Да и он, Дима, не засохнет без нее. Жизнь продолжается, и у него еще будет много таких Элеонор. Так что не надо печалиться…
– Пусть встречает, – кивнул Круча. – А мы дальше пойдем. Ты ограблением Золотарева занимаешься?..
Шульгин возвращался в свой кабинет, когда зазвонил телефон.
– Товарищ капитан! – услышал он надрывный голос Элеоноры. Похоже, она была как минимум на грани истерики. – Я не знаю, что делать! Вы представляете, Леонида не выпустили! Я не знаю, к кому обратиться! Может, вы мне поможете?
– Почему вы не знаете, к кому обратиться? Дело в отношении вашего мужа закрыто, его должны отпустить. Если какая-то заминка, нужно обращаться ко мне.
– Да, одно дело закрыто, а другое открыто, – похоже, Элеонора заплакала.
– Какое другое?
– Его в злоупотреблении служебными полномочиями обвиняют, – разрыдалась она. – Коррупция там, взятки… Следователь мне объяснил, что в следственном изоляторе Леонид находился в разработке, он сам рассказал обо всех махинациях. Там не только он под гребенку попал, там всех арестовали, кто с ним работал… Дима, все очень серьезно! Я не знаю, что делать!
Шульгин озадаченно поскреб затылок. Если за Ковальского взялись всерьез, то дела его плохи. Элеонора взвывает о помощи, однако это у нее от безысходности. Но когда она мало-мальски успокоится, ее может осенить, что в их с мужем бедах виноват не кто иной, как он, Шульгин, вместе с подполковником Кручей. Ведь это они отправили его, безвинного, за решетку, где Леонид и угодил в капкан. Ох, и долго же Диме придется с ней объясняться…
Он ничем не мог помочь Элеоноре. Но Диме не хотелось оставлять женщину наедине со своей бедой, поэтому он отправился к ней, чтобы она могла опереться на его мужское плечо.
Нравится она ему, и он не в состоянии был ничего с собой поделать. К тому же Элеонора больше не зависела от него, сыщика, и он мог дать волю своим чувствам.
