Наталья Павлова - Золото Афродиты
Братанов понял, что она хотела, но не смогла произнести.
— Вы хотите спросить — не он ли убийца Кольцова?
Нинель Александровна молча кивнула.
— Он расправился с сообщником, который выполнил всё, что ему было надо, но Кольцова убили не по его заказу.
— Кто его заказал?
— Скоро узнаете.
— Неужели Князев специально наехал на человека? — с дрожью в голосе спросила Нинель Александровна.
— Да. Этот мужчина умер в больнице от тяжелых травм.
— Вы знаете, где сейчас находятся драгоценности?
— Они в сохранности, всё будет возвращено вам.
— Спасибо. Как же вы обо всем узнали?
— Это наша профессиональная тайна.
— Если бы я обратилась не к вам, а в другое агентство, значит, мне бы не помогли узнать правду?
— Я так не думаю. Частные агентства в нашем городе имеют друг с другом связь. Мы бы обязательно об этом узнали и тогда сами пришли бы к вам на помощь.
— Жалею, что раньше не обратилась к вам, вы бы мне на многое открыли глаза. Мне нужно вернуть некоторые драгоценности одной особе, я ей пообещала.
— Завтра я доставлю вам похищенные драгоценности, — твёрдо сказал Братанов.
— Благодарю вас.
Братанов ушёл, Нинель Александровна осталась одна со своими тяжелыми мыслями. Её била нервная дрожь. Она сварила кофе, закурила сигарету. Ей нужно было успокоиться и прийти в себя. Так вот как отплатила она мужу за его любовь к ней! «Боже мой! Какой я была набитой дурой, так легко поверившей Князеву! Он всё заранее рассчитал, у него был план, который он исподволь осуществлял, меня просто дурачил, у него была своя цель — завладеть драгоценностями.
Какой отвратительный человек, его коварству нет предела, он ни перед чем не останавливался в достижении своей гнусной цели. Возможно, он планировал в дальнейшем избавиться от меня?» Она вздрогнула от этой мысли. Обида, душевная боль, ненависть к Князеву, так жестоко и вероломно поступившему с ней, негодование на себя из—за своей наивности и доверчивости, глубокая вина перед мужем — все нахлынувшие чувства вылились в громкие безудержные рыдания.
Её охватывал панический ужас, как только она начинала думать, что была обыкновенной игрушкой в руках Князева, а всё, что принимала за любовь, оказалось холодным, циничным расчётом. «Прости меня, Петя, я предала тебя!» — сквозь рыдания повторяла она. В конце концов, измученная и уставшая, Нинель Александровна легла на диван, накрылась пледом, её плечи ещё некоторое время вздрагивали от рыданий, но постепенно она успокоилась и заснула.
На следующий день в двенадцатом часу позвонил Братанов и сообщил, что через полчаса будет у неё. Она быстро привела себя в порядок. Умелый макияж скрыл следы переживаний, бледность кожи исчезла, появился легкий румянец, покрасневшие от слёз глаза после нескольких минут колдовства вновь стали выразительными и красивыми. Нинель Александровна заглянула в бар, увидев в нем коньяк и бутылку мартини, подумала, что можно будет предложить гостю выпить.
В холодильнике нашлись шпроты, икра, сыр и банка паштета. В двенадцать часов раздался звонок в дверь. Она подошла к двери, увидев в глазок Братанова, открыла.
— Проходите, раздевайтесь, — любезно пригласила детектива хозяйка.
Он нерешительно топтался в прихожей с большой чёрной сумкой в руках, не зная, куда её поставить.
— Здесь все драгоценности, можете забирать, — сказал Братанов, протягивая сумку.
— Проходите в комнату, мы с вами попьём кофе, пожалуйста, не откажите мне в этом.
Братанов прошел в зал, поставил сумку на диван.
— Садитесь за стол, я сейчас, — сказала она и поспешила на кухню за кофейником.
Через несколько минут Нинель Александровна внесла на подносе кофейник и бутерброды.
— Вы не желаете что—нибудь выпить? У меня есть коньяк и мартини.
— На работе не пью, но учитывая, что сейчас нахожусь в домашней обстановке и в связи с завершением дела, пожалуй, не откажусь.
— Тогда наливайте, что хотите, я буду пить то же, что и вы.
Братанов налил в рюмки коньяк и сказал:
— Вам нужно посмотреть содержимое сумки и удостовериться, что все драгоценности в сохранности.
— У меня будет время посмотреть, благодарю вас за то, что вы нашли их и вернули мне.
— Выпьем за то, чтобы не было в жизни потерь, — Братанов поднял рюмку с коньяком и они чокнулись.
— Прошу, закусывайте, я, простите, не готовилась специально. Ешьте бутерброды, шпроты, паштет.
Застолье прервал звонок в дверь.
— Странно, я никого не жду, — сказала Нинель Александровна, — кто бы это мог быть?
Она направилась в прихожую. Когда увидела в глазок стоящую на площадке ту самую женщину, которой обещала отдать украшения, у неё почему—то тревожно забилось сердце. Звонки повторялись с поразительной настойчивостью. Нинель Александровна открыла дверь. Дама была не одна. Рядом с ней стояла молодая, миловидная девушка. Что—то в её облике показалось Нинель Александровне знакомым.
— Извините, пришлось вас побеспокоить дома. Я ходила на работу, как мы договаривались, но вас там не оказалось, поэтому решила прийти к вам домой, — с порога заявила дама.
— Да, но я сейчас не могу вас принять, я занята, вы не вовремя пришли. — Нинель Александровне было не желательно прерывать общение с Братановым и она раздумывала, стоит ли впускать в квартиру нежданных гостей.
— Дело очень важное, оно не терпит отлагательства. Оно касается нас троих, — настойчиво сказала дама.
— Как троих? — не понимая, переспросила Нинель Александровна.
— В дверях невозможно вести разговор, — решительно произнесла дама и без приглашения переступила порог.
Нинель Александровна отступила, она не могла сдержать решительный натиск посетительницы.
Гости прошли в зал, увидев, за столом Братанова, дама замешкалась. Она удивленно посмотрела на него, и нерешительно затопталась на месте, словно что—то решая про себя. Присутствие в квартире мужчины явно не входило в её планы. Не ожидая приглашений, уселась на диван, где стояла сумка с драгоценностями и потянула за руку молодую девушку, усаживая рядом. Нинель Александровна села за стол. Братанов решил уйти и встал.
— С вашего позволения я пойду, — обратился он к Нинель Александровне.
— Останьтесь, — умоляющим взглядом посмотрела на него хозяйка дома.
Детектив, повинуясь просьбе, сел.
Дама, осмотрев гостиную, остановила взгляд на портрете Петра Аркадьевича. Она вдруг встала, подошла к портрету и поцеловала его.
— Что вы себе позволяете? — Нинель Александровна была крайне возмущена. Почему вы целуете портрет моего мужа?
— Вот за этим я к вам и пришла. Я много слышала о вас от Петра. Ваш муж до женитьбы на вас жил со мной, мы хотели с ним пожениться, он вам об этом ничего не рассказывал? Удивительно. Я вижу по вашим глазам, что это для вас открытие. Молодая девушка — его дочь. Мы не поженились: Петр встретил вас и связал свою судьбу с вами. Он не знал, что я беременна, может быть, поэтому так легко порвал со мной. Я воспитывала дочь одна. Мне помогали мои родители. Свою скромную пенсию они делили со мной, так как видели, в каком трудном материальном положении я находилась. Но вскоре у них случилось горе: их квартиру обворовали, воры унесли всё ценное. Вместе со всеми вещами пропали драгоценности. Мать очень переживала, они были подарены ей отцом в годовщину их свадьбы. Она заболела и вскоре умерла. Теперь вы можете понять, почему я не отрываясь смотрела на вас, увидев через столько лет брошь матери.
Когда дочери исполнилось шестнадцать лет, я зашла вместе с ней в ювелирный магазин, чтобы купить ей в подарок кольцо. Неожиданно нас увидел Петр (я не знала, что он работал в этом магазине). Он пригласил в кабинет, узнав, зачем мы пришли, хотел сделать подарок Маше, но я от него категорически отказалась. А вечером в тот же день он пришёл ко мне домой и с тех пор мы постоянно с ним встречались. Когда он узнал, что Маша его дочь, был безмерно счастлив. Ругал себя за то, что так поступил со мной. Умолял простить. Наши отношения восстановились. Если бы его не убили, мы бы, без сомнений, стали бы жить вместе, — она вытащила из кармана брюк носовой платок и вытерла вспотевшее лицо. — Мы были с Машей на его похоронах, а теперь ухаживаем за его могилой.
Дама замолчала, возникла неловкая пауза. Братанов, внимательно слушавший разговор, не сводил с пришедшей глаз.
— Хватит! — резким голосом Нинель Александровна нарушила тишину. — Хватит! Я не верю ни одному вашему слову! Это все чудовищная ложь. Петр не мог утаить от меня, что встречается с вами и что у него растёт внебрачная дочь, он очень любил меня. Меня, одну меня, вы слышите? Никакой дочери у него не было, вы это придумали из каких—то своих побуждений. Вы не состояли с ним в браке, и чья это дочь, можно только гадать. Теперь, когда нет Петра, можно выдумать всё что угодно!
