Владимир Колычев - На прикладе насечки, на сердце рубцы
– Любишь ее? – спросил Степан.
– Да, люблю, – подозрительно, исподлобья посмотрел на него Михайлов. – А что?
– Я тоже ее люблю… Но презираю… И поверь, презирать есть за что…
– Ты хочешь ее найти?
– Нет… Я всего лишь хочу сберечь Ольгу. Но я думаю, она вне опасности…
– Да, за ней смотрят… Ты говоришь, что Даша пыталась тебя убить. Ты не хочешь отомстить ей за это?.. А за Ольгу?
– Ни за Ольгу, ни за себя, – прикрыв глаза, сказал Степан.
– Значит, ты сомневаешься, что Даша пыталась вас убить! – с горечью воскликнул Герман.
– Не сомневаюсь… Но я ее люблю. Не скажу, что безумно. Но что-то еще осталось… Я не желаю ей смерти. Но пусть ее осудит закон…
– А вот я бы ее убил… – стиснув кулаки, сквозь зубы процедил Герман. – За то, что опозорила… Но я тебе этого не говорил…
– Ты не говорил, я не слышал… Но мне кажется, что ты ее не любил…
– Да?!.. Знаешь, мне тоже так почему-то кажется! – Герман вдруг резко поднялся и стремительно вышел из камеры.
Степан усмехнулся, глядя ему вслед… Может, и он уже не любит Дашу? Может, потому, что между ними восемь лет зоны? Может, потому, что у него есть Марьяна… Так или иначе, он действительно не желал Даше смерти. Но когда ее посадят лет на двадцать, он вздохнет с облегчением.
Глава 42
Марьяна сидела в шезлонге возле бассейна. Руки скрещены на груди, нога заброшена за ногу, поднятая ступня нервно, как показалось Степану, подрагивает. Утро, но солнце уже высоко, вода серебрится в его лучах, будто приглашая взбодриться после сна.
– Ты уже проснулся? – капризно посмотрела на молодого человека Марьяна.
Она была в своем платье… Вчера они так и не доехали до рынка, где собирались прибарахлиться.
– Извини, разоспался.
– Да нет, ничего, ты две ночи не спал, – совсем невесело сказала девушка.
– Тебя кто-то обидел?
– Все нормально…
– А чего такая кислая?
– А того, что купальника нет…
– И все?
– Много чего нет… Косметики, расчески… Отвези меня в Денесино. Я вещи заберу и буду всем довольна, – чуть повеселела Марьяна.
– Может, на рынок лучше?
– Все равно в Денесино ехать придется. Там документы мои, у хозяйки на сохранении…
– Хорошо, поедем…
Сестра под надежным присмотром, Даша в розыске, бояться нечего. Так что ничего плохого не будет в том, если они с Марьяной покатаются.
Но, как оказалось, ехать в Денесино было не на чем. Пришлось ждать, когда отец и мама вернутся из больницы. Но еще раньше подъехал Семен. На такси. Со станции техобслуживания, куда он поставил ремонтировать свой многострадальный «Лэнд Крузер».
– А почему на такси? – спросил Степан. – У Ольги вроде бы «Фольксваген» в гараже…
– Не мог же я на двух машинах сразу ехать? – подозрительно посмотрел на Королькова Семен. – А зачем тебе «Фольксваген»?
Его тон не предвещал ничего хорошего. Степан понял, что машины ему не видать, как своих ушей.
– В Денесино нужно съездить…
– Ты уже на «Крузере» прокатился!
– Зато теперь все знают, кто Ольгу хотел убить…
– В общем-то, овчинка стоит выделки… Сейчас ключи принесу.
Не хотел Семен давать ему машину. Но, видно, разум в нем оказался сильней меркантильности. Признавал он, что Степан сделал большое дело. Поэтому вручил ему и документы, и ключи…
– Я слышала, он маме твоей говорил, что ты очень рисковал вчера, – сказала Марьяна, когда за их машиной закрылись ворота.
– То было вчера. А сегодня рисковать совсем неохота…
– А если придется рискнуть?
– Не придется. Я живу по расписанию барона Мюнхгаузена. Подвиг у меня утром, с восьми до девяти ноль-ноль. А сейчас, извини, двенадцатый час…
– А ради меня ты бы мог рискнуть жизнью? – полушутливо-полусерьезно спросила Марьяна.
– Даже не сомневайся. Но только в виде исключения…
– Как думаешь, Дашу найдут?
– Надеюсь.
– А о чем ты с ней говорил в больнице?
– Я выводил ее на чистую воду.
– Ты ее любишь?
– Поверь, помидоры уже завяли…
– А меня ты любишь?
– Подожди немного, я сам тебе об этом скажу…
– Жду.
Степан внимательно следил за дорогой – и вперед смотрел, и назад поглядывал. Особенно осторожен он был на серпантине. Даша и ее пособники в розыске, но вдруг они вместо того, чтобы отступить, прибегли к наступательной тактике. Ведь если убить Степана, то как доказать причастность Даши к убийству Ильинского?..
Его могли подрезать на крутом горном повороте, могли расстрелять из автомата. Он думал об этом и жалел о том, что согласился отправиться в Денеси-но. Не за себя переживал, за Марьяну… Ждать недолго, скоро он признается ей в своих чувствах.
Но его опасения оказались напрасными. Они беспрепятственно добрались до поселка, выехали на Вишневую улицу.
– Думаю, Паша уже должен был уехать, – сказала Марьяна, прежде чем выйти из машины.
– Может, уехал, а может, и нет…
Степан не отпустил девушку одну. Закрыв машину, отправился в дом вместе с ней.
Во дворе он встретил бывшего своего одноклассника Юрку Рябкова. Сразу даже не узнал его, настолько взросло тот выглядел. Да и лицо у него чумазое, потому что копался в моторе стареньких «Жигулей». Степан перекинулся с ним парой дежурных фраз и продолжил путь. Сначала надо с Пашей разобраться, а потом и разговоры вести.
В недавнем прошлом Марьяна жила со своим парнем в пристройке к дому. Отдельный вход, две комнаты, беспорядок, вещи валяются как попало, резкий запах табака и перегара.
– Кажется, Паша никуда не уехал, – сказала Марьяна.
Она быстро собрала свои вещи, уложила их в сумку. Она спешила убраться отсюда, пока не появился ее бывший парень. Да и Степану встреча с ним не улыбалась.
Юра стоял возле машины, глядя, как его бывший одноклассник вместе с Марьяной входит в дом. В той же позе он оставался, когда они выходили из пристройки.
– Степа, так это ты Пашку сделал? – спросил он, растягивая рот до ушей. – И Марьяну отбил, и его причесал…
– Ну, я же не виноват, что влюбился.
Степан нарочно сказал это громко, чтобы слышала Марьяна. Она шла к дверям в другую половину дому, чтобы забрать у хозяйки паспорт. Услышав слова Степана, она обернулась и радостно засмеялась.
– Девчонка знатная…
– А ты разве здесь жил?
– Нет, это жены дом… Знаешь, Пашка тут рвал и метал. Друзья тут к нему вчера приехали, всю ночь бухали.
– А сейчас они где?
– Как проснулись, на море отправились. Полдень, жара, а им по барабану, взяли пива и пошли… Я бы тоже от пивка не отказался. Может, тяпнем по чуть-чуть? Молодость вспомним, а?
– С удовольствием. Но не сейчас… Ты извини, нам уже пора…
– Ну, ну, бывай!
Марьяна забрала свой паспорт, так что можно уходить. Некогда было разговаривать с Юркой. Степан подал ему на прощание руку и повел свою девушку к «Фольксвагену».
Он открыл ей дверь, помог сесть в машину. И в это время появился Паша. Он был не один, с друзьями, с двумя такими же здоровяками, как он.
– Стой! – заорал парень, увидев Степана. – Стой, козлина!
Но Степан его не послушался. У него был запас времени, и он им воспользовался. С виду неторопливо, но быстро сел за руль, завел машину и был таков.
Они ехали, выбивая пыль из-под колес, а Паша со своими дружками бежал за ними, размахивая кулаками.
– Не догонишь! Не догонишь! – Марьяна развернулась к бывшему парню лицом, встав коленями на сиденье. И рукой помахала. – Он догоняет, я удираю. Некрасиво как-то.
– Ты не удираешь, ты отступаешь. И правильно делаешь. Ему же лучше будет… Не жалеешь, что бросила его?
– Нисколько. Надоел он мне. Большой и глупый… И вообще… Давай не будем о нем говорить? Как будто его никогда не было.
– Хорошо! Ну что, в Новороссийск поедем? Или здесь переночуем? – спросил Степан.
– Где здесь?
– Ну, родители в Новороссийске, дом свободен…
– Какой дом, возле моря или на горе?
– На горе всегда свободен…
– Если на горе, то я согласна.
– Там удобств нет.
– Есть. Ты – мое удобство… Мне с тобой удобно. И очень-очень хорошо… А потом, это несправедливо.
– Что несправедливо?
– Ну, с Пашей у нас… Да, мы же договорились не вспоминать о нем… Я теперь только о тебе могу думать. И должна… Прямо сегодня… Но только там, наверху… Где ты был с Дашей…
– При чем здесь Даша?
– При том, что я не хочу о ней думать, но не получается… Ты как-то сказал, что был с ней в своем доме… Теперь ты должен перебыть со мной, там… Именно в той постели… Ты меня понимаешь?
Степан не ответил. Он молча направил машину вверх по улице, в противоположную сторону от моря.
Не так давно была у него мысль сохранить память о Даше. Быть с Марьяной, но про нее помнить. И для этого постель в старом доме оставить в неприкосновенности. Но Марьяна как будто почувствовала настрой его души. Она хотела стереть из его памяти приятные воспоминания о Даше и заполнить освобожденное место собой… Что ж, пусть будет так.
