Владимир Колычев - Империя страха
– Нет, все так… Мне нравится твое рвение. Все правильно: хочешь быть серьезным человеком – занимайся серьезными делами. Тем более что и повод есть, и помощь ваша нужна. Ты и на убийство Терехина выезжал…
– Выезжал.
– Точнее, мимо проходил. У тебя отгул в тот день был.
– Ну, был. А что?
– А на убийство Барабаса не выезжал. У тебя отпуск по семейным обстоятельствам был.
– Ну, был, – Первушин сглотнул слюну, чтобы смочить разом пересохшее горло. Похоже, от волнения он забыл, что в его кружке еще осталось пиво. – Бабушка заболела, ей моя помощь нужна была.
– Далеко бабушка живет?
– Не очень… Она мне как родная мать была.
– А с родной матерью что?
– Да нормально все с моей матерью, – окончательно занервничал Илья.
– Это хорошо, когда с матерью все нормально. Кстати, по Черепу ты хорошо поработал – нашел ребят, которые его избили.
– Если бы только избили, – Первушин исподлобья глянул на Потапова.
– Ну да, арматуриной голову проломили… Слушай, спросить у тебя хотел: а как ты узнал, что именно арматуриной голову проломили?
– Узнал? Нет, я просто предположил…
– И не ошибся. Хорошая у тебя интуиция.
– А к чему весь этот разговор?
– Да вот думаю, что зря ты на место убийства Архарова приехал. В состоянии алкогольного опьянения.
– Ну, вы же не из аттестационной комиссии, – смутился парень.
– Нет, конечно. Со всяким бывает. Только вот собака на тебя бросилась.
– Так она пьяных не любит.
– Да, есть такое дело. Переборщил ты немного.
– Так я и не отрицаю…
– Может, на радостях надрался?
– На каких радостях?
– Ну, последнего из могикан завалили. Сначала Тереха, потом Барабас, Череп, Архар, наконец. Целая эпоха ушла вслед за этими ребятами. Эпоха бандитского беспредела… Помнишь, как Тереха на тебя наехал? Ну, возле авторынка. Не понравилось ему, что ты волком на него смотрел.
– Вы и это помните?
– Да вот, воспоминания вдруг нахлынули.
– Это я вам тогда подражал.
– В смысле?
– Вы Михаил Пота… извините, Яковлевич, такой крутой, Тереха перед вами стелился… И мне захотелось крутым быть.
– Но я же волком на него не смотрел.
– Правильно, зачем вам волком на него смотреть? У вас авторитет, бандиты вас знают и боятся. Знают, что шутить с вами не стоит. И если бы вы тогда на Тереху волком посмотрели, он бы вам ничего не сказал.
– Да, в чем-то ты прав, парень. С бандитами общаться надо – год, два, три… И разговоры с ними вести не только по душам…
– Я знаю, вы Черепа посадили.
– Не я, а суд его посадил.
– Если бы не вы, никакой суд бы с ним не справился.
– Работа у меня такая. И у тебя тоже.
– Хотел бы я с вами служить.
– Не будет скоро РУБОПа.
– Все равно что-то останется.
– Останется… Это хорошо, что ты ненавидишь бандитов. Без классовой ненависти в нашем ремесле делать нечего.
– Есть у меня классовая ненависть.
– Да я это уже понял, Илья… Кстати, ты куртку зашил?
– Какую куртку?
– Ну, помнишь убийство Черепа? Ты паренька на признание крутил в беседке, рукав у тебя на куртке порван был.
– Да, было дело.
– И ботинки в грязи… Под лед провалился?
– Под какой лед?
– Ну, лужица небольшая, грязь там, а не вода. Рыже-бурая такая грязь… Ну да ладно, грязь можно смыть, а куртку зашить. Я так понимаю, бабушка у тебя в деревне живет; к ней, чтобы куртку зашить, не наездишься.
– Да у меня вообще-то руки из плеч растут.
– Да, рука у тебя твердая, не вопрос… Хотел тебя насчет мамы твоей спросить. Начал, да не продолжил. Да, и насчет отца.
Михаил взял паузу, ожидая реакции собеседника.
– Нет у меня родителей, – раздраженно посмотрел на него Илья.
– Да, но твоя фамилия Аникеев…
– Моя фамилия – Первушин! – побледнел парень.
– Первушина – это девичья фамилия твоей бабушки, Татьяны Ивановны… Даже не матери, а бабушки, чтобы собаку поглубже зарыть.
– Какую собаку?! – вспылил лейтенант.
– Извини, Илья, я совсем не хотел тебя обидеть, – серьезно, даже без скрытой насмешки посмотрел на него Михаил. – Извини, если затронул твои чувства. Не подумал, что твоих родителей зарыли.
– Не зарыли, а похоронили.
– Сначала зарыли… Я знаю, что произошло в сентябре девяносто третьего года. Знаю, кто пытал и убивал твоих родителей.
– Кто? – не на шутку разволновался парень.
– Ты тоже это знаешь. Тереха, Барабас, Череп и Архар.
– Не знал я этого! А если бы знал…
Первушин так сжал кулаки, что побелели костяшки пальцев. И зубы стиснул, низко опустив голову.
– Архар квартиру вашу на Колхозной улице занял.
– Это я знаю…
– А это что такое, знаешь?
Михаил показал ему субъективный портрет, составленный по показаниям сестер Дмитриевых. В изображенном на нем человеке нетрудно было опознать Первушина.
– Что это? – глядя на фоторобот, дрогнувшим голосом спросил Илья.
– Не что, а кто. Ты это. Правда, зовут тебя Паша. Так ты Ольге и Оксане представился. Зря ты на Колхозную приходил, когда Архара убили. Девушки тебя увидеть могли.
– Ну, увидели бы, и что? Ну да, Пашей назвался…
– А почему Пашей? Для конспирации?
– Да, для конспирации… Их же Архар на содержание взял.
– А откуда ты об этом узнал?
– Видел, как он к ним приезжал…
– Значит, ты следил за Архаром?
Первушин властным движением руки подозвал к себе официантку и с не привычной для себя грубостью велел принести водки. И только затем угрюмо и с вызовом посмотрел на Михаила.
– Чего вы все кружите вокруг да около? Если в чем-то меня обвиняете, так и скажите!
– А тебе разве не интересно узнать, откуда я знаю, как погибли твои родители? Откуда я знаю, что Тереха там фигурировал, Барабас, Череп, Архар? Ты же не знал, кто тебя сиротой сделал? Или знал?
– Первомайские бандиты это сделали. Я у отца в офисе был, когда к нему Тереха приехал. Мне тогда тринадцать лет было. Отец меня под стол спрятал, но я все равно этого ублюдка увидел. И запомнил. Он на отца кричал, требовал, чтобы тот ему полмиллиона долларов заплатил. Все про какие-то штрафные санкции говорил. Или деньги, говорил, или все, что есть, отдай… А через три дня отец пропал вместе с мамой…
Официантка принесла водку в графинчике, две рюмки, Первушин выразительно посмотрел на Михаила.
– Давай, раз такое дело.
Выпили они, не чокаясь.
– Бандиты убили твоих родителей, отобрали у тебя бизнес, и ты поклялся им отомстить…
– Я их ненавижу!
– В этом плане я исключительно на твоей стороне.
– Но я не собирался им мстить.
– Но ты знал, кто убил твоих родителей. Почему ты не сказал об этом следователю, который вел дело об их убийстве?
– Мне всего четырнадцать лет было, когда это дело завели. Кто бы поверил моим предположениям?.. Да и бабушку опасности не хотел подвергать. Она и так еле пережила все это.
– Ну да, все верно, первомайская братва была страшной силой, – согласился Михаил. – Бандитов пожирали, и твоей бабушкой точно не подавились бы. И тебя бы тоже сожрали… Все верно, с этим не поспоришь. Милиция не в состоянии была справиться с этими ребятами.
– Не в состоянии.
– Зачем же тогда сам в милицию пошел служить?
– А чтобы людей от таких ублюдков защищать!
– Похвальное желание. И опять я на твоей стороне… Только вот непонятно, кто Терехина убил. И его дружков…
– Вы же знаете, кто Терехина убил. И Барабаса, – Илья напряженно посмотрел на Михаила.
– Кто?
– Лагов их убил.
– Лагов Степанцева убил и Куркова. И еще банкира Пилипчука. А Терехина и Вихрова на себя не взял… Вернее, взял, но это не он убил. Ты мне вот что скажи: зачем ты в Дом спорта приходил, когда Терехина убили? У тебя же вроде отгул был.
– Да вы уже спрашивали. Мимо проходил, решил заглянуть. Все-таки убийство. А отгул – это не увольнение из органов.
– А когда кинолог с собакой появился, где ты был?
– В смысле?
– Мы у ручья были, когда кинолог появился. Греков к нему пошел, Кузьмин, все остальные. Только ты один остался.
– Хотел посмотреть, что да как.
– А может, ты боялся, что собака на тебя выведет?
– Она и так бы на меня вышла, ведь я был на месте преступления. Вместе со всеми.
– Да, но ты должен был вернуться туда вместе со мной, с Грековым, с Кузьминым, чтобы собака тебя обнюхала. Но ты не вернулся. Значит, чего-то испугался…
– То есть вы ходите сказать, что это я убил Терехина? – пренебрежительно, но вместе с тем и с чувством беспомощности хмыкнул Первушин. Потапов не ответил, продолжал гнуть свое.
– Про убийство Вихрова ничего сказать не могу. Ты как бы в отпуске был…
– Не как бы, а был!
Лейтенант нервно постукивал пальцами по столу.
– А вот с убийством Черепанова ты немного не рассчитал. Куртка у тебя порвана была, обувь грязная… Это ты с места преступления неудачно ушел. Кустарник там колючий, я там тоже куртку чуть не порвал. Просто моя крепче твоей оказалась. И в лужу с грязью я наступил. Такую же грязь я у тебя на ботинке видел. Мы с тобой по одной дороге шли. Только ты до приезда оперативно-следственной группы по ней прошел, а я уже после…
