Фридрих Незнанский - Смертельный треугольник
Александра Заверюхина Мохнаткин знал с начала девяностых, до того они вместе никогда не ходили. Заверюхин был более опытный альпинист, у него было двадцать девять восхождений на семитысячники и пять — на восьмитысячники. У Мохнаткина было всего одиннадцать высотных восхождений, но технический уровень у него был выше. Мохнаткин некоторое время жил в Альпах и «ходил» — тренировался — постоянно. В общем, они решили, что сплав высотного опыта и технического мастерства даст хороший результат. Четыре года назад вдвоем они забрались на К-2, а это дорого стоит. Правда, с тех пор Заверюхин в горы не ходит. Он основал компанию «Эверест-2000», которая занимается вопросами подготовки элитных альпинистов, таких, как, например, Мохнаткин. Иногда выступает в качестве спонсора. Несколько раз Заверюхин спонсировал Мохнаткина. Но после того как Мохнаткин второй раз не взошел на Джангу и собрался штурмовать ее в третий раз, Заверюхин умыл руки. Мохнаткин же утверждал, что он не выполнил обязательств, что их договор был составлен таким образом, что «Эверест-2000» обязывался спонсировать его, Мохнаткина, восхождение на Джангу до тех пор, пока оно не окажется удачным. Мохнаткин также уверял, что его копия договора с Заверюхиным исчезла из его, Мохнаткина, московского офиса. Гордеев, конечно, намеревался съездить в этот самый офис и посмотреть все на месте своими глазами. А еще лучше было бы взять с собой какого-нибудь специалиста по таким вопросам, например одного из оперативников частного сыскного предприятия «Глория».
Во всех интервью Мохнаткин утверждал, что своими двумя неудачными попытками отнюдь не разочарован. Что гора его захватила и держит, что обеими экспедициями он доволен, потому что сделал все, что смог. Что в альпинизме главное не результат, а процесс, и он первый человек, который это понял.
Гордеев честно пытался понять, чем же Джанга так захватила Мохнаткина. Оказалось, что это уникальная гора, самая высокая в мире из непокоренных. На нее хотелось залезть многим выдающимся альпинистам, и до настоящего времени ни у кого это так и не вышло. У Мохнаткина был маршрут, который шел по самому «ребру». Он прошел почти все «ребро», не долез лишь немного до вершины. Вершина у Джанги была остроконечная. Мохнаткин выбрал самый сложный маршрут. Были и более простые, по ним тоже несколько экспедиций штурмовали пик, и у них тоже ничего не получилось. Заверюхин, сам опытный альпинист, предложил Мохнаткину после первой неудачной экспедиции: раз уж гора не пройдена, может, стоит пойти маршрутом попроще? Мохнаткин отказался, мотивируя тем, что тут есть хитрый нюанс: на Джанге самый простой маршрут — самый опасный, а самый сложный — как раз самый безопасный.
У Гордеева это в голове как-то не очень укладывалось. Кстати, и Заверюхин с этим не согласился, и это стало началом конфликта. Ситуация была щеткотливой, а уж для тех, кто не ходил в горы, и вовсе непонятной.
После долгих объяснений Гордеев более-менее понял, что самый простой маршрут пролегал по системе желобов. В случае снегопада по этим желобам сходили огромные лавины. А маршрут Мохнаткина — по «ребру», на нем снег не задерживался, он его обтекал справа и слева. Гора очень большая, перепад стены — два с половиной километра, протяженность маршрута — около четырех километров. На этой стене скапливалось очень много снега. Мохнаткин сказал адвокату, что он убеждал Заверюхина, что если лезть по так называемым кулуарам, то оттуда может просто смести. К тому же маршрут, который он выбрал, был очень красивым, а для Мохнаткина всегда была важна эстетическая сторона альпинизма, он и в третий раз планировал полезть по этому же маршруту. Во-первых, он его уже знал, что прибавляет уверенности, а во-вторых, на некоторых сложных участках он оставил веревки, что позволит сократить время следующего восхождения. Вопрос теперь делился на две части. Первая: когда? И вторая: на какие шиши? Заверюхин категорически отказался спонсировать новую авантюру, как он это назвал.
Мохнаткин, однако, был спокоен, он не сомневался, что все будет в порядке. Сравнивая обе экспедиции, он утверждал, что делать это лучше осенью, даже чисто психологически: светит солнце, ты лезешь в его лучах... А когда идет снег — все серо и мрачно. В принципе это была извечная дилемма восходителя: либо весной бороться со снегопадом, либо осенью — с ветром. Мохнаткин выбрал последнее. К тому же и между ветрами бывает день-два хорошей погоды, ее просто надо ловить. Вообще же в больших горах, то есть в шести-восьмикилометровых, очень многое зависит от удачи. Мохнаткин считал, что в последней экспедиции ему просто не повезло, а в принципе он уже был готов на все сто и надеялся, что следующей осенью все сложится удачнее.
Было это так. 15 марта он разбил базовый лагерь на высоте пять тысяч пятьсот метров. Он находился в двух часах ходьбы от ближайшего поселка и в пяти днях — от большого населенного пункта. Из него Мохнаткин пошел пешком, а груз несли яки. Уже на другой день после разбивки лагеря он включился в работу, потому что времени было в обрез, разрешение на восхождение он получил всего на полтора месяца.
Маршрут был заковыристый. Один участок, метров триста — четыреста очень крутого лазанья, назывался «Чертова крепость». Это был практически вертикальный подъем — чистые скалы на высоте более шести километров. Взять их оказалось сложно не только технически, но и высота уже сказывалась, дышать было трудно.
Разумеется, Мохнаткин, опытный альпинист, заранее составил план восхождения, но он прекрасно знал, что в горах, как ни в каком другом месте, на практике все подвергается коррективу. Стиль, который он выбрал, был оптимальным для этого маршрута: гималайский, осадный — внизу и альпийский — наверху.
Первой задачей было провесить двухкилометровое «ребро» веревками. Из-за плохой погоды провешивание веревок заняло больше времени, чем намечалось. Два дня работали, два отдыхали. Если был сильный снегопад, отдыхали дольше...
Гордеев уточнил, что у альпинистов подразумевает понятие «отдых»?
Оказалось, это значит, что альпинист находится в базовом лагере, спит, не таскает грузы (в среднем пятнадцать-шестнадцать килограммов), не готовит, гуляет. Ведь два месяца сидеть на одном месте тяжело, поэтому гулять хочется, но делать это можно было недалеко, в пределах часа от базового лагеря. В базовом лагере было три человека. Мохнаткин и два непальца, носильщик и повар, который готовил множество разнообразных блюд на основе риса. Умудрялся даже раз в неделю печь яблочные пирожки.
Мохнаткин дошел до шести с половиной тысяч метров и дальше полез в альпийском стиле...
Гордеев уточнил, в чем разница между стилями.
Мохнаткин объяснил, что в его случае это означает следующее. Когда он идет «по-альпийски», это значит, что он решительно штурмует вершину с краткими остановками на вынужденный отдых. В данном случае он поставил палатку на высоте шесть тысяч семьсот метров и на следующий день попытался выйти на отметку семь тысяч метров, но вышел только на шесть тысяч девятьсот, а там его остановила непогода. Это был самый продолжительный выход — пять дней. Из-за непогоды он спустился и несколько суток отдыхал. Готовился к решающему штурму. Штурмовое восхождение заняло восемь дней. Из них пять дней он провел на высоте семь тысяч метров, три дня — на высоте семь тысяч триста — семь тысяч четыреста метров.
Мохнаткин долго принимал решение о прекращении восхождения, долго оттягивал этот момент, ведь за месяц была проделана колоссальная работа. Трудно было повернуть назад еще и потому, что рядом, в трехстах метрах, находился лагерь конкурентов — австрийской экспедиции под руководством Дитмара Штокгаузена. Шла борьба, все старались залезть первыми Решение откладывали почти до окончания срока действия разрешения на восхождение — до 15 апреля. В принципе Мохнаткин был даже готов пойти на нарушение правил и 12 апреля решился на восхождение. Но когда «вышел» в четыре часа утра, вдруг почувствовал, что не получится. Развернулся и пошел в базовый лагерь, отойти от которого успел всего на сотню метров. В лагере Мохнаткин сказал повару, чтобы тот спускался в поселок, заказывал яков. И как в воду глядел: через несколько часов начался сильнейший снегопад, который не прекращался целый день. Непальцы, носильщик и повар, остолбенело смотрели на Мохнаткина, решили, что он колдун.
Мохнаткин сразу решил еще раз попробовать пройти маршрут осенью, поэтому оставил свои провешенные веревки.
Через сутки в базовом лагере появились австрийцы. Они тоже не прошли. Мохнаткин им обрадовался, но не тому, что они не прошли, а просто новым людям, все-таки слишком много времени провел почти в одиночестве — непальцы не в счет, они — часть местной природы. Штокгаузена он раньше не знал, хотя, конечно, о нем слышал, это был известный альпинист. Штокгаузен тоже не смог влезть на Джангу, хотя шел и не один. Впрочем, иногда это преимущество, а иногда помеха. В группе Штокгаузена было пять альпинистов и четыре местных непальца для обслуживания участников экспедиции. Потом прилетела и телевизионная группа. Штокгаузен оказался очень открытым и доброжелательным человеком, хотя поначалу Мохнаткин думал, что соперничество помешает им сблизиться. Соперничество было, но не агрессивное, горы этого не терпят. Альпинисты спокойно ходили друг к другу в гости, много разговаривали. Когда вернулись в Катманду, сходили вместе в ресторан, выпили, и Мохнаткин научил Штокгаузена песне «Постой, паровоз, не стучите, колеса... »
