Анатолий Антонов - Полковник по сходной цене
Тамара молча обняла его за талию.
Сквозь толстые стекла окон в вагон-ресторан проникали звуки ударов и крики избиваемых Колобка и Тараса.
— Мочи их! — грянул вдруг бас на перроне. — Попались, сволочи!
Гарик наконец вырвался из крепких объятий Тамары и снова бросился к окну.
Картина, представившаяся его взору, была довольно впечатляющая — повергнутого наземь Колобка волтузили ногами трое крепких бритоголовых парней, одетых в пляжные майки и шорты. Колобок орал что-то нечленораздельное, но, судя по всему, угрожающее; пытался подняться, но его тут же сбивали с ног — и он летал от одного парня к другому, как огромный футбольный мяч.
— Мочи его! — снова заорал один из тех, кто избивал Колобка. — Да вырубите вы его скорее и оттащите к тачке! Быки бестолковые, ни хера не умеют! Сейчас сюда все менты города сбегутся!
Тарас, прижатый к боку вагона, молча отбивался от двоих наскакивавших на него бритоголовых…
— А вот и те самые парни, что твоих собутыльников искали, — раздался голос позади Гарика.
Он резко обернулся.
— Ну да, точно они, — продолжала официантка. — Только они, кажется, вовсе не друзья. А я-то сначала подумала… Такие вежливые были…
Официантка зевнула, окинула скучающим взором пустой зал вагона-ресторана и снова направилась к себе на кухню.
Гарик хлопнул себя по карманам брюк.
— Вот черт, — пробормотал он, — ствол в купе остался… А, ладно!
Он вдруг рванулся с места и бросился к выходу из вагона.
— Подожди! — Тамара кинулась за ним. — Гарик, остановись! Не смей никуда ввязываться! Ты же на зада… О, черт! Остановись!
Гарик вылетел в тамбур и с силой дернул ручку двери.
— Ка-азлы, — прошипел он, — закрыто! Ну, конечно, это же не пассажирский вагон, — и, отмахнувшись от подбежавшей к нему Тамары, скрылся в переходе, ведущем в другой вагон.
Поезд глухо скрипнул колесами и медленно тронулся с места.
Тамара вздохнула и повернулась к окну. Она понимала, что Гарика теперь не остановишь. Может быть, хоть то, что поезд уже поехал, приведет его в чувство.
«Однако каких странных собутыльников нашел себе Игорь Анатольевич, — подумала она, — рожи откровенно бандитские, да еще и дерутся с какими-то… бандитами, которые явно собираются их похитить…»
* * *— Менты! — пролетел над перроном пронзительный вопль. — Валим!
Парни, мутузившие Колобка, вздрогнули и остановились. Еще секунду они, как бы в нерешительности, топтались вокруг сразу воинственно задравшего ноги Колобка, потом сорвались с места и скрылись в темной яме подземного перехода.
Колобок с трудом поднялся и тоскливо замычал, повернувшись в сторону уже начинавшего набирать скорость поезда.
Тарас, в отличие от своих противников не услышавший предостерегающего крика, расценил факт их капитуляции как собственную заслугу.
— Стоять! — заорал он, вздымая вверх кулак и становясь из-за этого чем-то похожим на американскую статую Свободы. — Зассали, бляди?! А ну назад, сейчас я вам головы-то порасшибаю!
— Та… рас! — Колобок, с трудом отдирая ноги от земли, как будто шел не по перрону, а по болотной топи, доковылял до размахивающего кулаками, как взбесившаяся ветряная мельница, Тараса. — Ме… Менты! Надо валить отсюда!.. О, черт! — он некрасиво сморщил окровавленное лицо, указывая пальцем за спину Тараса.
Тарас обернулся к поезду, набравшему уже довольно приличную скорость. Ментов пока нигде видно не было. Откуда-то издалека раздался свисток и пронзительный женский голос:
— Вон они, вон они!
— Говорил тебе… — Тарас зло сплюнул, и воздушный поток от летящего поезда закрутил и моментально унес плевок в неизвестном направлении.
— Куда же теперь нам? — проскулил избитый Колобок. — Товар в поезде остался, с минуты на минуту здесь мусора будут. Мы, правда, ни в чем не виноваты, но они нас, суки, обязаны задержать до выяснения, и тогда мы поезд точно упустим. Ох, снимут с нас головы…
Тарас тоскливо проводил глазами последний вагон поезда. Прыгнуть туда на ходу не было никакой возможности.
— Хоть бы кто стоп-кран дернул, — проговорил Тарас, — так ведь никого знакомых у нас в поезде нет… Все, кабздец… А все ты — похмеляться надо, похмеляться надо… Осел.
Колобок ничего на это не ответил.
Тарас обернулся.
— А вон и менты показались, — констатировал он, — во-он бегут! С дубинками. А за ними какая-то баба — дорогу указывает.
— Все, — вздохнул Колобок и неожиданно сел прямо на асфальт.
— Вставай! — заорал вдруг Тарас. — Смотри!
Колобок поднялся, посмотрев в сторону, указанную ему Тарасом, — их поезд, уже изрядно удалившийся, вдруг замедлил ход, а вскоре и вовсе остановился.
— Должно быть, кто-то стоп-кран дернул, — прошептал Тарас. — Кто?
— Какая разница! — крикнул Колобок. — Бежим скорее.
Тарас бросился вперед, за ним, спотыкаясь и постанывая на ходу, побежал Колобок. Видя перед собой один только правильный четырехугольник последнего вагона поезда, они и не заметили, как налетевший откуда-то почтовый экспресс остановился на том же перроне, отрезав приятелей от совершенно оторопевших от неожиданности милиционеров.
* * *— Хватит меня отчитывать, — раздраженно проговорил Гарик. — Что ты, в самом деле? Что я такого уж страшного сотворил?
— Да ничего особенного, — ответила Тамара, поправляя у зеркала прическу. — Просто ты поставил под угрозу срыва всю операцию.
— Да каким это образом?! — воскликнул Гарик, глядя на ее узкую спину. — Ну, дернул я стоп-кран. А что еще мне было делать? Два человека от поезда отстали! Если бы не я, они бы поезд не догнали.
— Сдались они тебе, — пробормотала Тамара. — Ты что — забыл, как на тебя проводница орала? Грозилась милицию вызвать.
— Ну и что? — усмехнулся Гарик. — Ну и вызвала бы. Я б ментам растолковал бы, что к чему. Объяснил, кто мы такие… Они б у меня…
Тамара обернулась к нему.
— Игорь Анатольевич, ты прямо… Я не знаю… Трубников десять раз повторил, что операция секретная. Десять раз говорил нам, что выделяться мы не должны. А ты собрался с милицией конфликтовать. Ну, это ладно. В конце концов, с этим можно было разобраться — твой поступок не выходит из рамок обычного поведения среднестатистического гражданина. Но зачем ты проводницу послал… на три буквы?
— А пусть не орет на меня, — мрачно заявил Гарик. — И потом… — он вдруг ухмыльнулся, — разве этот мой поступок выходит за рамки поведения среднестатистического гражданина?
Тамара вздохнула:
— Ну, что с тобой толковать.
— Вот так всегда, — заметил Гарик. — Когда тебе нечем крыть, ты все сваливаешь на меня.
Тамара присела на свою нижнюю полку, посмотрела на часы.
— Через пять часов приезжаем, — сказала она, — если не опаздываем. Кстати, если опоздаем, то по твоей вине.
Гарик хмыкнул и, подпрыгнув, легко подтянулся на свою полку.
— Надо, наверное, поспать, — задумчиво проговорила Тамара, — набраться сил и отдохнуть. А то с тобой, Игорь Анатольевич, столько приключений, что… Кстати, ты бы вышел, мне переодеться надо.
Гарик тяжело вздохнул, но промолчал и — не двинулся с места.
— Игорь Анатольевич! Гарик!
— Я отвернусь.
— Нет, ты лучше…
Гарик молча отвернулся к стене и надвинул себе простыню на голову. Тамара, краем глаза наблюдая за ним, начала снимать с себя платье. Повесив аккуратно платье на вешалку, она подняла с постели халат и повернулась к зеркалу. А услышав за своей спиной осторожный шелест простыни, улыбнулась и незаметно покачала головой.
Глава 3
— Ну что? — осведомился Колобок, проглотив кусок селедки. — Давай еще? По двести пятьдесят «Русской особой»? И потом… Смотри, какие там телки сидят! Вон, за столиком у окна. Одни пришли, без кавалеров. Тебе какая нравится? Черненькая или блондинка?
— Блондинка, — рассеянно ответил Тарас. — Тьфу ты, черт, никакая мне не нравится. А пить нам хватит уже. Две бутылки шампанского схавали и бутылку водки. Ты, Колобок, идиот. Чтоб я с тобой хоть раз дело имел…
— А что? — удивился Колобок.
— Да ничего! — рявкнул Тарас. — Сначала придумал эту дурацкую операцию с похоронами старушки Пелагеи, из-за которой мы чуть не попались этим козлам, потом у проводницы сумку с бабками скоммуниздил. Ты что — соображаешь что-нибудь? А если она хай подымет? На нас же подозрение падет. В нашем вагоне все больше семьи с детьми, а мы нарисовались уже. Ты на рожу свою посмотри. Живого места же нет.
— Да не просечет она ничего, эта проводница, — отмахнулся Колобок. — Нам уже выходить скоро, а ей еще ехать. И потом — я не всю сумку, это… скоммуниздил. Я только крупные бабки вытащил из карманчика, который на булавку закрыт был, и бумажек туда напихал. А мелкие оставил — чтоб ей было чем сдачу давать пассажирам. Так что она ничего не заметит, пока не приедет. А насчет рожи ты зря говоришь. Что я — виноват? — обиделся Колобок. — Забыл, как они меня ногами мудохали?
