Владимир Колычев - Постой, паровоз!
А утром она получила оплеуху. Пока что словесную.
– Сегодня у меня дела, а завтра, как закончишь работу, придешь ко мне, сюда, – повелительным тоном сказал он.
И так посмотрел на Наташу, что она почувствовала себя кошкой, угодившей в волчий капкан…
– Так я завтра уже работать не буду… – попыталась она возразить. – Сегодня последний день. Я же для записи в трудовой работаю…
Но попытка оказалась безуспешной.
– Будешь работать дальше. Потому что я этого хочу.
– Да, но…
– Никаких «но»! Я сказал!
Черняк получил свое. И теперь Наташа была для не него не более чем дешевая лахудра, о которую можно вытирать ноги. Вчера Черняк был кавалером, и она могла позволять себе вольности в разговоре с ним. А сегодня он – крутой пахан, который видит в ней бесправную «шестерку». И лучше не думать о том, что будет, если она откажется ему подчиняться. Надо же было так вляпаться!
– Хорошо, я поработаю еще несколько дней…
Наташа была напугана, но не торопилась задирать лапки кверху. Если нет возможности вырваться из силков, то надо хотя бы сделать так, чтобы не задохнуться в них.
– А пока ты подыщешь мне другую работу.
– Я подумаю. Тебе уже пора…
Черняк бесцеремонно выставил ее за дверь. Но Наташа не очень расстроилась. Ведь перстенек-то остался с ней. А это значило, что он и дальше будет делать ей подарки. А может, и не будет… И надо было ей сцепиться с проклятой администраторшей? И надо было попасться на глаза вору, который повел себя с ней как бык-покровитель – покрыл ее как ту глупую корову. Он вел себя с ней так, как будто она – быдло. А еще в шампанском обещал купать. Козел!
А ведь она может отомстить… Да, отомстит! Но не Черняку, нет, а той самой дуре, из-за которой и разгорелся весь сыр-бор. Может, на душе полегчает…
3Семьсот тридцать шестой номер. Не работает розетка. Хорошо, если контакт перегорел. И плохо, если провод в стене замкнуло. Снова придется долбить. Долбить…
Зиновий невольно улыбнулся, вспомнив, как ругалась Люда, когда услышала это слово в устах прекрасной горничной. С Людой он уже помирился. Еще бы с Наташей помириться. Наташей ее зовут. Горничная Наташа, он узнавал. А может, и нет смысла мириться. Может, она уже и думать забыла об его существовании. Но ведь номер семьсот тридцать шестой. Это этаж, на котором работает Наташа. Может, он снова увидится с ней? Хотя бы одним глазком на нее глянуть…
Номер пустовал. Видно, что уборка здесь уже произведена. Свежие накрахмаленные наволочки на подушках, начисто вытертый стол, графин с водой, рядом – вымытые стаканы. Это хороший номер. Люкс. Здесь и телевизор есть, и холодильник. Только вот электричества в розетке нет. Да и не может быть – розетка наполовину из гнезда выдернута. Наверное, постояльцы в пьяном угаре постарались.
Зиновий обесточил номер и принялся устранять неисправность. Контакт из паза вышел. Сущий пустяк. И розетка в гнездо легко вставляется. Можно подавать электричество.
Он уже собирался выходить из номера, когда появилась Наташа. Как будто солнце из-за туч унылой жизни вышло. Зиновий невольно поймал себя на мысли, что надо бы зажмуриться, дабы не ослепнуть от этой красоты…
– Привет! – небрежно, но первой поздоровалась она. – Не починил?
– А-а, да… – потрясенно протянул он.
– Что да? Да, починил? Или да, не починил?
– Починил.
– Молодец.
Зиновий думал, что Наташа уйдет. Но нет, она, наоборот, закрыла за собой дверь. Ему даже показалось, что щелкнула блокировка на замке. Если так, то никто не сможет их потревожить. Но какой смысл им закрываться? Ведь ему же ничего не светит. А вдруг?..
Зиновий столбом стоял в проходе, не соображая, что мешает ей пройти из прихожей в комнату. Зато она соображала. И, видимо, ей нужно было попасть в комнату. Поэтому она мягко положила свои ладошки ему на грудь и так же мягко оттолкнула от себя. Хотел бы он, чтобы она вытолкала его таким образом к самому краю света. Хотел бы он там с ней остаться. Чтобы никого там, кроме них, не было. Ни постылой Люды, ни успешных мужчин, которым она могла бы ответить взаимностью. Только он и только она…
– О чем ты думаешь, мастер-ломастер? – усмехнулась она.
– Я не ломастер…
– Ах да, извини, ты же у нас долбильщик. Ты починил тогда свет?
– Да.
– Много было мусора?
– Да. Но я за собой все убрал.
– Я же говорю, молодец. Сколько тебе лет, Зина?
– Я не Зина. Я – Зиновий.
– Сколько лет, спрашиваю?
Наташа с насмешкой смотрела на него. Насмехалась над ним. Но вместе с тем в ее глазах проглядывал интерес к его скромной персоне. Этот интерес можно было рассматривать в равной степени и как надежду на взаимность с ее стороны, и как прелюдию к какому-то подвоху. В прошлом Зиновию часто приходилось становиться жертвой разных подвохов. И в школе были ребята, которым нравилось издеваться над ним, и в армии. Теперь вот Наташа. Пусть делает, что хочет. Лишь бы только не уходила…
– Двадцать один. А что?
– Очко, значит.
– Что?
– Счастливая цифра, говорю. А счастье есть?
– А-а, не знаю…
– Жене сколько лет?
– Тридцать.
– А выглядит на все сто. Как же тебя угораздило?
– Да так…
– Что, другие бабы не дают? Только такие коровы, как она?
– Зачем ты так говоришь?
– Потому что твоя жена – корова, потому так и говорю…
– Не надо так.
– Она корова, а ты телок. Знаешь, почему тебе нормальные бабы не дают? Потому что ты телок.
– Прекрати! – возмутился Зиновий.
Но Наташа и не думала останавливаться. Ее несло.
– Телок ты! Телок безрогий! Или рогатый?! А наставляет жена рога! Наставляет!
– Ну, хватит!
– Был бы мужиком, врезал бы мне за такие слова. Но ты же не мужик. Ты баба. Баба Зина. Зина, ау! Как дела, Зина?
Зиновию вдруг показалось, что она только того и ждет, чтобы он влепил ей пощечину. Но выше его сил было поднять на нее руку. Да и не хотелось ее бить. Пусть говорит, пусть изгаляется. Лишь бы только не уходила. И сам он не уйдет… Может, он и в самом деле ведет себя как баба, но ведь ничего не изменишь. Можно изобразить из себя крутого норовистого мужика, только что это даст? Ведь мягкость характера все равно останется…
– А хочешь, я мужика из тебя сделаю, а? – приподнявшись на носочках, заглянула ему в глаза Наташа.
По-лисьи проникновенный взгляд, на губах – лукавая улыбка. Что-то она задумала…
Зиновий ничего не сказал. Только пожал плечами.
– Значит, хочешь.
Он вдруг заметил, что ее пальчики расстегивают пуговицы на его рубашке.
– Зачем? – не в силах поверить в происходящее, выдавил он.
– А вдруг в тебе что-то есть мужское. Ну чего стоишь, как истукан? Ой, а это у нас что такое?
Он знал, что это такое. Чувствовал, как это налилось изнурительно-приятной силой…
– Да это не «ой»! Это «о-го-го»!!! Ну и штука у тебя, парень!
В ее восклицании звучал неподдельный восторг. Но ведь и Люда восторгалась этим по-настоящему. И Люде очень нравилось…
– Если сможешь, то ты точно мужик!
Зиновий решил, что сможет. Не отпускает его напряжение, и Наташа так доступна. Она доступна! Поверить в это невозможно, но это так! Вот она расстегивает свой халат. Сама расстегивает! Вот она ложится на кровать. Сама ложится! Нет, она не шлюха. Она хочет быть с ним, потому что любит. И Люда его любит. И Наташа. Но Люда – это несерьезно. Хоть она и жена, но несерьезно. А Наташа – это навсегда…
Зиновий подал все свои «двести двадцать». От удовольствия Наташа взвыла сиреной и вонзила ему в спину все свои ногти. А он не останавливался. И гнал, гнал. До конечной станции оставалось совсем чуть-чуть, когда в комнату ворвалась Люда.
– Я так и знала! – заорала она.
Зиновий вскочил на ноги, но в сторону не отошел. Своим телом закрыл лежащую на кровати Наташу. А она, казалось, и не думала подниматься.
– Ах ты, кобель поганый! – надрывалась Люда. – Ах ты, сучка блудливая!
– Да пошла ты, марамойка паскудная! – выдала ей в отместку Наташа.
– Подстилка воровская! – не осталась в долгу Люда.
– Ты базар фильтруй, шалава! Жить надоело, да? Ты так и скажи! Пером по горлу, и одной мразюкой меньше!
Наташа настолько была страшна в своем гневе, что даже взбесившуюся Люду проняло. Она жадно хватала ртом воздух, не в силах что-либо сказать. В глазах застыл панический ужас.
– Ненавижу, тварь! – злобно прошипела Наташа и покинула номер с чувством превосходства и гордости за себя.
Увы, но Зиновий не обладал даром внушать страх своим врагам. А Люде больше не на ком было сорвать свою злость. Да и виноват он перед ней – что уж тут говорить… Но кричать Люда на него не стала. Зато с такой силой влепила ему пощечину, что Зиновий едва удержался на ногах.
– Больше ты здесь не работаешь! И чтобы я тебя больше никогда не видела!
– Как скажешь, – кивнул он.
И, вжав голову в плечи, вышел из номера. Он совсем не жалел о том, что произошло. Он был с Наташей. Он! С Наташей!!! А то, что жена застукала, так это всего лишь досадное недоразумение. Да и сама по себе Люда воспринималась им как досадное недоразумение. А ведь права была Наташа. Не давали ему другие бабы, кроме Люды. Может быть, потому и женился на ней. Но теперь в его жизни появилась Наташа, самая красивая женщина на свете. Она любит его, а он от нее без ума. Только он и только она, а Люда – третья лишняя. И ей придется смириться с этой мыслью.
