Владимир Колычев - Черный лебедь
– Марьванне тридцать два было. И что?
– Не Марьванне, а Инне Борисовне.
– Все равно Марьванна. Все равно коза.
– Карина!
– Ой, да ладно!.. – по-детски беззлобно, но эмоционально махнула рукой Карина.
– Вот такое оно, молодое поколение! – развела руками Елена Васильевна. И с надеждой посмотрела на Настю: – Надеюсь, вы найдете с ним общий язык.
– Мам, поверь, я тоже на это надеюсь, – лукаво улыбнулась Карина. – Но не знаю.
– Не буду вам мешать.
Елена Васильевна еще раз обратила к Насте полный надежды взгляд и ушла, бросив ее на съедение собственной дочери.
Карина не просто въедливо смотрела на нее, она еще обошла ее по кругу, разглядывая со всех сторон.
– Ну и что? – спокойно спросила Настя.
– Да ничего. В том-то и дело, что ничего особенного. Максим бы на тебя даже не посмотрел.
– Меня твой Максим не интересует.
– Почему мой? – вскинулась Карина. – Мама что, тебе все рассказала?
– Да. Он был твоим телохранителем.
– И все, больше ничего не говорила?
Настя спокойно выдержала вопросительно-подозрительный взгляд своей подопечной.
– Нет. А что она должна была сказать?
– Что Марьванна глупая никакуша!
Настя не могла похвастаться тем, что в совершенстве владеет языком межмолодежного общения. Но кое-что знала.
– Никакуша не может быть глупой. Это все равно что сказать – масло масляное. Никакуша сама по себе глупая, ничего из себя не представляющая.
– Эт чо, урок такой? – Карина озадаченно почесала кончик своего носа.
– Нет, просто замечание. Но двойка пойдет в журнал.
– Какая двойка?
– По этике поведения. За то, что ты оскорбила женщину, которая не сделала тебе ничего плохого.
– Как это не сделала? Сделала!
– Что?
– А тебе не все равно?
– Во-первых, не «тебе», а «вам». Во-вторых, не все равно.
– Смотри, какая правильная, – хмыкнула Карина.
– Правильная.
– Ладно, правильная. Да тебе пополамно, что со мной дальше будет. Все вы тут за бабки работаете.
– Да, я работаю за деньги, – кивнула Настя. – И ничего плохого здесь не вижу. Деньги – это не зло. Деньги – это средство борьбы со злом.
– Да? Ну и как это выглядит?
– Очень просто. Бабло побеждает зло.
– Бабло побеждает зло? А чо, ничо, надо запомнить.
– Не надо ничего запоминать. Это факультативная информация.
– Ну и загрузила ты меня.
– Не загрузила, а объяснила. И не «ты», а «вы». На «ты» мы перейдем, когда вы, Карина, перестанете кривляться.
– Кто кривляется?
– Ты кривляешься. Хочешь показать, что ты хуже, чем есть на самом деле. Я понимаю, это твой внутренний протест. Сама была такой, как ты. Все хотела кому-то чего-то доказать. Глупости всякие делала. А потом поняла, что никому ничего доказывать и не надо. Люди сами разберутся, кто ты есть на самом деле.
– Ну и кто я такая?
– Ну, этого я пока точно сказать не могу. Зато могу сказать, что я тебя не боюсь, – с доброй иронией во взгляде улыбнулась Настя.
– И не надо меня бояться, – надулась Карина. – Я тебе не страшила какая-то.
– Вот и я о том же.
– Не принимаешь ты меня всерьез, – огорченно вздохнула она.
– Ну почему же?
– Да ладно, как будто я не понимаю. Максим тоже меня всерьез не воспринимал. А ты какие глупости в моем возрасте делала?
– Да всяко было. Однажды в учителя влюбилась.
– Да ну! – оживилась Карина. – В физрука?
– Почему сразу в физрука?
– Ну не знаю.
– В историка. Видный такой мужчина был, усики и бородка, как у мушкетера.
– Так, это интересно! – заинтригованно поежилась девочка.
И с ногами забралась на диван. Чуточку подумала и подвинулась, приглашая Настю сесть рядом.
– И что у вас было?
– Ничего. Я ему письма писала, в любви признавалась.
– А он?
– Письма-то я писала, но не отправляла. В ящик стола складывала. Пока мама их не обнаружила.
– Скандал, наверное, был, да?
– Откуда ты знаешь!
– Да знаю.
Карина встала, подошла к двери, закрыла ее на замок изнутри, вернулась на место. И с наивно-заговорщицким видом взяла Настю за руку.
– Обещай, что никому не скажешь! – по-детски серьезно и торжественно потребовала она.
– Между нами, девочками! Это клятва такая!
– Ух ты! Так вот, я в Макса влюбилась.
– Вау!
Настя постаралась забыть о своих годах и вспомнить, как вела она себя в двенадцать лет. Это позволило ей ощутить себя такой же наивной глупышкой, какой была Карина. Только общность интересов и состояния души могла по-настоящему сдружить двух влюбленных девчонок. А ведь Настя была влюблена в Вадима.
– Да, представь себе, влюбилась, – сокрушенно вздохнула Карина.
Она могла показаться комичной в своих детских страданиях – кому-то, но только не Насте.
– Представляю. А он?
– Сказал, что я маленькая. Но я же вырасту!
– Конечно, вырастешь!
– Между прочим, в старину в моем возрасте замуж уже выходили!
– Мой тебе совет: об этом никому не говори. Не так поймут. По личному опыту знаю.
– Ну, если по личному. Я же вырасту, такой же красивой, как мама, стану. А Макс на маму заглядывался.
– Да ну что ты!
– Да правда! Только мама об этом не знает. Мама бы его выгнала, если бы узнала. Он вообще знаешь каким бабником был!
– Каким?
– Страшным.
– Что, и на лицо, и на фигуру?
– Да нет! Он вообще красавчик!.. Стала бы я влюбляться, если бы он страшным был. И Марьванна в него влюбилась. Ну, эта, Инна Борисовна. Она у меня воспитателем была, а Макс телохранителем. Все время вместе. Я в школе, а у них любовь в машине. Мама когда узнала, Марьванну сразу уволила.
– А Макса?
– Нет. Я сказала, что Марьванна сама к нему приставала. А так оно и было! Я-то знаю!
– А где сейчас Макс?
– Никто не знает, – печально вздохнула Карина. – Был и нету. Дядя думает, что он вместе с его женой сбежал.
Не напрасно Настя надеялась на удачу в своей шпионской работе. Вот уже одно обстоятельство всплыло. И это лишь начало.
– Твой дядя? С его женой?
– Ну да.
– А почему он так думает?
– Ну, они же вместе пропали.
– У Макса что, роман с ней был? Ну, как с твоей Марьванной?
– Я не знаю. Но видела, как Макс на тетю Майю смотрел.
– Как?
– На меня он так никогда не смотрел. На мою маму он тоже так смотрел, а на меня нет.
Настю так и подмывало спросить у Карины про ее отца. Она знала, что Елена Васильевна живет без мужа. Дядя Витя ей это сказал, но не объяснил, почему так. Карина могла бы объяснить. Но, возможно, это больной для нее вопрос. Что, если Максим был отъявленным сердцеедом местного масштаба? Что, если кадрил здесь всех, кого возможно? А может, обращал внимание на тех, кому за тридцать. Жена хозяина уже не молода, его сестра такая же зрелая женщина, Марьванне, то есть Инне Борисовне, – тридцать два. Что, если легкий флирт с хозяйкой дома перерос у них в бурный роман? Что, если они вместе и сбежали от графа Сокольского?
Но вряд ли отработка этой версии что-либо даст. Наверняка Сокольский уже пустил свою свору по следу Макса. А уж у него-то куда больше возможностей узнать всю подноготную беглеца, выявить все возможные адреса, по которым он мог скрываться. А может, он давно нашел пропавшую жену вместе с ее любовником, может, давно свел с ними счеты. Тогда их трупы никогда не найдут.
– А как твоя мама узнала, что ты в Макса влюбилась?
– Да я сама ей сказала. Плохо без него стало. Такая тоска. Взяла да ляпнула. Зачем, не знаю.
– Все правильно сделала. Когда любимого теряешь, надо выговориться, тогда на душе легче становится.
– А ты что, теряла? – прониклась участием Карина.
– Теряла. Еще как теряла.
– Давно?
– Совсем недавно.
– Любишь его?
– Да. Но иногда мне кажется, что я его ненавижу.
– Как же я тебя понимаю! – закатывая глазки, тяжко вздохнула Карина.
– Бедные мы с тобой, бедные, – посетовала Настя.
– Да ты не расстраивайся.
– Ты тоже.
– Не буду. А сколько ему было лет?
– Двадцать восемь.
– Ну, Макс постарше будет. Ему двадцать девять. Где он сейчас, Макс?
– И с кем?
– А с кем он может быть? – возмущенно встрепенулась Карина.
– Ты же говорила, что он с женой твоего дяди сбежал.
– Это дядя так думает. А я так только говорю. А может, и с ней. Тетя Майя не совсем хорошая. То есть она хорошая, мне никогда ничего плохого не делала. Но маме моей она не очень нравится.
– Почему?
– Ну, я не знаю. Я слышала, как она ее вертихвосткой назвала. Тетя Майя с дядей Севой к машине шли, а мама на них смотрела. Ну и сказала тихо, я слышала. А почему сказала, не знаю.
– И не надо знать. Не нашего это ума дело. Знаешь, мне кажется, нам развеяться надо.
– Как?
– Ну, тебе лучше знать. Ты же здесь живешь, ты все знаешь. На лошадях, например, покататься. Я слышала, у вас конюшня есть.
