Федор Московцев - M&D
– А что придумаем, – ответил Андрей, – угоним машину?
Из Москвы он созванивался с Имоджин, она уже несколько часов, как в городе. Войдя в номер, развернул полученную на reception записку.
«Не дождалась тебя, sweetheart. Буду в районе Quadrilatero d’Oro. Встречаемся у собора Duomo в 17–00 по местному времени. Телефон мой отключен, не опаздывай».
Времени было достаточно, но Данила тянул до самого последнего, и пришлось ехать на такси. Всё равно опоздали – движение в этот час было напряженное. В московском офисе предупредили, что быстрее ездить на метро, несмотря на то, что поезд ходит реже, чем в Москве.
Выйдя на piazza del Duomo, Андрей понял, почему так загадочно улыбались все, кого он спрашивал, как найти собор на площади. Гигантская готическая хоромина с многочисленными шпилями наверху, образующими фантасмагорический каменный лес, казалось, подавляла всё вокруг. Конечно, это здание невозможно не заметить.
Они направились к центральному из пяти входов, расположенных по фасаду. Андрей издали увидел Имоджин, неподражаемо красивую в строгом черном пальто, лиловом берете, лиловых сапогах, в руках она держала внушительный картонный пакет с логотипом D&G и лиловую кожаную сумку.
Он заметил её напряжённый взгляд, и виновато улыбнулся.
– Извини меня… такси… пробка, – проговорил он, обнимая её.
– Я…я купила пальто, – ответила она, улыбнувшись немного натянуто.
– Я скучал.
– Правда?!
Он заговорил, как рад её видеть, и своим проникновенным тоном развеял её сомнения, снял напряженность. Они обменялись долгим и таким проникновенным взглядом, что им показалось, будто они тонут друг в друге. Данила, собиравшийся запечатлеть дружеский поцелуй на её щеке (или на губах, как получится!), как делал это всем мало-мальски знакомым девушкам, отступил на шаг:
– Чувствую, коллега, в этой поездке буду третьим лишним.
Все вместе двинулись в сторону Via Torino. Там, сказала Имоджин, она видела симпатичный ресторанчик, и, так как все с дороги проголодались, для начала надо сходить туда. Андрей высказал пожелание, чтоб это был не итальянский ресторан, или, чтобы кроме итальянской кухни, там присутствовала бы ещё какая-нибудь.
– …вообще не понимаю итальянскую кухню. Пытаюсь отыскать мясное блюдо с нормальным выходом, ну… чтоб принесли большой кусок мяса. Болт – чего ни закажи, принесут что-нибудь вермишелеобразное, поковырявшись, там можно найти редкие мясные ошмётки.
– Многие в этом городе, особенно занятые в шоу-бизнесе и fashion-индустрии, манекенщицы и манекены, практически отказались от еды. Удивительно, что тут вообще существуют едальни, а ты возмущаешься, darling, что тебя пытаются накормить сеном.
Когда пришли в ресторан, Андрей сразу же приметил выполненные в одном стиле три картины, висевшие по разным стенам. Попросив большой кусок мяса (официантка порекомендовала рагу из ягнятины – cutturiddi, и, записав заказ, ушла), он высказался по поводу изображенных на картинах старцев и дев, голубые плащи которых развевал некий неподвижный ураган:
– Никак не могу понять, что в них не то.
– Darling, ты проголодался.
– Сейчас мы накатим, коллега, и всё встанет по местам.
Играла музыка – жульническая психоделическая хрень, песни растревоженных сумасшедших, где все несочетаемо друг с другом, но места склейки при этом не найти.
Данила с Имоджин выбирали минут пятнадцать, и ещё столько же провели времени с официанткой в переговорах. Он заказал суп-пюре из овощей и мальков угря, она – блюдо из морепродуктов (frutti di mare). Минут десять выбирали напитки. Данила с Имоджин заказали кьянти, Андрей остановил свой выбор на кампари.
Мариам убивала времени на обслуживающий персонал не меньше, только на ругань – неважно по какому по поводу. Что касается еды, она всегда заказывала примерно одно и то же, но перед этим спрашивала: «Что посоветуете, какое ваше фирменное блюдо?», а то, что ей говорили, прослушивала, как радио, смотря по сторонам, и переговариваясь с мужем.
Вспомнив её, Андрей спросил:
– Вы слопаете еду в два раза быстрее, чем её выбирали; откройте страшную тайну, долгая возня с заказом, это что, проявление эстетического интереса к тому, в каком виде она выйдет наружу?
За обедом Данила, глубоко взволнованный, но шутками прикрывающий своё волнение, много говорил о Николае Ненашеве, какой он бестолковый руководитель, и давал разнообразные прогнозы насчёт его увольнения. Альбертинелли дал руководителю хирургического отдела ещё одно направление – продажа оборудования для рефрактерной хирургии, а это Ненашеву совсем неинтересно, так как отвлекает от основной работы, которая помогает развивать его собственный бизнес. Он сделал из своей фирмы официального дилера «Эльсинор Фармасьютикалз», и ему выгодно заниматься продажами расходных материалов и оборудования, в то время как рефрактерная хирургия – долгий проект, который если и даст отдачу, то лишь в туманной перспективе. Просто сидеть на зарплате Ненашев не будет, и, скорее всего, сам напишет заявление об увольнении.
– Но я постараюсь его подставить раньше, чем он сам уйдёт, – авторитетно заявил Данила, – я постоянно капаю Паоло на мозги, что Ненашев, несмотря на обещания, продолжает распространять продукцию нашего злейшего конкурента «Bausch & Lumb».
Данила старательно выстраивал образ плохого парня, и внушал окружающим, что может вести себя не просто плохо, а ужасно плохо, отвратительно. Иногда у него это хорошо получалось.
Имоджин заговорила о том, как закончилась её карьера на Vaci utca – выпотрошив целый курятник доверчивых богачей, которые, как обычно, в полицию не обратились, она устроилась в редакцию журнала Voqq и успешно провела свою первую фотосессию. Если она привезет из Италии интересные снимки и напишет репортаж, хотя бы несколько строчек, то ей компенсируют расходы на поездку.
А Андрей в это время пересказывал услышанные от Кошелева сплетни; все трое чудесно понимали друг друга.
Часов около восьми они снова оказались на площади Duomo. Было шумно, людно, площадь была ярко освещена. Сделав несколько снимков, Имоджин сказала, что неплохо было бы купить вино. Данила говорил:
– Я привезу Ненашеву в подарок итальянское вино, а перед этим схожу к колдунье, чтобы она нашептала заклятье на бутылку. А я смотрю, коллега, ты изменил своим привычкам – обычно ты глушишь водку.
– Я не глушу, а промываю кишечник. Ем всё подряд, и заливаю сверху водкой. Это такая водочная клизма.
Сказав это, Андрей обратился к Имоджин:
– В мини-баре есть отличное вино, поехали попробуем.
Данила лукаво подмигнул:
– Да, ребятки, вам надо скорее в отель пробовать вино из мини-бара, поторопитесь!
– Но это очень дорого, давай поищем в магазинах, – предложила она.
– Завтра утром, пока не пришли горничные, мы купим в магазине точно такую же бутылку и положим её в мини-бар.
– Знаешь, Andrew, я никогда не перестану удивляться твоей изобретательности.
Попрощавшись с Данилой, который остался побродить по городу, они пошли на метро.
– На картинах всё как-то неестественно, ненатурально написано – хлам, халтура. Лучше бы оставили стены голыми. Имоджин… тебе так не показалось?
Она промолчала.
* * *Имоджин заранее забронировала отдельный номер, и Андрею не пришлось объясняться. Он не смог бы поселить её у себя, так как его проживание оплачивалось компанией, и, конечно, можно было заплатить за ещё одного человека, и заказать отдельные счета, но мало ли какие накладки могут произойти. Размещением занимался миланский офис, там ни с кем не договориться.
Они взяли на reception каждый свой ключ, а когда подошли к лифту, Андрей протянул руку:
– Дай сюда.
Она послушно отдала ключ.
– Он тебе не понадобится, – улыбнулся Андрей.
– Ты хочешь, чтобы мы сразу пошли к тебе?
– Этот ключ тебе вообще не понадобится!
Молча, не глядя друг на друга, поднялись на этаж. Так же молча прошли по коридору. Открыв дверь номера, Андрей впустил её, затем вошел сам. Закрыл дверь.
– Не такой просторный, как Corvinus, – грустно сказала она, снимая пальто.
– Кровать такая же.
Оставив у входа багаж, Андрей снял верхнюю одежду, и проследовал за Имоджин, физически чувствуя её напряженность. Возле окна она остановилась, не оборачиваясь.
– Вид не очень.
Подойдя к ней, мягким движением он повернул её лицом к себе.
– Мы не будем смотреть в окно!
Она оживилась, словно проснувшись от тяжелого сна, на губах расцвела тёплая улыбка. Имоджин подняла бархат ресниц, и два светло-карих солнца обожгли сердце друга.
– Sweetheart…
Взяв на руки, sweetheart отнёс её на кровать.
Глава 35
На трэйнинге были те же сотрудники, что и в Будапеште, прибавилось ещё трое итальянцев. Андрей думал, что главным мудаком будет, как в прошлый раз, грек Костас, но уже через полдня его раздражали все, кроме него. Джеффри Коллинз, проводивший обучение, спокойный, уравновешенный, не лишенный чувства юмора, мог часами допытываться, в чём основные преимущества оборудования, которое обучаемые видят первый раз в жизни. Создавалось впечатление, что оно ему совершенно незнакомо – так же, как его ученикам.
