Владимир Гурвич - Деньги дороже крови
Я осторожно выглянул из двери и тут же отпрянул. Мне хватило одного мгновения, что узнать гостя Царегородцевой, хотя до этого я видел его всего один раз. Это был Галанов. Кроме него в комнате находилось еще двое, то ли сообщников, то ли телохранителей. Что и говорить, ситуация более чем серьезная, эти парни шутить не любят.
«Вы понимаете, что вы мне предлагаете?»
«Мы все отлично понимаем. Но у вас нет иного выхода. Если вы, конечно, не хотите, чтобы какие-нибудь неприятности случились либо с вами, либо с вашей дочерью Могу вам сказать: мы этого тоже не хотим, Вот и предлагаем вам договориться по хорошему».
«Чего вы добиваетесь?»
«Это сейчас не имеет значения. Со временем вы поймете. И если будете паинькой, то не пожалеете. Мы умеем быть благодарными к тем. кто нам помогает. Но умеем и быть беспощадными к тем, кто выступает против нас. Вам выбирать, что вам предпочтительней?».
«А если я откажусь?»
«В таком случае я вам не завидую».
Я достал из-за пояса пистолет. Тот самый, что в Новореченске, как боевой трофей, конфисковал у этого самого Дениса Демьянова.
«Я должна подумать» — услышал я ответ Царегородцевой. К некоторому моему удивлению ее голос прозвучал вполне спокойно. Я даже позавидовал ее выдержке. Сам же я слышал, как бешено колотится мое сердце.
«Думать некогда. Либо вы соглашаетесь, либо пеняйте на себя. У нас мало времени».
«Это очень ответственный шаг» — настаивала она.
«Послушайте, мы пришли сюда не для того. чтобы спорить. Либо вы соглашаетесь, либо буквально через пару минут горько пожалеете о своем упрямстве. Мы и так затянули нашу беседу. Даже несмотря на вашу красоту, она все же начинает мне надоедать Я привык, что люди соглашаются с моими предложениями быстро Но если надо подумать, так и быть могу пойти вам на встречу и дать на это целую минуту. Другие бы и того не получили».
«Хорошо, я согласна», — поспешно согласилась Царегородцева.
«Это уже лучше». Только учтите, дамочка, если вы попытаетесь меня обмануть, вам не сдобровать. Я предателей не прощаю, даже таких красивых. Пойдемте, ребята, свою задачу мы выполнили. Будем работать вместе».
Я услышал удаляющие шаги. Можно было выходить из своего убежища.
Едва я спустился по лестнице вниз, как в комнату вошла Царегородцева. Она была необычайно бледной. Несколько секунд она стояла неподвижно, затем вдруг стала клониться вниз. Если бы я не подхватил ее, она бы упала на пол.
На мое счастье обморок длился недолго, она открыла глаза, освободилась из моих объятий и села в кресло.
— Еще никогда я не испытывала такого напряжения, — заметила она.
— Вам надо что-нибудь выпить.
Царегородцева кивнула головой. Она показала на бар.
— Там напитки.
Я отворил бар, выбор был вполне достаточный.
— Что вам налить?
— Все равно.
Я налил коньяка.
Она выпила его так. словно это была вода. Однако по тому признаку, что на ее лице появилась краска, я понял. что лекарство подействовало. Царегородцева в самом деле ожила.
— Что же мне теперь делать? — задала она риторический вопрос.
Я подумал, что ответить на него не так-то просто.
— Я вас спрашиваю, что мне делать? — повторила она свой вопрос, так как я молчал.
— А какие есть возможности?
— Никаких. Я не могу признаться ни Фрадкову, ни Кирикову. Они этого мне не простят. Но работать на этих… — В ее голосе прозвучало презрение. Этот Галанов самый настоящий бандит. Вы можете себе представить: я сотрудничаю с уголовниками.
— История знает и не такие альянсы.
Царегородцева вздрогнула и негодующе посмотрела на меня.
— И вы можете говорить такое после всего, что только что произошло.
— Послушайте, я не знаю, что делать. Вы попали в сложную ситуацию.
— Мне и без вас это известно, — насмешливо проговорила она. — Я у вас прошу помощи, вы вместо этого отделываетесь какими-то бессмысленными фразами.
Я задумался. Пожалуй, она в чем-то права, надо действительно что-то решать.
— Знаете, — вдруг проговорила Царегородцева, — никак не могу понять, что вы за человек, какие цели преследуете. Одно могу сказать почти точно: не те, о которых вещаете. — Внезапно она обхватила голову руками. — Что же мне делать, куда не повернись, одни бандиты и жулики. Я так больше не могу!
Я сел рядом с ней и взял ее за руку. И она ее не отобрала. Боже мой, какое же это неземное блаженство держать в своей ладони ее нежную холеную и тонкую ладонь.
— А если вам в самом деле уйти? Все плюнуть и уйти.
Она отрицательно замотала головой.
— Вы видите эту квартиру. Я взяла в концерне беспроцентный кредит на ее покупку. Если я попытаюсь уйти, они заставят мне его вернуть, но уже с процентами. Такое условие договора. И кроме того, они меня заподозрят в сотрудничестве с этими бандитами, что я играю против них. И тогда меня не пощадят. Я и так вешу буквально на волоске после того, что я узнала в Новореченске… — Царегородцева вдруг замолчала, словно поняв, что сказала лишнее.
— Что вы узнали там?
Она посмотрела на меня.
— Я не могу вам сказать.
— Ну знаете, — по-настоящему рассердился я, — вы просите меня о помощи, но сами не хотите ничего рассказывать. В такие игры я не играю.
Я увидел на лице Царегородцовой нерешительность.
— Хорошо, я расскажу. Я узнала это почти случайно. Там на комбинате идет гигантское манипулирование с ценами на продукцию, а значит и с доходами. Они выпускают изделия второго и третьего передела, а в документах они проходят, как изделия только первого передела.
— И что это означает?
— Это означает, что они не доплачивают налогов на очень большую сумму. Я примерно прикинула, получается в год не меньше ста миллионов долларов недоплаты.
Я невольно присвистнул.
— Да, эти ребята ведут дела по крупному. Можно представить себе, как они опасны. Вот что значит работать на бандитов.
— Я долго ни о чем не догадывалась. Ну а вы? Разве вы не в схожей ситуации. И после того, как вы обо всем догадались, почему вы не уходите?
— Во-первых, мне интересно, чем все это кончится. Я все же бывший сыскарь. А во-вторых, я тоже не могу уйти. Вряд ли они меня выпустят живым. Зачем им рисковать.
— Получается, что мы с вами заложники.
— Вроде того. Но не мы первые. — Я наконец решился. Вы ведь дружили с моим предшественником. У вас с ним был разговор в вашем кабинете буквально за пара часов до его гибели Я верно излагаю?
Она кивнула головой, не спуская с меня глаз.
— Что он вам тогда сказал?
— Он был очень взволнован, ему каким-то образом стало известно, что руководство концерна помимо своей легальной деятельности занимается еще и нелегальной. И в частности, наркобизнесом. Кстати, я тогда впервые услышала от него об этом, и, признаться, не поверила. Так ему и сказала, что этого не может быть. Он ничего не ответил, а ушел.
— И вскоре погиб.
— Но какое имеет отношение тот разговор к его гибели. Мы были в кабинете одни.
— А прослушка. Вы думаете, что вас там никто не слушает.
Я заметил, как она побледнела.
— Какой ужас! Я не подозревала об этом. Но почему я в таком случае до сих пор жива?
Я задумался.
— А вот этого не знаю. Может быть, потому, что вы ему не поверили. А может, потому, что кто-то из небожителей за вас заступился. Или решили подождать развития дальнейших событий. Но если вы проявите ненужную осведомленность, то тогда все и случится.
— Чем дальше, тем страшней. Но что же все-таки делать?
— Сейчас мы не сможем принять никаких решений. Все только-только начинается. И хотите вы того или не хотите, но отныне ваша жизнь зависит от того, насколько удачно вы сыграете свою роль. Мы оба с вами попали в западню, обоим надо из нее выбираться. А сейчас я чертовски хочу спать. Уже три часа ночи. А мне еще добираться до дома.
— Но зачем вам ехать домой. Квартира большая, ложитесь где вам нравится.
«Мне нравится в твоей спальне» — мысленно сказал я ей.
— Принимаю ваше предложение. Где скажите, там и лягу.
Царегородцева посмотрела на меня, и что-то такое вдруг засветилось в ее глазах. Уж не прочла ли она мои мысли? А почему бы и нет. Сделать это было не так уж и сложно.
— Тогда я вам постелю прямо здесь, вот на этом диване, — сказала она.
Глава 30
Утром мягким касанием за плечо меня разбудила Царегородцева. Я не без труда отворил глаза, которые просто слипались от сна. Она была одета в длинный до пят халат. В таком домашнем одеянии, я ее еще не видел. Мне даже показалось, что под ним нет ничего, кроме соблазнительнейшего тела. Но я решил, что нет смысла распылять себя такими воображаемыми картинками, все равно в данный момент это ни к чему не приведет.
— Я приготовила завтрак, Возле вас полотенце. В ванную я вас провожу. — Сказав все это, она вышла из комнаты.
